Светлана Багдерина - Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

Библиотечный гордо выпрямился во весь рост и – большего пока не позволяло сковывающее его заклинание – и презрительно выпятил нижнюю губу:

– Я – хозяин этой библиотеки. И я считаю ниже своего достоинства разговаривать с таким, как ты.

Чернослов, казалось, только порадовался брошенному вызову.

– Очень хорошее начало, – одобрительно кивнул он и с отвратительной улыбкой продолжил, как ни в чем не бывало: – Я позабочусь – тебе поставят гранитный обелиск по всем канонам: со сломанным мечом или разбитой вазой… Но что это я! Ты ведь живешь в библиотеке! Значит, не с мечом, а с порванной книжкой! Или книжкой, горящей, как факел! Он отдал свое бумажное сердце людям! Ха-ха-ха!..

Отсмеявшись над одному ему понятной шуткой, он живо повернулся к Граненычу.

– А ты? Кто ты, неизвестный герой?

– Истопники мы будем, – угрюмо буркнул Митроха и стал сверлить колдуна убийственным взором исподлобья.

– Истопник! – мелким, дребезжащим смешком расхохотался Чернослов. – Какая

прелесть! Рыцарь полена и кочерги! Ты тоже презираешь меня, истопник? Ненавидишь? Жаждешь мести?

– Так вот… Ты же сам все сказал… – слегка развел непослушными руками тот.

– Ты уже придумал свое последнее желание? – осклабился колдун.

Митроха наморщил лоб, склонил голову на бок, серьезно задумался над вопросом и сообщил:

– Хочу увидеть твою голову на пике у городских ворот. Если можно.

– А если нельзя?

– Ну… Тогда на площади.

Чернослов снова расхохотался.

– Учись, Букаха! Простой истопник, работник вьюшки и поддувала, а ведет себя, как герцог! Я уже представляю: на твоем черном как сажа обелиске будет изображена сломанная кочерга на фоне рыдающей печи! Ха-ха-ха!..

Митроха промолчал, лишь задергал плечами.

– Ну, а здесь? Что мы имеем здесь? – повернулся колдун к еще не успевшей подняться на ноги Елене. – Букаха сказал, что ты похожа на вашу царицу, которую унес Змей.

Если бы Елена успела подняться, она бы упала.

– Что?!..

– Хм… Я так и думал… Этот ваш дурень воевода пытался набить себе цену. Разве может такая замухрышка, как ты, даже укравшая господское платье, быть похожа на

свою хозяйку – самую прекрасную женщину мира, если не врут? Хотел бы я когда-нибудь взглянуть на нее… Поскорей… Наверняка ведь брешут длинные языки. Кстати, а ты-то кем тут будешь? Кто ты, храбрая замарашка? Признайся. Горничная? Посудомойка? Кухарка? Белошвейка?

– Я царица, – презрительно вырвалось из уст мгновенно захлопнувшей рот обеими руками Елены, но было поздно.

Чернослов поверил не словам – ее реакции на них.

Глаза его моментально вспыхнули хищным огнем, и он отступил на шаг назад, как будто хотел получше разглядеть жертву перед последним броском.

– Царица?.. Царица?.. Ты – царица? – недоверчиво, но, скорее, уже по инерции,

нежели от реального чувства, прищурился он – как в оптический прицел заглянул. – Не может быть… Она не могла ошибиться… Ушам… глазам своим не верю! Ты – царица… Елена Прекрасная… Надо же… Так значит, не врал подлец Букаха, а?

Самая настоящая царица… – снова повторил он и расхохотался. – Ну и ну… А кто же тогда…

Занятый размышлениями и измышлениями, Чернослов упустил из виду, что его небрежно брошенное заклинание неподвижности быстро теряло силу.

На цыпочках Дионисий, обнаруживший вдруг, что он свободен, в несколько секунд преодолел расстояние, отделявшее его от Митрохи, вцепился ему в руку и едва слышно прошептал: «Надо забрать Елену и мы все вместе исчезнем Путями Книги!»

Тот попробовал сдвинуться с места – и не смог.

– Ну, давай, давай, попробуй еще!..

– Нет, не могу… Ноги не идут… Беги к царице, забирай ее, а я тебя прикрою.

Граненыч наклонился – хоть это ему заклинание сделать уже позволяло, пошарил вокруг руками, подобрал с пола выроненную ранее книгу и с мрачным удовлетворением взвесил ее тяжесть в руках.

– Ну же, беги скорее, чего стоишь!.. – почти беззвучно прикрикнул он на не спускавшего с него глаз библиотечного.

Тот скривился, как от боли, замотал головой, но терять больше время на споры не

стал. Сразу, с места в карьер, рванул он вперед, чтобы схватить Елену Прекрасную за руку и исчезнуть с ней на Пути Книги, первом попавшемся – сейчас не важно было «куда», важно было «откуда».

И, как только он сорвался с места, Граненыч изо всех сил и от всей души запустил фолиантом в Чернослова.

Чтобы преодолеть с полдесятка метров между ними и царицей, нормальному человеку потребовалось бы около десяти шагов. Человечку с ростом в пятьдесят сантиметров с беретом – в три с половиной раза больше.

Дальше все происходило почти одновременно и очень быстро, как счет «раз-два-три».

Чернослов услышал отчаянное дробное «топ-топ-топ-топ-топ» за спиной и недоуменно оглянулся.

Он успел увидеть запуск оперативно-тактического фолианта и отшатнуться к окну, и десятикилограммовый источник знаний пролетел в нескольких сантиметрах от его носа, едва не задев Елену Прекрасную.

В окно тараном влетело безмолвное НЕЧТО, ударило колдуна прямо в затылок и повалилось на него сверху.

Синий призрачный свет разом погас.

Дионисий, не успев затормозить, с разбегу налетел на кучу малу, перекувыркнулся через нее и сбил на пол Елену.

Та вскрикнула и совершила первый за восемь дней поступок, достойный идеальной красавицы – лишилась чувств.

Граненыч от приложенного усилия и нарушенного равновесия покачнулся, запутался в непослушных ногах и смачно растянулся во всю длину.

Жизнь в библиотеке на полминуты замерла, но, переведя дыхание и набрав полную грудь воздуха, очень скоро возобновилась.

– Где злодей?.. – огласил пространство, забитое испугано замершими книгами и их

гостями дребезжащий, но очень решительно настроенный голос. – Выходи на смертный бой!..

Фигура, оказавшаяся на спине у Чернослова завозилась, пытаясь высвободиться из нелепого подобия смирительной рубашки и, наконец, ей это удалось.

Как мощная распрямляющаяся пружина спускового механизма1, человек стремительно вскочил на ноги, сжимая в руках меч, горестно взвыл, согнулся пополам2 и отчаянно замахал своим смертоносным оружием вокруг себя, на уровне коленок, не

встречая, тем не менее, препятствий и сопротивления. Было с первого взгляда ясно, что он явился сюда, чтобы сражаться и умереть, и не собирался теперь сбить себя с цели такому пустяку, как отсутствие врага или незапланированная атака радикулита.

– Выходи сам, хуже будет! – не прекращая тыкать своим оружием в беззащитную темноту, человек стал осторожно нащупывать перед собой дорогу носком сапога и наткнулся на что-то мягкое.