Вальтер Моэрс - 13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь

И в этом мне пригодились знания, полученные в Ночной школе, особенно в области биологии. Сверкая пятками, словно кролик, ныряя под корнями, как настоящий лис, я понесся галопом, как зебра, учуявшая погоню. Подобно ящерице, я менял направление, ежом зарывался в листву, выглядывая оттуда осторожным глазом ужа.

Только у паука было целых восемь глаз, и ориентировался он в темноте ничуть не хуже. Да еще его подгонял голодный желудок, заставлявший развивать небывалую скорость. Кроме меня, в лесу, наверное, уже давным-давно не осталось никакой живности, поэтому нетрудно представить, что он почувствовал, завидев добычу после длительной голодовки. Пауки, правда, могут голодать очень долго, но когда-то приходит конец и последней накопленной калории. Если я уйду от него сейчас, у него не останется больше сил заманить в ловушку и умертвить новую жертву, особенно после такого грандиозного марафона по лесу. Придется несолоно хлебавши уползти обратно в чащу и встретить там голодную смерть.

Я отчетливо слышал, что он ускорил темп:

Бум! Бум!

Бум! Бум!

Бум! Бум!

Бум! Бум!

Восьмой час. А я не мог ответить ему тем же, ведь я все-таки не какая-нибудь ласка или газель, а обыкновенный медведь, то есть существо в нормальной жизни скорее неповоротливое и склонное к неторопливости. Ноги мои при каждом шаге падали на землю, как тяжелые гири, каждый мускул изможденного тела болел на свой особый, сводящий с ума манер, но хуже всего было то, что внутренний голос постоянно шептал на ухо, что надо остановиться, устроиться поудобнее на земле и немного вздремнуть. А паук-ведун в это время, будто учуяв мое настроение, воспрянул духом и стремительно стал приближаться. Стволы деревьев веером разлетались у него из-под ног, кусты, вырванные с корнями, он отшвыривал далеко в сторону и при этом еще шипел мне в спину ругательства на своем паучьем языке. Он настойчиво надвигался на меня, а силы мои были исчерпаны до последней капли.

Бум! Бум!

Бум! Бум!

Бум! Бум!

Бум! Бум!

И все-таки я кое-как заставлял себя двигаться вперед. Правда, от усталости начали отказывать природные инстинкты, и я то и дело налетал на деревья, спотыкался о корни или путался в кустах, — одним словом, несмотря на все усилия, практически топтался на одном месте, в то время как паук пыхтел у меня почти за самой спиной:

Бум!

Бум!

Бум!

Бум!

Бум!

Бум!

Бум!

Б

У

М

!

Паук-ведун приблизился почти вплотную, от долгожданной жертвы его отделял теперь какой-то один-единственный паучий шаг. Все пропало! Столько часов бесполезного бега! Последние силы покинули меня! А не лучше ли остановиться и встретить врага лицом к лицу? Кто знает, может, в открытом бою у меня будет больше шансов, вдруг паук устал ничуть не меньше меня. И тут в нос мне ударил необычный и в то же время знакомый запах.

«Странно, — подумал я, — кажется, пахнет серодородом!»

Не успев сообразить, где слышал это странное слово, я камнем ухнул в пространственную дыру.

Упав в черную пространственную дыру, ты летишь сразу во всех возможных направлениях одновременно: вниз, вверх, налево, направо, на юг, на север, на запад и на восток. При этом несешься во временном континууме с удвоенной скоростью света, описывая так называемый фили́нов октаметр, то есть открытую Филинчиком октаметрическую спираль. Филинчик, как всегда, первый занялся изучением этого феномена. Октаметрической спиралью он назвал вычисленную им двойную спираль, поделенную на восемь частей, которая одной своей частью существует в пространстве, другой — во времени и оставшимися шестью — в различных других измерениях, благодаря чему во время полета ты находишься как бы во всех точках универсума одновременно.

Я знаю, представить это очень непросто. И мой вам совет: не пытайтесь! Даже идеету требуется чуть не вся жизнь, чтобы представить всего лишь один квадратный метр пространственной черной дыры. И для этого у него должно быть как минимум четыре мозга.

ПРОСТРАНСТВО ЧЕРНОЙ ДЫРЫ. Представить один квадратный метр пространства черной дыры совсем не сложно, при условии, если у вас семь мо́згов.

Представьте себе поезд, мчащийся с горящей свечой на крыше в черной дыре, в то время как вы сами со свечой на голове стоите на высокой башне на Марсе и заводите башенные часы размером ровно один квадратный метр. Затем представьте филина, который также со свечой на голове несется со скоростью света навстречу поезду в туннеле, который сам находится в некой черной дыре, у которой на голове тоже установлена горящая свеча (правда, чтобы представить себе черную дыру с зажженной свечой на голове, вам потребуется не меньше четырех мо́згов). Теперь нужно только соединить цветным карандашом полученные точки, в которых в этот момент находятся свечи, и у вас получится ровно один квадратный метр пространства черной дыры. А по часам на башне вы сможете определить время на Марсе, даже в темноте, поскольку на голове у вас горит свеча.

Итак, ты находишься одновременно во всех точках нашей планеты: в Альпах и Атлантическом океане, на Северном полюсе и в пустыне Гоби, на Ниле и в бразильском тропическом лесу. К тому же еще и в любой точке временного континуума: миллионы лет назад и позавчера в половине четвертого, осенью, летом, весной и в канун Рождества, на протяжении многих и многих тысячелетий — одним словом, повсюду, всех возможностей просто не перечесть.

Мало того, ты находишься не только на Земле, но и на Луне, на Сатурне, и в туманности Андромеды, и на любой из пяти звезд Кассиопеи, позади Бетельгейзе, под крылом у Пегаса, на левом роге Тельца, в созвездии Рака и во всех остальных известных местах универсума! То есть, упав в пространственную черную дыру, ты в одно и то же время оказываешься очень много где, а именно — везде.

От такого обилия впечатлений у любого нормального существа вполне может помутиться рассудок, но мозг при падении в пространственную дыру включает механизм экстренной самозащиты, впадая в состояние сумеречного сознания, названного профессором Филинчиком вульгарной кататонией.