Джон Райт - Туманы Эвернесса

Пендрагон фыркнул.

— Титания! Я не собираюсь скрывать правду от него или от любого другого мужчины. Если он не хочет смотреть, пусть закроет глаза.

— Нет… Антон… Ммм… нет… — Ее плечи вздрогнули, и она попыталась освободиться от его хватки. Но его пальцы вцепились в благоухающую массу ее волос, и сильная рука прижала ее к груди Пендрагона. Титания немного отклонилась назад, но не смогла убежать от страстного поцелуя, в ее горле что-то протестующе простонало, как будто кошка замяукала.

Ворон смущенно отвел взгляд. И заметил, как в сузившихся глазах Азраила Мерлина вспыхнула и мгновенно погасла смертельная ненависть.

Когда они выпрямились, Титания обвила обе руки вокруг руки мужа, положила голову ему на плечо и улыбнулась мягкой торжествующей улыбкой. Потом она уже не отходила далеко от него и старалась держаться к нему как можно ближе.

Ворон шагнул вперед, но встал, разинув рот, и никак не мог придумать, что сказать. Лемюэль встал рядом с ним, низко поклонился и развел руки в стороны, ладонями вверх. Он произнес нараспев какую-то фразу на древнем языке, Египетском, или, может быть, Вавилонском.

Титания улыбнулась, взглянула из-под темных ресниц и высоко подняла одну бровь (Ворон с удивление узнал одно из любимых выражений Венди). Однако ответила по-английски. — Вы очень вежливы, сэр, и помните старые времена, которые все остальные люди давно забыли. Но леди не любят, когда им напоминают об их возрасте.

Лемюэль тоже перешел на английский.

— Великая Мать Исида, я уповаю на твою щедрую добрую душу, которая простит любую совершенною мной ошибку.

— Урони одну каплю из Грааля в море, — ответила Титания, — и вся эта кровь, все эти мили трупов исчезнут, вода опять станет чистой и сладкой.

Ворон нашел в себе слова и, запинаясь, сказал:

— Я… я знаю вас, а? Свадебный прием…

Она рассмеялась, весело и звонко, и заговорила глубоким грудным голосом:

— Мне надо было бы обидеться, что меня забыл мой зять, но я не обижаюсь на Туманы Эвернесса. Когда-то, давным-давно, вулканы горели по всей Земле, вместо неба было одно сплошное облако, а Небес не было видно вообще. Мой первый муж разогнал облака, спустился на землю и увидел меня. Земные духи пришли в восторг, в первый раз увидев звезды. Земля и Небо увидели друг друга, и поженились. Молния, его оружие, ласково погладила море, и принесло в него жизнь. После прихода небес мир резко изменился. Для тебя, Ворон, и для всего остального человечества, землю окутана Туманом Забвения, но ты увидишь своими глазами чудеса, глубины и священную древность, которые стоят за тем, что, как ты думаешь, образует границы мироздания. И мир опять изменится, очень глубоко.

Азраил Мерлин сказал звенящим от ненависти голосом:

— Мир действительно изменится и станет ледяной пустыней от полюса до полюса, а трава и деревья погибнут в темноте: Солнце упало и больше не встанет, никогда.

Титания повернулась, мимоходом взглянула на него кончиком глаза, и улыбнулась медленной бледной улыбкой.

— Как так? Оберон уже в Келебрадоне с Котлом Возрождения. Он ждет, когда ты произнесешь заклинание и передашь ему власть. Тогда Котел вновь зажжет Солнце. Это чудо из чудес, я знаю, но ему не привыкать: разве он не делает это каждое утро?

— А если я не произнесу заклинание? — Азраил Мерлин стоял, глядя на нее горящими глаза, скрестив руки и откинув голову назад.

Титания повернулась к Пендрагону:

— Я пришла предупредить тебя, Антон, что у тебя совсем нет времени: слуги зла уже ищут серп, чтобы сжать зерно своих хозяев, потерпевших поражение в войне с тобой. Даже если битва среди богов на время затихла, то люди еще сражаются, может пройти много лет, прежде чем раны затянутся и забудутся. Ты должен немедленно отправиться на Капитолий и остановить их прежде, чем они объявят военное положение. Там холодно, и ты должен надеть что-нибудь потеплее твоего черного плаща. А ты надел бронежилет? Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты выходишь из дома без бронежилета.

Пораженный Ворон увидел, как Пендрагон, мрачно улыбаясь, шлепнул Титанию по мягкому месту. Королева эльфов взвизгнула, забыла о своем королевском достоинстве, и унеслась от него, прижав ладонями края своей широкой юбки.

Потом Титания смущенно улыбнулась, как маленькая девочка, и откинула назад роскошные волосы.

— Вместо того чтобы бить жену, ты бы лучше разбил силы зла. И побыстрее, Антон! Бери мою колесницу, дочку, и лети. Нечего тратить время на поцелуи.

Пендрагон шагнул вперед, обнял ее за талию, перегнул назад и целовал до тех пор, пока она не задохнулась. А потом сказал жестким спокойным голосом:

— Я завоюю их так же легко, как завоевал тебя, моя дорогая.

Она изящно изогнула спину, лежавшую на его руке, и через приоткрытые губы прошептала:

— О, да.

Пендрагон приложил губы к ее уху и что-то прошептал. Титания выпрямилась, опять приобрела величественную осанку, и нежно подтолкнула Пендрагона в спину.

— Ты должен идти. А мне надо сказать пару слов Мерлину Азраилу. В нужное время ты узнаешь о том, что произошло.

— Что за слова хочешь ты сказать мне, о Королева Ведьм? — сердито спросил Азраил Мерлин. Но остался стоять на месте и не отошел от нее.

Пендрагон подошел к запряженной кошками колеснице и взял в руки серебряные поводья.

— Ворон, мне понадобится твоя помощь. Венди, ты тоже идешь со мной. И ты, Ван Дам. И, если случится то, чего я опасаюсь, и ты, Прометей, будешь мне нужен. Но ты не слишком подходишь к…

Титан, не отрывая взгляд от разобранного на части вертолета, сказал:

— Если изогнуть лопасти ротора в этой точке, то можно будет избежать турбулентности в тот момент, когда внешняя часть поднимающейся лопасти пересечет звуковой барьер.

— Точно, — сказал Пендрагон и повернулся к жене. — Титания, как я понимаю, Питер и его козлы не смогут забрать нас, потому что они нужны в другом месте?

Титания повернулась к Лемюэлю.

— Дом Эвернесс уничтожен Люцифером. Через него он ушел в море. Меньше чем через неделю все человечество погибнет: лишенные сна люди постепенно будут сходить с ума, начнутся галлюцинации, видения, и неизбежная смерть. Мы должны немедленно отправиться в Эвернесс и исправить все, что только возможно.

Лемюэль повернулся и поклонился Пендрагону.

— Мистер Пендрагон, мне нужно ваше разрешение на эту работу.

— Оно у вас есть, Лемюэль, — спокойно ответил Пендрагон, скрывая изумление.

— Тогда коснитесь моего плеча своим мечом.

Пендрагон фыркнул, как если бы решил, что идея абсурдна, да и ему было не очень просто вытащить волшебный меч в маленькой карете, в которую набилось трое взрослых людей. Тем не менее, наклонившись вперед, он коснулся плеча Лемюэля плоскостью сверкающего лезвия.