Гарри Тёртлдав - Тьма сгущается

Оба рядовых кивнули — действительно, проверяли.

— Даже когда было совсем паршиво, — заметил Тразоне, — можно было хотя бы отстреливаться. Я предпочту оказаться на своем месте, чем на месте какого-нибудь вшивого ковнянина в этих… как их называют — в трудовых лагерях, ждать, пока тебя пустят на чародейное сырье.

— Я по-любому лучше окажусь на своем месте, чем на месте вонючего ковнянина, — объявил Кловизио. — Чем больше их пойдет под нож, тем скорей мы надерем задницы ункерам и разойдемся по домам.

— Домой, — мечтательно протянул Тразоне и встряхнулся, будто неохотно пробуждаясь от сна. — Я уже и не помню, каково это — оказаться дома. Слишком долго на фронте пробыл. Как воевать — помню. А остальное…

Он пожал плечами. Панфило и Кловизио опустили головы.

Отцовский взгляд Леофсигу положительно не нравился. Хестан набрал в грудь воздуху и неспешно выдохнул, как бы растягивая печальный вздох.

— Сынок, но почему? — спросил он. — Наша семья и родные Фельгильды обсуждали ваш союз уже не один месяц, и ты прекрасно знаешь об этом. Ее отец — торговец не из бедных, даже по нынешним скорбным временам. Наш союз с родом Эльфсига пойдет на пользу обеим сторонам. — Он поднял бровь. — А Фельгильда по тебе сохнет. Ты, я думаю, заметил.

— О да, отец! — заверил его Леофсиг.

Они сидели вдвоем в гостиной. Леофсиг поминутно оглядывался на двери и посматривал во двор: не подслушивают ли дядя Хенгист и особенно Сидрок. Хотя и матери с сестрой слушать эту беседу не тоже следовало бы. Собственно говоря, Леофсиг пожалел, что отец вообще завел разговор о свадьбе.

Однако отец вмешался — а когда Хестан брался за что-то, то обыкновенно доводил дело до конца.

— Мне казалось, — продолжил он, — что и тебе девочка нравится.

— Ну да, отец, да, — подтвердил Леофсиг.

Слово «нравится» было не совсем точным, однако вполне заменяло приходившие на ум более грубые.

— Ну и?.. — поинтересовался Хестан с небывалым для него раздражением. — Почему ты отказываешься жениться на девочке? Тогда бы…

Он оборвал себя, но Леофсиг догадывался, что должно было прозвучать: «Тогда бы вы могли тешиться сколько захотите».

— Нет, — отрезал Леофсиг, хотя прекрасно представлял, чем хочет заняться с Фельгильдой, и догадывался, что она не против.

— Но почему ?! — Отец повысил голос, а это с ним бывало совсем редко.

— Потому, — ответил Леофсиг, — что не самое мудрое — брать в жены девушку, которая может ничтоже сумняшеся выдать альгарвейцам, где сейчас Эалстан и с кем. Вот почему. Не могу я его подвести, холера!

Удивление свое Хестан тоже выказывал нечасто.

— О-о… — выдохнул он и, помолчав, пробормотал: — Ого. Вот так, значит, да?

— Ага, — хмуро кивнул Леофсиг. — Не любит она кауниан и всех, кому они по нраву, тоже не любит. Силы горние свидетели, вообще-то Фельгильда славная девушка, — он ясно вспомнил ее восхитительные ласки, — но у нас в семье и без того слишком много тех, кому нельзя доверить всякую тайну.

— Не всякий поставил бы судьбу брата выше семейного счастья. — Хестан склонил голову. — Ты льстишь мне: после твоих слов я начинаю думать, что приложил руку к твоему воспитанию.

— Ну, тут не знаю, — ответил Леофсиг, пожав плечами, — но девушек на свете много, а брат у меня один.

