Барбара Хэмбли - Силиконовый маг

А пока нужно действовать, тем более, что пути к отступлению нет. Джоанна и понятия не имела, каким образом она может вернуться домой.

Вообще-то о доме лучше не думать, подумала девушка, глядя как кучер хлестнул коня и карета, стуча железными ободьями колес по брусчатке, скрылась за углами домов. Когда она попросила Магистра доставить ее в Высокий Суд, тот от страха поначалу даже дара речи лишился.

— Ты что, рехнулась, — наконец нашелся он, — там и так сейчас не до тебя. Прошлой ночью чудовище убило несколько детей ночной смены на мануфактуре, что за два квартала отсюда. В Сикерсте идут брожения, народ ропщет и говорит, что лучше вернуться к старой Вере. Инквизиция, конечно же, нервничает и хватает кого попало. В Меллидэйне были погромы. Помни, что сейчас осень, народ беднеет, торговли никакой, урожай в этом году бедный… Я не дам за свою жизнь два медных гроша, если пройдусь возле этих дворов.

— Но мне непременно нужно увидеть принца Сердика, — настаивала девушка, вцепившись в резные подлокотники кресла. — Я, может, и не знаю, какие напасти постигли вас, но я все-таки понимаю, что первый встречный на улице не проведет меня к наследнику престола. А ты считаешься другом Сердика, он вообще хорошо относится к волшебникам. Если кто-то и поможет вызволить Антрига, так это он.

— Если кто-то может, — задумчиво повторил предсказатель.

Это было ночью, когда Джоанна возвратилась после неудачного разговора с Керисом. В тот раз они с Магусом выпили по большому бокалу красного вина в библиотеке. Джоанна рассказывала Магистру о своей встрече с внуком архимага, а тот в это время читал разные местные газеты, выбирая оттуда разные события светской хроники и сплетни, которые он использовал как рабочий материал в общении со своими многочисленными клиентками и клиентами. — Вся проблема состоит в том, дитя моя, что мне кажется, сейчас никто не в состоянии помочь Антригу. Я даже сам боюсь спрашивать там о чем-то. Если ты обращаешься в этот самый Высокий Суд, ты знаешь, что в какой-то степени становишься для них нежелательным свидетелем. А теперь еще, когда принц-регент женился, он более внимательно наблюдает за Сердиком.

— Женился?!

— Да, месяц назад. Свадьба была очень пышная.

И тут Джоанна вспомнила, как регент своим высоким резким голосом говорил: «… та безмозглая сука, на которой мне должно жениться…». А потом Антриг сказал ему: «Ладно, Фарос, тебя ведь женщины не интересуют…»

— Пеллицида, племянница короля Сентервинга, — продолжал Магус, — там при дворе, говорят, что его высочество называет жену Темной Лошадкой. Но до тех пор, покуда у них не родится ребенок — если, конечно, Фарос сумеет произвести на свет потомство… — в общем, покуда его наследником остается Сердик. Так что, сама понимаешь, Сердик сидит тихо, как мышь. Он отлично понимает, что никто не должен видеть, что он общается с волшебниками. Это может возбудить подозрения.

Но Джоанна сейчас проявила настойчивость, и сумела вырвать у Магуса не только карету, но и даже рекомендательное письмо к принцу.

— Может быть, чего-то еще пожелаешь? — спросил на прощание Магус, при этом в голосе его звучало скрытое раздражение. — Может, парочку пажей, чтобы бежали впереди кареты и кричали, что ты едешь? Или духовой оркестр? Или, может, на площади перед дворцом устроим фейерверк в честь твоего приезда туда?

После чего Магистр возвратился обратно к своим газетам со сплетнями. Впрочем, его можно было понять, эти газеты давали ему возможность заработать на кусок хлеба, да еще и с маслом.

Джоанна сумела также выторговать у него обещание, что кучер станет ожидать ее у ворот в Имперский парк, в котором и располагались дворцы всех августейших особ империи. У дворца Сердика он стоять был не должен, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Зная, что у регента везде глаза и уши, а уж среди слуг наверняка, Джоанна не стала спорить. Кстати, наутро настроение Магуса улучшилось — в гавань прибыло несколько кораблей из заморских стран с грузом специй. Магус был один из пайщиков, которые снабдили в свое время корабельщиков деньгами, и теперь продажа специй сулила всем, в том числе и Магистру, бешеные прибыли. И потому Магус дал Джоанне кошелек с деньгами (на непредвиденные расходы) и долго объяснял ей, как нужно вести себя при дворе.

Потом Джоанна поняла, что Магистр Магус не единственный в этом городе, кто знает, в какой именно момент лучше залечь на дно и не высовываться. Очевидно, подозрительность Фароса в отношении Сердика была всем тут хорошо известна. Мажордом при входе окинул оценивающим взором наряд Джоанны (она похвалила себя, что сшила такое дорогое платье в ателье) и провел ее в группу более знатных посетителей, что явно имела преимущество перед просителями, одетыми не слишком изысканно. Комната для посетителей была отделана черным деревом и алым бархатом, громадные, во всю стену окна, выходили на унылый сад, в котором давно уже с деревьев опали листья. Комната отличалась также обилием статуй людей, выполненных в натуральную величину и двумя большими мраморными каминами.

— Вообще-то его высочество чрезвычайно заняты сегодня утром, — холодно сказал мажордом.

Это предупреждение Джоанна истолковала как намек на то, что ей не придется рассчитывать на чрезмерно долгую аудиенцию.

— Я доложу ему о вашем приходе, — и мажордом степенно удалился, унося на подносике рекомендательное письмо, а в кармане серебряную монетку, которую Магус посоветовал Джоанне презентовать мажордому, чтобы ускорить аудиенцию.

Народу в комнате было полно, видимо, каждый полагал, что принц в состоянии разрешить его проблему. Если много посетителей, то выходит принц уже успел прослыть хорошим судьей. Но стоявшие по соседству люди говорили, что принц действительно занят. Джоанна почувствовала какую-то неясную тревогу. За время путешествий она успела выработать в себе это шестое чувство, разбудить его. Она знала, что сейчас должно что-то произойти, но не могла понять, откуда ждать удара. Вдруг дверь из соседней комнаты распахнулась, посетители вытянулись в струнку, из комнаты вышел Сердик. Но он был не один. Сопровождал его не кто иной, как Гэри…

Джоанна была столь потрясена, увидя здесь Гэри — теперь было даже не то важно, находился ли в его теле Сураклин. Итак, рушилась ее очередная возможность, на которую она возлагала такие надежды. Вдруг она подумала, что ей и здесь грозит опасность, что у нее даже не хватило сообразительности хотя бы отвернуться в сторону. Может, теперь… И Джоанна рванулась к камину, где стояла изображавшая некоего древнегреческого бога статуя. Там же, у огня, присели два мужчины, видимо, только что пришедших с улицы, потому что они отогревали руки у пламени.