Вальтер Моэрс - 13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь

— Так получилось.

— Расскажи.

— Понимаешь, эта паутина заставляет тебя верить, что ты видишь перед собой вовсе не паутину, а что-то очень приятное, такое, о чем ты мечтал всю свою жизнь… Она тебя просто гипнотизирует… вот… это трудно объяснить… Странно, что на тебя она не действует.

Пещерный тролль повел носом, а потом равнодушно пожал плечами:

— Наверное, это потому, что я не могу представить себе ничего приятного, только разные гадости, кхе-кхе-кхе!

— Ну, ладно, не важно. Не мог бы ты сходить к ручью, принести немного воды и полить мне на лапы? Это единственный способ освободиться.

— Принести воды из ручья? И все?

— Да. Пожалуйста, очень тебя прошу.

— Ладно, уговорил! — небрежно бросил карлик, направляясь к ручью.

Он наклонился, зачерпнул полные пригоршни воды и осторожно, как официант с бокалом шампанского, пошел ко мне.

В двух шагах от паутины он остановился.

— Ну же! В чем дело?! — нетерпеливо закричал я. — Чего ты стоишь?

— Да чуть было не забыл, кто я такой! Я тебе не какой-то там бойскаут, а пещерный тролль. Понимаешь разницу?

— Ну и что, подумаешь, — ответил я как можно более равнодушно, потому что догадался, куда он клонит. — Иди скорее. Я жду.

Тролль медленно пролил воду сквозь пальцы в траву.

— Фу-у-у! — с облегчением выдохнул он. — Обошлось! Чуть не совершил из-за тебя хороший поступок. — И театральным жестом вытер якобы выступившую на лбу испарину.

— Эй! Ну что тебе стоит? Принеси воды и помоги мне освободиться, — взмолился я. — Паук может вернуться в любой момент. По-твоему, это смешно?!

— Несмешно. Пещерные тролли не умеют смеяться. Ты что, забыл наше маленькое приключение в горах?

— Нет, не забыл. Но я не сержусь. Я тебя уже простил. Послать кого-то на ложный путь не такое уж страшное преступление, другое дело — оставить беззащитного погибать в пасти кровожадного паука. На такое не способен даже ты.

— Еще как способен!

— Неправда!

— Послушай, малыш! — сказал вдруг тролль очень серьезным голосом, и мне даже показалось, что в глазах у него на мгновение промелькнуло сожаление. — Похоже, ты так и не понял, кто я такой. Я — пещерный тролль. Самое гнусное существо во всей Замонии. Даже если бы я захотел — что в принципе невозможно! — я все равно не стал бы тебе помогать. Это против моей природы. Ясно? Единственное, что я могу, и хочу я того же самого, так это — не помогать тебе. Жаль, правда? Ну, извини, ничего не поделаешь, кхе-кхе-кхе! Помочь тебе очень просто. Раз плюнуть. Но я все равно не стану этого делать. Там, в лесу, сидит огромный паук, большой, как гора. А чтобы тебя спасти, нужно всего ничего — принести воды из ручья. Но я не пойду за водой, а брошу тебя здесь на произвол твоей неизвестной, а скорее даже очень известной, судьбы. Вот какие подлые пещерные тролли! На такое способны только такие, как мы. Скорее сам паук отпустит тебя на свободу, чем я. Заруби себе это на носу и обмозгуй еще раз хорошенько, когда я уйду.

Тролль шмыгнул в ближайшие кусты и был таков.

— Мне правда очень, очень жаль! — послышался оттуда его голос. — А если честно, то ничуточки, кхе-кхе-кхе!

