Марина Казанцева - Воздаяние Судьбы

— Мою дочь? — горько усмехнувшись, спросил царь. Он повернулся к гостям, посмотрел на них с непонятной иронией и поднялся.

— Идите-ка со мной, — позвал он, направляясь на выход из палаты.

Пройдя несколько дверей, товарищи оказались в небольшой комнате с наглухо закрытыми ставнями и толстыми решётками на окнах. В полумраке, разгоняемом лишь светом факелов, стояло в центре комнаты что-то вроде небольшой колонны с накинутым сплошным покрывалом.

Царь сдёрнул ткань с колонны и сказал:

— Вот моя дочь, пришельцы. Это она, моя проклятая царевна, моя каменная девка.

Сдёрнутое покрывало обнажило статую прекрасной девушки. Она была целиком мраморная, но мрамор имел тёплый бледно-розовый цвет. Волосы статуи состояли из золотых нитей и изысканными завитками лежали на плечах, а на спине спускались длинными локонами ниже тонкой талии. На царевне было не платье — целиком от щиколоток до горла и запястий она была забрана в невиданное облегающее трико, состоящее из огранённых драгоценных камней — алмазов, рубинов, сапфиров, изумрудов, хризолитов, бериллов и др. Босые ноги царевны, стоящие на полу, как ноги обыкновенного человека, были окружены плотным кольцом разноцветных камней. На глазах у Лёна и Долбера с её драгоценного одеяния отвалились ещё пара камешков и упала к общей куче. Руки статуи были покойно сложены на груди, а пальцы, украшены кольцами, и каждый розовый ноготок — само совершенство. Глаза царевны были закрыты — казалось, что она спит. Но, разве можно спать стоя?

— Шестнадцать лет назад мне принесли её младенцем. — тяжело сказал царь, глядя на каменную красавицу. — Она росла, как растут дети, но это не ребёнок. Это чудовище. Вот это и есть моя настоящая дочь, пришельцы. А на пиры я выводил под вуалью обыкновенную служанку. Так что, не трудитесь искать царевну — она никуда не девалась, она останется тут до самой моей смерти, если я не разыщу настоящего моего сына. А если я умру раньше, все мои люди, весь мой город превратятся в камень. Потому что эта каменная кукла останется моей наследницей, поскольку иных детей у меня не будет. Я пытался жениться не раз, пытался завести ребёнка — мать и дитя просто умирали. Я пытался завести ребёнка тайком — на стороне, чтобы потом объявить его наследником, но погибали все. Мало того, никто в моём несчастном царстве с тех пор, как принесли мне это страшное дитя, не заимел ни одного ребёнка. И ещё страшнее то, что их дети, что были рождены к тому времени, тоже все поумирали. Мы прокляты, пришельцы.

Лён и Долбер потрясённо слушали это ужасное признание. А ведь действительно: ни на улицах города, ни на площади не было ни одного ребёнка! Не было даже молодёжи!

— Зачем же были эти пиры с женихами? — спросил Долбер.

— Я не всё рассказал. Идёмте на волю, потому что мне невыносимо видеть это каменное идолище. — сказал царь, накинул на статую покрывало и вывел своих гостей из комнаты, старательно заперев за собою дверь.

— Наверно, я кажусь вам стариком. — продолжил он, усадив своих гостей на скамью в саду. — Но мне всего тридцать шесть лет. Эти волосы седы от горя. Морщины на моём лице — русла слёз, которые я лью уже шестнадцать лет. Но в двадцать лет я был хорош собой и очень резов. Я постоянно искал приключений, и мирная жизнь дома казалась мне скучной. Пиры, охоты, забавы, поиски любовниц — всем этим был грешен я и весь мой двор. Имея добрую и умную жену, я постоянно искал чего-то большего. Постепенно мне приелись ласки любовниц, и я грезил своими фантазиями и мечтами. Я оставил своих друзей и стал скитаться в одиночку. Эта жажда неизведанного тянула меня в опасные места. Вы говорите, что закружились в колдовском лесу? Да, лес на горе именно таков, он полон странных существ, он может водить путника по кругу, там пропадало немало людей. Но, всё же он ничто по сравнению с тем каменным распадком, в котором мне однажды пришлось заночевать.

Однажды на охоте я отбился от своих людей. Наступала ночь, и я стал искать ночлега. Так я забрёл в каменный лес, о котором никогда ранее не слышал. И той же ночью я имел несчастье угодить прямо в гости к духам камня. Отчего-то они ввели меня в свои подземные чертоги. Каменные девы, такие же прекрасные, как та кукла, что вы видели, танцевали со мной, ласкали меня, угощали меня. Они пели удивительные песни. Я был очарован и потерял рассудок. Я соблазнился красотой одной из дев и провёл с ней ночь, которой, казалось, не будет конца — до того сладкой была эта любовь. Наутро же я обнаружил, что сплю под открытым небом, и о приключении мне напоминал лишь золотой перстень. Я тогда решил, что мне всё приснилось, что это была одна из моих ночных фантазий.

Вернувшись домой, я обо всём молчал, но через год случилось вот что. К воротам дворца подъехал одинокий всадник и привёз закрытую корзину.

— Это вашего царя родная дочь. — сказал он и умчался.

Когда ко мне доставили посылку, я обнаружил прелестного младенца и решил, что этот дерзкий жест принадлежит какой-нибудь из моих любовниц. Но младенец был хорош, и я решил оставить малютку во дворце, поручив нянькам ухаживать за ним. Каково же было моё изумление, когда, дотронувшись до щёчки девочки пальцем, я ощутил холод и твёрдость камня! Когда же она открыла свои глаза, я похолодел от ужаса: её глаза не имели ни белков, ни радужки, ни зрачка — это был камень! Чудовищный младенец распугал всех нянек и всех придворных дам — некому было доверить её на воспитание. Но и я стал прятать от людей своё каменное чудо. Впрочем, забот о ней не было никаких — она целый день лежала молча и ничего не ела, хотя и росла, как человеческий ребёнок. Потом на её теле стали вырастать драгоценные камни.

С появлением этой твари, в мою страну потекли богатства. Я с каждым днём богател, но это не радовало меня, дело в том, что каменная царевна каждую третью ночь ищет новых жертв. Да, сейчас вы её видели неподвижной, а с наступлением темноты она выходила из своей опочивальни, минуя все затворы. Она охотилась на детей. Каждую ночь где-то пропадал ребёнок, вот так, пришельцы, мы лишились всех наших детей. Сначала она сожрала всех маленьких. Потом стала есть тех, кто постарше. Теперь ищет тех, кому под двадцать. Но платит она за это хорошо: взамен оставляет горсть драгоценных камней — они растут на её теле, как грибы после дождя.

У меня тоже был ребёнок — сын моей жены. Ему было три года, когда мне принесли в корзине дочь каменной девы. Ещё до того, как каменный младенец начал охоту на детей, моя жена мне отомстила. Мне пришлось признаться ей в позорной связи с нечистью. С тех пор жена не удостоила меня и слова. А однажды она исчезла из дворца. О том, что это было именно бегство, а не пропажа, я понял, когда она унесла с собой мой перстень. И сына. Я посылал гонцов во все концы, но всё безрезультатно — они пропали без следа.