Про себя он недоумевал, куда же подевались в таком случае все эти девушки. Фортвежки из хороших семей в Громхеорте были уже почти все сговорены — как и Фельгильда. Каунианки из хороших семей в последние месяцы торговали собой на улицах — альгарвейцы не позволяли им зарабатывать на хлеб иным способом. Мысль о том, чтобы воспользоваться их услугами, одновременно пугала Леофсига и вводила в искушение.

Отец вздохнул.

— А мне теперь придется объяснять Эльфсигу, что о помолвке объявлять не время… и еще придумать какую-нибудь причину, чтобы он не принялся докапываться — отчего.

— Прости, отец, — промолвил юноша. — Я правда не хотел, чтобы до этого дошло.

Женившись на Фельгильде, он мог бы затащить ее в постель без всяких сложностей. Леофсиг отчаянно завидовал брату, который не поддался трудностям — дважды не поддался, поскольку его возлюбленная была каунианкой.

— Верю. Себя помню в твои годы, — ответил Хестан и хмыкнул — должно быть, вспомнил о чем-то.

Леофсиг попытался представить отца похотливым юнцом. Не получилось.

— Но тебе не за что извиняться — передо мной, во всяком случае, — продолжал Хестан. — Я уже сказал, что горжусь тобой.

Он погладил бороду, задумчиво глядя в пространство. Леофсиг как-то вдруг заметил, что отцовская борода почти совсем поседела, хотя волосы оставались темными, — и сам изумился. Перемены произошли с начала войны; вот и еще одна беда на ее счету…

— Ну и что нам делать? — пробормотал Хестан.

— Что-нибудь придумаю, — ответил Леофсиг.

Отец покачал головой.

— Ты не бери в голову. Так или иначе, мы с матушкой разберемся. И — так или иначе — успокоим Эльфсигову душу.

— Скажи ему, что я в солдатском бардаке подхватил дурную болезнь, — посоветовал Леофсиг.

— На это альгарвейцы постоянно жалуются, — ответил Хестан, презрительно фыркнув. — Правда, раз никто другой в их бордели не наведывается, они и не спрашивают, от кого у девочек дурная болезнь. — Он усмехнулся. — Не, думаю, твоему несостоявшемуся тестю мы скажем что-нибудь другое.

— А что?

Леофсиг не был настолько склонен волноваться попусту, как его отец или брат, но распрощаться с девушкой, на которой уже почти собрался жениться, — это вам не фунт оливок!

— Что-нибудь подходящее, — твердо промолвил отец. — Мы с мамой придумаем, что. А ты не волнуйся. Если столкнешься с Фельгильдой на улице, делай вид, будто ничего не знаешь.

— Ну ладно. — Какой из него выйдет лицедей, Леофсиг тоже не знал, но надеялся, что выяснять не придется. Юноша широко зевнул. Нет, все треволнения придется отложить до утра. — Доброй ночи, отец, — проговорил он, вставая из-за стола. — Спасибо.

— Рано благодарить, когда ничего еще не сделано, — молвил Хестан. — Но, думаю, мы на твою беду найдем управу.

Когда на следующее утро Леофсиг явился на кухню, собираясь позавтракать овсянкой и прихватить приготовленные сестрой на обед хлеб с маслом, лук и сыр, матушка уже месила тесто. Печь хлеб самим было дешевле, чем покупать у пекаря; с тех пор, как рыжики заняли Громхеорт, Эльфриде и Конберге все чаще приходилось вставать к печи. Тесто было какого-то неправильного цвета — должно быть, пшеничную муку разбавили овсяной. Спасибо, хоть не молотым горохом или чечевицей, как в самые голодные месяцы минувшей зимы.

— Кажется, мы с отцом нашли чем успокоить семью Фельгильды, чтобы те не слишком обижались, когда мы разорвем вашу помолвку, — заметила Эльфрида. — Придется раскошелиться — но для чего еще нужны деньги, как не для того, чтобы подмазать нужных людей.