Марина Казанцева - Воздаяние Судьбы

Лён быстро сообразил, что надо делать — он окутался завесой незаметности и бесшумно двинулся навстречу ночному гостю. Было у него страшное предположение, и следовало опередить посетителя.

Тёмная фигура обходила широкую кровать, на которой вольно раскинулся Долбер — тот даже похрапывал в глубоком сне. Понятное дело, столько дней спать где попало, а последнюю ночь он и вовсе умотался.

Незнакомец, скрытый широким плащом, вытянул над ложем руку, а в ней тихонько засветился масляный фонарь. Слабый свет осветил спящего, и незнакомец в недоумении прошептал:

— А где второй?

— Он тут. — ответил голос из темноты.

Пришелец в плаще отшатнулся и кинулся в угол за кроватью, но что-то двинулось за ним следом — оно осветилось яркими огоньками, и вырисовалась неясная тень, в которой можно было угадать человека, но не узнать его.

— Открой лицо. — приказал тихий голос.

Ночной гость поколебался, а потом скинул капюшон.

— Это ты, дивоярец? — спросил он.

— Да, это я. — ответил Лён, избавляясь от завесы незаметности. Огоньки по-прежнему летали над ним, освещая кровать со спящим Долбером и лицо пришельца. Это был царь Лазарь.

— О, ваше величество. — непринуждённо заметил дивоярец. — Зачем пожаловали без предупреждения?

— Хотел проверить кое-что. — ответил тот, не стараясь даже говорить потише.

— В ужине было сонное зелье? — догадался Лён.

— Я не хотел вам причинить вреда. — сознался царь, — но мне надо было убедиться…

— Искали шрам?

— Да, как ты догадался? — поразился царь.

— Так что, нашли?

Вместо ответа тот, уже нисколько не таясь, подошёл к ложу и сдвинул на руке спящего рукав. В свете огней, которые кружили вокруг Лёна, на руке Долбера стал ясно виден тонкий рубец.

— Он? — спросил Лён.

— Похож. — ответил царь. — Столько времени прошло. Откуда ты всё знаешь?

— Моё дело. — кратко ответил Лён.

— Ты первый, кто назвался мне дивоярцем. Остальные говорили, что они просто волшебники. — сказал царь. — Я догадываюсь, что проболтался мой старый слуга, он обижен на меня за пропажу дочери. Но, я не знаю, куда она девалась — слишком много колдовства.

— А что может убедить тебя, что мой товарищ твой пропавший сын?

— Перстень. — ответил царь.

— Жаль. Наш перстень был не золотым, а серебряным. — вздохнул Лён. — Так что, мой друг ошибся, полагая, что именно по этому признаку его узнала царевна.

Царь засмеялся:

— Для дивоярца ты слишком мало знаешь про драгоценные металлы. Перстень, подаренный мне духом камня, был белого золота. Твой друг сказал, что камень в нём был кошачьим глазом? Да, это тот самый перстень. Теперь, когда я видел шрам, могу сказать об этом.

— Неужели только за этим ты подсунул нам снотворное зелье? — изумился Лён.

— Но ты-то не подвергся его действию. — весьма наблюдательно заметил царь.

Лён не нашёлся, что ответить, но в этот момент где-то далеко за дворцовой стеной раздался долгий заунывный звук колокола. Он пробил три раза и смолк.

— Сейчас начнётся. — сказал царь шёпотом. Он кинул взгляд на дверь и убедился, что все три засова крепко сидят в пазах.

— А если бы мы не догадались закрыться изнутри? — спросил Лён.

— Затем я и пришёл сюда, чтобы проверить это. — ответил царь и попросил: — Погаси, пожалуйста, огни.

Комната погрузилась во тьму, а два человека, стоящие посреди неё, прислушивались к тому, что происходило за дверями.

Лёгкий топот прозвучал в коридоре. Затем широкие стальные полосы дрогнули, словно с другой стороны проверяли преграду на прочность, но только Лён помнил, насколько тяжёлой и массивной была эта обитая металлом дверь. Какая сила нужна, чтобы поколебать её?

— Папа! — раздался за дверью серебристый смех. — Папочка, почему ты прячешься от меня?

Свет луны выплыл из-за облаков и осветил бледное лицо царя.

— Иди сюда, мы поиграем вместе. — звал мелодичный голос. — Мне скучно.

Тут резкий удар потряс дверь так, что затрещали наличники.

— Ты не один, с тобой кто-то есть. — сказал низкий нечеловеческий голос.

— Уходи, я не открою. — хрипло отозвался царь.

— Он здесь, я знаю. — ответило существо за дверью и снова стало биться в преграду.

— Она не уйдёт. — со страхом ответил царь. — Она почуяла чужих.

Но за дверью всё смолкло.

— Этот ход, в который ты пришёл, хорошо защищён? — спросил Лён. — Она не пройдёт в него?

— Конечно. — подтвердил Лазарь. — Иначе я бы не решился пользоваться им. Он ведёт в мои покои. Здесь ведь ранее была опочивальня моей жены.

— И с каких пор она лютует?

— С каждым годом всё хуже. Сейчас она побежала в город — искать случайных прохожих или приезжих, кто не знает.

— И часто ей перепадает добыча? — спросил Лён, содрогнувшись при мысли, что кто-то в этом городе может бродить ночами по улицам.

— Нет, совсем не часто, оттого она и бесится. Побегает по улицам, убедится, что добычи нет — ведь даже собаки и кошки сбежали прочь — и вернётся сюда. С рассветом она успокаивается.

В опровержение его слов за толстой металлической решёткой окна возникла гибкая фигура. Сияющее драгоценными камнями тело, тяжёлые золотые волосы, тонкое фарфоровое личико и огромные, мерцающие множеством разноцветных искорок глаза.

Удар в решётку был так силён, что затряслись и задребезжали стёкла.

— Открой окно, впусти меня. — запел серебряный голос, а руки монстра сотрясали крепкую решётку — сила каменной девы была чудовищной. Она просунула одну руку и выбила стекло. Изящные тонкие пальцы хищно сжимались — они шарили в воздухе, пытаясь поймать добычу.

Некоторое время демоница взывала к отцу, пыталась выманить гостя — всё это время оба человека молчали, стоя на безопасном расстоянии. Потом монстр спрыгнул с наружного парапета.

— Может, стоило сбить камень под окном? — спросил Лён.

— Не имеет смысла. — перевёл дух царь. — Она прекрасно лазает по любой каменной стене. Летать разве что не умеет.

Он подошёл к другому окну, где были целы стёкла, и посмотрел наружу.

— Уходит.

Лён тоже выглянул.

По высокой дворцовой стене полз монстр — сверкающее разноцветными искорками тело легко вскочило на зубчатую ограду, перемахнуло через неё и исчезло.

— Я отправлюсь посмотреть, что она будет делать. — сказал Лён.

— Даже и не думай!! — встревожился царь. — Ты не представляешь, на что она способна!

— Я буду осторожен. — пообещал волшебник.

Выйдя за пределы дворца, он прибег к своему любимому средству: обратился совой и взмыл над стенами. Не стоило показывать царю все свои возможности, и так Лён уже проявил слишком много.

Город был мертвенно молчалив. Теперь, с высоты полёта, Лён увидел то, что прежде не заметил: все дома снабжены массивными дверями, обитыми металлом, и на всех окнах установлены толстые решётки. За плотно закрытыми ставнями не виделось ни искры света. Мостовая поблёскивала своими серыми камнями под светом полной луны, а дома казались склепами.