Светлана Багдерина - Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

– Но я хочу…

– Я потом тебе все расскажу, – мягко пообещал чародей. – Но теперь настало время битвы между специалистом по волшебным наукам и Змеей. Гражданскому населению здесь места нет. Беги во дворец, тащи его. Масдай это заслужил.

И, не дожидаясь, пока Саёк выполнит его распоряжение, он осторожно поднялся на ноги и поспешил по мере сил и возможностей к выходу на главную улицу Побед.

Чародея шатало, как саженец в грозу, съеденный завтрак вежливо, но настойчиво

просился обратно, перед глазами всё медленно кружилось и сносилось в неизвестном направлении ветром (тем же самым, наверное, что шатал его самого), но он упрямо переставлял ноги и шел, шел, шел – туда, где ревела и бесновалась попавшая в ловушку Змея.

Лукоморцы, возликовавшие было при виде поверженного врага и поспешившие с тяжелыми тупыми и острыми предметами в руках высказать свои чувства и мысли ему в лицо, то бишь, в морды, уже успели убедиться, что застрявший Змей и Змей в намордниках – две совершенно разные вещи, и теперь прятались по дальним подворотням и домам.

Уворачиваясь от взбешенно хлещущего по дороге змеиного хвоста, Агафон подобрался к объекту применения волшебной силы настолько, насколько ему позволял здравый смысл, расшатанная нервная система и радиус действия любимого заклинания. Он уперся ногами в землю, вытянул вперед всё еще трясущиеся после объятий с маленьким охранником и большим ковром руки, представил на загривке пленницы былых побед Лукоморского оружия красную точку, синие лучи из которой сходились на его сиреневых пальцах1, и, как мог, четко выговорил непослушными искусанными в кровь губами нужные слова.

Воздух вокруг Змеи замерцал, вспыхнул и взорвался миллионом маленьких ослепительных искр…

Это Триумфальная арка, превращенная в лед, разлетелась на куски и испарилась в пламени трех огненных струй.

Следующим, что бросилось в глаза заместителю главнокомандующего по вопросам волшебства, были три пары огромных, блаженно прищурившихся Змеиных очей и отверстые пасти на вдохе в пяти метрах от него.

– Змиулания, нет!!!.. – взвизгнул маг, кинулся бежать, но налетел на исполинский хвост, как бы невзначай свернувшийся полукольцом на его пути.

Который на этом прямо сейчас и закончился бы, но…

– Что?!.. – Змея подавилась собственным огнем. – Что… как ты меня назвал?.. Откуда ты знаешь?..

– Змиулания!.. Нет!.. Не надо!.. Прошу тебя!.. Ты не должна!.. Ты не можешь!.. Ведь ты же не хочешь!.. Ты же не такая!.. – расталкивая и опережая друг друга, несвязные слова вырывались изо рта Агафона будто помимо его воли2.

Громадные когти сомкнулись вокруг трепещущего тельца специалиста по волшебным наукам, и гигантская лапа поднесла его под самый нос средней голове.

– Откуда ты знаешь мое имя? – угрожающе повторила она, и ноздри ее раздраженно раздулись.

– Серафима!.. Жена Ивана!.. Она рассказала мне… нам… про Костея… про похищение… про всё… про яйцо… про…

– ЧТО?!.. – взревела Змея, и лицо несчастного чародея опалила обжигающая волна.

– Что она сказала про яйцо?.. Где она?.. Отвечай!..

– Она всё сказала… что оно висит над пламенем сердца Земли… что в Проклятой башне… что ты его ненавидишь… Костея… из-за яйца… что он украл его… что командует тобой…

– Где она?!..

– Там… она там, в замке… они с Иваном хотят спасти яйцо… выкрасть… спрятать… чтобы ты…

– Лжешь!!! – прогремело разом из трех глоток, и маг от неожиданности ойкнул и прикусил язык. – Ты лжешь!!! В Проклятую башню нельзя попасть без приглашения Костея!!! Ее защитное заклятье не может пробить даже мое пламя!!! Его нельзя спасти!!! Если бы это было возможно, я бы уже сама!!!..

– У них есть волшебный меч!.. – слабо попытался возразить Агафон, но Змея только фыркнула:

– Да хоть щит! Хоть топор! Хоть целый воз волшебных мечей!.. Это невозможно,

понял ты, тупой человечишка!.. И я буду служить этому подлецу Костею и выполнять

его маленькие мерзкие приказания, даже если меня будет тошнить каждый раз, как я увижу его!.. Ради моего малыша!

– Так знай, глупое животное! – рывком Агафон, уставший от страха, а, может, просто исчерпавший все его лимиты на ближайшие пятьдесят лет, высвободил руку, изобразил самую популярную комбинацию из трех пальцев и поднес ее к носу каждой из трех голов по очереди. – Запомни, сумасшедшая! Даже если твой Змейчик вылупится, он не жилец! Я знаю! Он не отдаст тебе его, потому что он нужен ему самому! Костею, чтобы вернуть себе волшебную силу, которую он потерял, обретя бессмертие, в числе прочих ингредиентов нужна его селезенка!

– Нет!!!

– Да, потому что я читал этот рецепт!!! Сам! Своими глазами! И, если тебя это утешит, то под пятым пунктом в нем иду я!

– Нет…

– Да! Ну, чего же ты сидишь? Давай, лети, неси меня к своему разлюбезному Костею,

он тебе, может, спасибо скажет! Или спали вокруг еще что-нибудь! Или кого-нибудь! Тебе же это нравится!.. Ты же ради своего Змейчика готова убивать всех без разбору, правых и виноватых!..

– Да ты… – Змея задохнулась от гнева. – Да как ты смеешь… гадкий человечишка…

Как ты посмел!.. Ненавижу… Как я вас всех ненавижу, людей!.. Вы – самые лживые, коварные, вероломные паразиты на теле Земли!.. Да, я готова убивать вас всех!.. Вы не заслуживаете жизни!.. Да пропадите вы все пропадом!!!..

Агафон вдруг почувствовал, что летит, и мгновение думал, что это Змея несет его к деду на праздник воссоединения семьи, но жесткая посадка головой вниз на

оплавленную булыжную мостовую метрах в десяти от места их светской беседы быстро сумела изменить его мнение в лучшую сторону.

Но, к тому времени, как он разобрался, где у него ноги, где голова, где

пострадавшая от его падения скамейка, и что на данные момент болит больше всего, а что на нервные импульсы уже и не отзывается, Змея пропала за крышами боярских дворцов.

И до него донеслось лишь дрожащее от ненависти и Бог еще знает, от какой горючей смеси Змеиных чувств:

– …еще раз увижу тебя – разорву!!!.. Ненавижу!.. ненавижу!.. ненавижу!!!..

-начало сноски-

1 – Будь его воля – он не смог бы сейчас связать и пары звуков («ай» и «ой» не считаются).

Сумерки спускались на зализывающий боевые раны и ожоги Лукоморск, и полковник Данила Гвоздев выстроил перед дворцом эскадрилью ночных ведьм и их маленьких стрелков и первым делом проверил их экипировку: чтобы все были тепло одеты,

шапки держались на веревочках, на руках – рукавицы, в обмотанных войлоком флягах

– горячий медовый сбитень, в тряпицах – сухой паек.

Сорок три экипажа – столько набралось со всего города ведьм, местных и беженок – были готовы к вылету.