Валерий Иващенко - Золотой Лис. 1-2 часть

Как красиво!

Да, это было красиво. Крохотная феечка силой своей крохотной немудрёной магии пробуждала к жизни хрустальные шары. И вслед за её продвижением, позади разгоралось могучее сияние, подпитанное человеческой волей. Дюжина ударов сердца, и лестница оказалась освещена как днём, под весёлым и столь желанным сиянием полуденного солнца.

Упавшая статуя воина с двуручным топором зашевелилась. Древний гном неуверенно поднялся в скрипе ожившего камня и клубах пыли, и под насмешливым взглядом парня виновато пожал плечами да и стал на своё место в колыхнувшийся строй. И теперь две шеренги стражей по бокам лестницы уже лишь с виду казались просто изваяниями. На самом деле они, словно хорошо вымуштрованные солдаты, замерли в ожидании приказа того, кто имел право его отдать.

— Ну-ну, — с сомнением заметил Ридд.

Повинуясь одному лишь невыказанному желанию, вихрь быстро выдул отсюда пыль и сор. Со стуком убрались прочь редкие кости, и даже полуобвалившиеся каменные колонны приняли свой прежний вид. Заблистали, словно только вчера вышли из-под ревнивых рук мастеров, а потом ещё женщины и дети напитали их горным воском до почти зеркального блеска.

И спустя совсем малое время от всего этого зрелища вдруг повеяло теплом. Нет, не тем, который дарит солнце или огонь. А тем, который присущ только жилищу. Устоявшимся, многолетним и таким уютным. Казалось, сейчас лопнет мыльным пузырём эта обманчивая и хрупкая тишина. Спустится сверху отряд усталых бородатых воинов, вернувшихся с дежурства или вылазки — а навстречу им снизу выбежит шумная орава непоседливых малышей. И облепив отцов-дядек-братьев, примется обнимать и требовать рассказов о диковинном верхнем мире. А следом чуть более степенно с виду появятся матери, сёстры и возлюбленные, чтобы не скрывая блеска счастливых глаз дождаться своих — домой.

Домой, какое же это сладкое слово! А потом… да нет, не будет никакого потом. И уже прозвеневший было над лестницей смех угас, едва родившись. Лишь эхо печально затихло где-то вдали.

— А жаль, — вздохнул расчувствовавшийся отчего-то Ридд и утёр со щеки неожиданную слезу. Наверное, просто пылинка попала…

Повинуясь одному лишь взгляду, светильники чуть пригасли. Они уже не слепили глаза блеском парадного великолепия, но всего лишь освещали путь. И вот по этому пути вниз, по безукоризненному убранству лестниц спускался одинокий человек с дорожными сумами на одном плече, а вокруг весело порхала цветочная феечка и придирчиво бросалась устранять малейшие недочёты или незамеченные ошибки.

— Недрёманое око ты наше, — усмехнулся Ридд, когда на развилке малышка капризно потребовала уделить внимание полуосыпавшейся и едва видной картине, выписанной прямо во всю каменную стену.

Как он то проделывал, оставалось загадкой и требовало в дальнейшем пристальнейшего разбирательства и изучения, но одного прикосновения ладони с щедро выплеснувшейся из неё силы хватило, чтобы написанное минеральными красками творение древних гномьих живописцев обрело свою вторую жизнь. Заиграли потемневшие или выцветшие оттенки, не в такт сполохам беспокойной феечки качнулись тени в глубине картины — и через мгновение парень удовлетворённо кивнул. И даже отошёл на несколько шагов назад, чтобы полюбоваться отрядом гномов, который на залитом солнцем холме озирался на окрестные поля и рощи.

— То ли в поход пошли, то ли просто погулять по опасным местам, — усмехнулся Ридд, сообразив, что бородачи поднимались наверх наверняка с тем же чувством опасности, с которым люди опускались сюда, в полные неясной угрозы подземелья.

Слушай, а может быть! — судя по серебристому звону, дриаде эта мысль тоже показалась здравой…

Спуск вниз затянулся — парень вкалывал как проклятый и не позволял лениться ни себе, ни крылатой малышке. Мало того, своей вновь обретённой силой он восстанавливал кое-где разбитые на углах каменные вазы, насыпал туда несколько пригоршен сдобренного костяной мукой мусора и ронял одно семечко из подаренного дриадой-хранительницей пакетика.

Это была моя идея, — с затаённой гордостью заметила Флора, и парень ничуть не удивился бы, если б та от удовольствия покраснела. Когда после нескольких капель плеснутой сверху воды и мягкого поглаживания натруженных ладоней из праха впервые проклюнулся росток, он улыбнулся — да так, что в глазах снова предательски защипало. Надо же, велика сила жизни… это ничего, что он выглядит тщедушным — уж мы ему не дадим зачахнуть. А там окрепнет, и в старой гномьей цитадели под волшебным светом вырастут любимые растения эльфов. Где они, там не бывать смерти. А быть жизни и только жизни.

Так, Ридд, так! И… ты молодец, я тебя сейчас почти люблю!

Смущённая улыбка парня и его молчание оказались лучшей наградой тоже старавшейся дриаде. И когда вся эта увлечённо трудившаяся компания добралась до второго уровня, её уже изрядно пошатывало.

— Ещё одно усилие, девчонки! — устало просипел пересохшим горлом Ридд и щедро окатил своим вниманием подземную библиотеку.

Ту самую, куда он впервые привёл трясущуюся от безотчётного ужаса эльфийку и где потом сам едва не пал в схватке с той стороной, с не-жизнью. Но сегодня на захламлённый пол спустился не просто человек, полагающийся лишь на силу оружия и кое-какие хитроумные эликсиры — нет, сюда спустилась грозная троица, от одних лишь отблесков силы которой содрогнулись в слепом ужасе незримые порожденья тьмы.

Груду костей и мусора вымело в проходы словно дурной сон ласковыми прикосновениями матери. На верхней галерее и под сводом зажглись, неуверенно проморгавшись, светильники. А состоявшие из рядов книжных полок стены просияли, словно крытые лаком. Естественно, пришлось немного извернуться и помудрить, чтобы и здесь устроить в углах четыре зелёных насаждения — и вскоре первые зелёные усики душистого горошка робко коснулись стеллажей.

Но против них защитная магия библиотеки не имела ничего. Мало того, Ридд то тех пор гладил и почти нескромно ласкал её, пока аура этого места не колыхнулась и мягко включила в себя эти странные побеги в резных каменных вазах.

— Теперь они не дадут друг дружке зачахнуть, — с усталой улыбкой шепнул парень. — Старая магия этого места снабдит растения водой и светом, а те в ответ напитают силой вечной жизни.

Больше всех радовалась цветочная феечка. Странное и чуть мрачноватое очарование этого хранилища древних знаний, изящно подчёркнутое первой зеленью, неожиданно пришлось малышке по душе. Та порхала и носилась, стараясь успеть повсюду живым светлячком, пока наконец обессиленно не плюхнулась на подставленную ладонь.