Джон Райт - Туманы Эвернесса

И немедленно, увидев падение великого патриарха рода, в воздух, изрыгая пламя, поднялись тысячи и тысячи потомков Кромм Круаха.

Истребители обстреляли их из пушек, убив несколько молодых драконов, чья броня еще не успела полностью затвердеть; после чего истребители легко ушли от преследования на сверхзвуковой скорости. Потом тяжелые боеголовки ракет класса «Воробей», управляемые радаром, ударили по драконам постарше с более твердой броней и сбили их, открыв дорогу бомбардировщикам.

Колонна за колонной бомбардировщики пролетали на высоте бреющего полета над бурным морем и обрушивали концентрированные бомбовые удары на поверхность черных башен. Крылатые существа на верхушках башен не пострадали, но латники и янычары, стоявшие среди мостов и бульваров верхней цитадели, погибли все до единого. Радиоуправляемые снаряды влетали в открытые окна башен и бойницы для лучников, воздух в мрачных базальтовых залах и коридорах наполнился шрапнелью и напалмом. Там стояли солдаты Темной Башни, люди или почти люди, в своих сверкающих доспехах, наполненных древней магией, с украшенными рунами мечами в руках; они умирали, даже не увидев врага, убившего их. Несколько лучников из самых близких к взрывам бойниц выпали из окон, засосанные шквальным огнем, и, нашпигованные шрапнелью, упали на своих товарищей, стоявших на нижних стенах.

Однако, когда из волн появилась четвертая башня, Неприкрытый Ужас, приливная волна потопила два эсминца и крейсер с информационно-управляющей системой «Эгида», крылатые твари открыли верхние ворота башни, и оттуда на людей поглядела Медуза-Горгона.

Ракетные эсминцы Дональд Кук, Митчер и Сан-Хасинто, зашатались и опрокинулись; их храбрые экипажи превратились в камень. Высоко над ними пилоты и бомбардиры, визуально выбиравшие место для новой цели, тоже окаменели, и их самолеты рухнули в море, вызвав взрыв радости черных дриад, резвившихся в ледяных волнах. Остальные атакующие эскадрильи выпустили ракеты с головками самонаведения.

Тем временем со дна океана поднялся кракен, больший, чем любой остров, и проглотил фрегат Хейвс и эсминец Оскар Остен, но самонаводящиеся ракеты, выпушенные с палуб этих кораблей, сильно повредили его клюв и рот. В результате он не сумел проглотить эсминец Йорктаун, но пытался откусить кусок носа этого корабля, пока огонь двадцатимиллиметровых Фаланг, способных выпускать в минуту до трех тысяч снарядов из обедненного урана, не загнал его под воду. Там его настигла ядерная подлодка Виржиния и выпустила двенадцать тактических торпед с разделяющимися боеголовками по огромному панцирю чудовища. Одна из торпед поразила кракена в сердце, и гигантский монстр всплыл на поверхность, мертвый. К сожалению, нефтеналивной корабль Канавах не сумел увернуться от тела и ударился об него. Топливо для дюжины кораблей разлилось по морю и трупу кракена, а случайная ракета подожгла нефть.

Экипажи подводных лодок радостно закричали, когда кракен умер, но сонары показали, что из глубины поднимаются сотни кракенов и левиафанов, и некоторые из них несут башни и армии на своих бронированных спинах.

Над волнами появились стены внешней цитадели, выстроенные из огромных блоков адамантина — как будто горы с отвесными склонами поднимались вверх в клочьях пены, отбрасывая от себя гигантские волны. На стенах стояли пропитанные солью минареты и титанические цитадели, никогда раньше не видевшие воздуха.

Потоки воды черными водопадами хлынули из зубов сотен навесных бойниц; там и здесь, хлопая бесформенными конечностями, лежали, задыхаясь, слепые бледные монстры, захваченные врасплох. Вдоль бастионов стояли легионы гигантов, вода лилась с их шлемов и копий, и, с ревом, они повернулись и приветствовали еще четыре огромных башни, которые поднимались на углах квадрата из наружных стен.

Когда шестая башня, Сумасшествие, мрачно сверкнула над волнами, из ее окна появился первый из ангелов тьмы, и вверх взлетела песня, предсказывающая приход Люцифера. Никакой реактивный самолет не мог соревноваться в скорости с его бессмертными крыльями, и куда бы не падал его смертельный взгляд, кричащие люди убивали себя тем оружием, которое первым попадало под руку.

Когда последняя башня, Слепота, встала над волнами, ворота тьмы открылись, и оттуда хлынули грозовые облака, закрыв все звезды, кроме одной, блестящей и бледной планеты на Востоке, которая поднялась в зенит.

Выше всех остальных слуг Люцифера, внушающая ужас богиня Судьба сидела во дворе поднимающегося дворца, за великими воротами тьмы, поднимая скипетр и предрекая поражение силам людей.

Открылись все ворота и окна Ахерона, и изнутри хлынули лучи бледного, не отбрасывающего тени света, замораживая беснующееся море. Троны, Власти, Серафимы и Херувимы встали и запели песню, которая убила людей, услышавших ее.

И Ангелы Ахерона взмыли в воздух, прекрасные сияющие создания, их крылья оставляли за собой снег.

Большим кругом, так, как они стояли вокруг трона повелителя, взлетели Серафимы зла, уничтожая любую жизнь в море, на которую падала их тень, равно друга и врага; на их мантиях были изображены созвездия, которые не появляются на земном небе, три ряда крыльев закрывали их ноги, опоясывали их талию и закрывали окруженные нимбом головы от зрелища императорских ворот Ахерона.

— Слава, слава, слава, — пели они, но императорские ворота еще не открылись. Из темноты послышался голос, сказавший: — Путь еще не готов! Пускай Земля приготовится приветствовать своего повелителя!

Услышав эти слова, Архангелы Ахерона начали летать взад и вперед над морем, и взмахи их крыльев вызвали волны прилива, более высокие, чем любая гора. Архангелы, как пастухи, направили эти волны на противостоящий им могучий флот, собранный человечеством. Волны бросились на корабли.

Все корабли, кроме одного, утонули, и моряки, смытые с палубы, были съедены наядами и морскими змеями.

Рулевой повернул нос авианосца к волнам, которые поднимались все выше и выше. Через стекло рубки Ворон видел бегущий на них склон гороподобной волны, окруженной пеной, увеличивающейся, распухающей, поднимающейся — стена воды, вершина которой терялась в облаках.

В рубке раздался сигнал тревоги. Очень быстро, без суеты и лишних движений, моряки оставили свои посты и спустились под палубу. Ворона вынесло вместе со всеми. Он обнаружил, что вместе с двенадцатью другими моряками сидит в кубрике, и кто-то привязал его к мягкому стулу, который выдвинули из-за переборки.

Комната была длинная, но не широкая, овальные иллюминаторы в каждом конце были закрыты наглухо.

Ворон повернулся, чтобы спросить моряка рядом с ним, когда удар молота потряс кубрик, и у Ворона перехватило дыхание, когда ремни, державшие его на стуле, глубоко врезались в пояс и грудь.