Я прямо-таки взбесился от злости. Сам не знал, что когда-нибудь испытаю такое. Я бился в паутине, фыркая и изрыгая вслед проклятому троллю ругательства, каких, наверное, даже такой мерзавец, как он, не слышал ни разу в жизни (и я, между прочим, тоже). Я неистово дергал липкую паутину, деревья шатались, ненависть словно придала мне богатырскую силу. Я все дергал и дергал за нити, пока в висках не застучало. А паутина действительно растянулась, и казалось, нити ее стали значительно тоньше, теперь она стала совсем тоненькой, почти прозрачной, но рваться по-прежнему не хотела.

В конце концов я выбился из сил, а нити паутины снова ужались и вернулись в первоначальное состояние, превратившись в толстенные канаты. Мне оставалось только одно: реветь во всю глотку и проклинать ненавистного тролля, кричать, что буду преследовать его всю свою жизнь и горе ему, если он когда-нибудь попадется мне на пути. Это был, вероятно, самый шумный спектакль, разыгранный в Большом лесу за всю его многовековую историю. И тут я внезапно похолодел от ужаса. Что я делаю? Я сам даю пауку знать, что жертва уже в ловушке. Представьте себе, что значит кричать в лесу, где царит полная, гробовая тишина? Все думают, самое громкое эхо бывает в горах или в огромном соборе. Не тут-то было. Нет звука более громкого и раскатистого, чем крик в пустынной, мертвой чаще. Ни уханья совы, ни писка комара, никакого другого звука — полная тишина, и только твой собственный голос мечется многоголосым эхом от дерева к дереву, от листочка к листочку, от сосновой иголки к иголке, пока не сольется со всеми своими братьями-близнецами и не превратится в оглушительный рокот, в тысячу крат сильнее того, что был вначале. От одного только этого чудовищного звука вся шерсть у меня на спине встала дыбом. А тут еще его заглушил грохот, производимый самым настоящим чудовищем.

Пауки обычно ползают очень тихо, почти бесшумно, но это, по всей видимости, относится только к представителям низшей весовой категории. А вот паук-ведун, весом не меньше пятисот килограммов, уже издали предупреждал о своем приближении громким топотом многометровых лап, глухо врезавшихся в землю, словно бетонные сваи. Сначала я ощутил слабую вибрацию, но уже вскоре отчетливо слышал звук каждого шага гиганта, который быстро и целенаправленно полз прямо ко мне.

Бум!(раз) Бум!(два) Бум!(три) Бум!(четыре) Бум!(пять) Бум!(шесть) Бум!(семь) Бум!(восемь). Восемь раз. Восемь ног. Значит, паук уже немолод.

Над поляной на многокилометровой высоте проплывало маленькое дождевое облачко, скорее всего отбившееся от стаи своих собратьев после темногорской грозы. Я впился в него гипнотическим взглядом. А вдруг удастся остановить и умолить пожертвовать страждущим несколько капель? Я все смотрел и смотрел, мысленно приказывая облачку остановиться и пролиться дождем, глаза чуть не вылезали из орбит. На какой-то момент оно и вправду замешкалось, вероятно столкнувшись со встречным потоком, но потом преспокойненько, как ни в чем не бывало, заскользило дальше и вскоре скрылось за макушками елей, оставив после себя сияющее синевой ясное небо. Теперь уже точно до следующего дождя ждать месяцы, а может быть, даже годы.

Бум!(Воды!) Бум!(Воды!) Бум!(Воды!) Бум!(Воды!) Бум!(Воды!) Бум!(Воды!) Бум!(Воды!) Бум!(Воды!)

«Воды! Воды! Воды!» — мысленно вопил я, как странник в пустыне.

ВОДА ЗАМОНИАНСКАЯ: Замонианская вода существует в самых разнообразных формах, чаще всего, естественно, в жидкой, однако бывает и твердой (лед) или газообразной (туман). Еще реже встречается вода загущенная, напоминающая по консистенции желе (см.: акваботы). Самым большим водным резервуаром Замонии является омывающий материк Замонианский океан, воды которого, прежде чем использовать для питья, следует тщательно очищать от содержащихся в них солей.