Марина Ефиминюк - Второй шанс

Но из убежища все-таки пришлось выйти и присоединиться к остальным.

— Похоже, вслед похоронам, нам предстоит дарение имени. — Едва слышно проворковала Елизавета, беря Зака под руку. Она шла, плавно покачивая бедрами, отчего шелк длинного платья струился по стройным ногам. — Сплошные праздники.

— Ты ее не любишь.

— Она нахалка.

— Она ребенок. — Возразил парень, поглаживая тонкие холодные пальцы сестры с острыми красными ноготками.

— Зак, я тебя умоляю, ей уже пятнадцать. Она стала ведьмой и, поверь мне, считает себя настоящей, — тут Лиза скривилась, — женщиной, чего только стоит ее смехотворная влюбленность в Филиппа. Грегори страшно бесится от всей этой глупейшей ситуации. Попомни мои слова — мы еще хлебнем полной ложкой ее подростковых комплексов. Я знаю, была в ее возрасте не так давно.

— Скажем прямо давно, — поправил тот.

— Вы с Филиппом похожи — настоящие хамы! — Лиза, шутя, хлопнула брата по руке. — Не вежливо напоминать мне, что я девушка не первой свежести.

На парочку недовольно покосилась старая Никонора. Луке она приходилась родной сестрой, но еще в юности покинув Гнездо, когда оно представляло собой совсем другой дом, возвращалась сюда только на большие праздники. Похоже, смерть брата, как раз таковым и являлась.

Семья в полном составе, разбившись на пары, вышла на улицу, впереди процессии, низко опустив голову, рядом с Вражеком брел Эмиль. Толпа любопытствующих и гостей плыла следом в гробовом молчании. Тягостная тишина давила на уши, тревожно шуршали шаги, по притихшему двору разносилось дыхание людей. Неожиданно раздался громкий всхлип Аиды, и Филипп тут же обнял мать за плечи, поддерживая обмякшую от слабости женщину, и почувствовал легкий острый запах настойки красавки.

— Не стоило накачиваться белладонной! — Буркнул он неодобрительно на ухо Аиде. — Завтра голова будет болеть.

Похороны Хозяина — таинство для членов семьи. Толпа остановилась у входа в склеп. Сейчас старинный погребальный дом напоминал очаровательный кирпичный коттедж для гостей, с изящными решетками на окнах, черепичной крышей и крылечком. Десять жителей Гнезда и одна старая седая Никонора повернулись к гостям, те тесно стояли плечо к плечу, закрыв своей массой широкий ухоженный двор. Над головами повисло скорбное молчание, а потом десятки голосов басовито громыхнули:

— Пусть колдовство отпустит его!

Последнее напутствие усопшему разнеслось по тихому поселку. От его силы с веток сорвались вороны, и их скрипучий крик прозвенел в наступившей гробовой тишине.

По длинной узкой лестнице семья спускалась в подземелье, и с каждой ступенькой промозглый холод становился злее. На стенах, облицованных мраморными плитами, отражалось неровное из-за сквозняка пламя факелов. Лиза, вцепившаяся в рукав Зака, неуютно передернула плечами.

— Почему мы должны проходить через это? — Едва слышно пробормотала она, когда нога на высоченной тонкой шпильке неловко соскользнула со ступени.

— Он был нашим дедом. — Хмыкнул Заккери, поддерживая ее.

— Он помог забыть об этом. — Сжала девушка губы. Воспоминания о хмуром старике, не одобрявшем выбранную Лизой жизнь, остались не самые радужные.

Склеп представлял собой огромную круглую комнату. От каменного пола до мраморного потолка по стенам темнели погребальные плиты, испещренные именами, за ними покоились все умершие члены семьи с тех самых пор, когда колдуны пятьсот лет назад выбрали здесь место для Гнезда. Изменялся пейзаж, местность и соседи, мир преображался, много раз перестраивался дом, отдавая дань времени, даже в старинном склепе вместо земляных полов появились камни, но Вестичи никогда не покидали место, застолбленное предками. Его давным-давно выбрала для них Сила.

В глубокой прямоугольной яме на голой земле лежало тело Луки, завернутое в белую простыню. Семья застыла по краям, Вражек встал во главе. Его глаза горели ярко-алым пламенем, делая похожим на злобного демона. Все молчали, ощущая неловкость, и переглядывались, только Аида тихо всхлипывала, прижавшись к сыну. Эмиль придерживал локоть супруги с другой стороны.

— Ты прожила долгую жизнь в этом теле! — Вражек заговорил скрипучим потусторонним голосом, не похожим на его молодецкий басок, и все тревожно вздрогнули. — Отпусти его! Ты можешь выбрать любого из нас, ты можешь отказаться от нас! Мы, дети твои, преклоняем перед тобой колени!

Вся семья тут же рухнула на колени, опустив головы.

— Выйди, верни истинное имя колдуна!

Темное помещение неожиданно залил белый неживой свет, ослепляющий и холодный. Поднялся ветер, взметнул одежды, не давая вдохнуть. Люди прищурились, не шелохнувшись.

Зак чуть скосил глаза и увидел, как над телом деда сверкает неясный силуэт. Душу охватил ужас, он и не понял, как со всей силы сжал во влажной ладони холодные тонкие пальчики Лизы, и та зашипела от боли. Сияние поднялось к потолку, и семья непроизвольно задрала головы. На каждом лице светились расширенные от восхищения глаза, в которых отражался свет. Сила окончательно вышла из умершего Хозяина, чтобы через заветное число дней подарить себя следующему избраннику.

Ее силуэт напоминал обнаженную фигуру прекрасной девушки с длинными растрепанными волосами, из тела вырывались острые лучи, что становилось больно глазам. В душе каждого внезапно загорелось невероятное чувство любви и радости, желания поклоняться. Едва видное лицо улыбалось, а потом девушка вспыхнула и исчезла. В склепе стало невероятно темно, люди моргали, и тот же момент тело Луки охватило жаркое пламя. Огонь уничтожил его за секунды, оставив лишь пепел да запах горелого. Вражек взмахнул руками, заставляя черные хлопья, в какие превратилось тело ведьмака, слететься в погребальную урну. Глаза Вражека потухли, превращаясь в человеческие, семья поднималась с колен. Огненный передал глиняный горшок Эмилю и тихо произнес:

— Его звали Горн.

У Заккери кольнуло сердце, когда он нечаянно услышал истинное имя, произнесенное вслух, ведь в течение жизни его скрывали даже от близких.

Когда семья поднялась наверх, то казалось, толпа не сдвинулась с места. Глаза всех жадно горели от ощущения витающей и пока свободной силы семьи Вестичей. Процессия медленно двинулась к дому, и снова ее возглавлял Эмиль.

— Ты мне чуть пальцы не сломал! — Недовольно ворчала Лиза, сжимая и разжимая кулак.

— Извини. — Пробормотал Зак.

Там, в темноте склепа, ему улыбалась сила — юная девушка, и она была прекрасна.

— Он красив. — Донесся до них с Лизой сдавленный шепоток.

— Да они все красивы. У них столько колдовской силы, что ее видно невооруженным глазом. — Неизвестные гостьи взахлеб сплетничали о семье.