Светлана Багдерина - Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

Не видя со стороны незваной гостьи никаких признаков агрессии и попыток разорвать или поджарить его, он уже смелее и громче (так, чтобы слышала свита и затаившиеся в укрытии дружинники) добавил: – Откровенно говоря, я думал, что в следующий раз мы встретимся в последнем смертном бою.

– Ну, если тебе так этого хочется, я могу уважить… – коварно оскалилась Змиулания.

– Ну, это-то никогда не поздно, – вывернулся из скользкого положения маг, деловито скрестил руки на груди и сурово нахмурился: – Рассказывай, зачем пожаловала.

– Может, ты решила на нашу сторону перейти… перелететь, то есть? – с плохо скрываемой надеждой поинтересовался царь.

– Ваша сторона, наша сторона… – покривила в презрительной усмешке губы Змея. – Со сторонами покончено. Разбирайтесь сами, как можете.

– А чего ж тогда ты тут?..

– Нейтралитет, значит? – перебивая деда Зимаря, хмыкнул Граненыч, и в его прищурившихся глазах моментально отразились переписываемые планы,

пересматриваемые карты, перегруппировываемые дружины и боевые машины. – Не самый плохой вариант…

– То есть, если я тебя правильно понял, ты собираешься теперь у нас тут во дворе жить? – округлил глаза Симеон.

– Нет, – сухо ответила Змея. – Я улечу, когда стемнеет.

-начало сноски-

1 – Дружинники, решившие, что мокрое одеяло вряд ли защитит от чего-нибудь серьезнее горящего газона, были отогнаны одним тройным шумным вдохом и многозначительным покашливанием.

– Но ты же ранена!.. – воскликнул дед Зимарь. – Тебя сначала нужно подлечить, ты должна восстановить силы, и только потом…

Змея недоверчиво, с недоумением глянула на него, как будто старик говорил на каком-то незнакомом языке, но когда вновь заговорила, слова ее были обращены к царю.

– Нет, я не ранена. Да, я хотела покончить жизнь самоубийством, но ядро из вашего жалкого самострела на моей чешуе не оставило даже царапины… В лучшем случае, к вечеру там будет синяк, – и она поднялась на все лапы и продемонстрировала невероятную броню из отливающей старой медью чешуи.

– Но ты… Все подумали…

– Пришлось изображать смертные муки, – невесело усмехнулась Змиулания. – Надеюсь, что то же самое, что и вы, подумал и Костей, и после моего маленького

представления он не станет меня искать, ждать и рассчитывать на мое участие… в

его мерзких планах. Ты не прав, магистр Агафоник. Мне не все равно, кого убивать… даже ради моего…

Змея замолчала и отвернулась.

Делегация смущенно отвела глаза.

Наконец, Змиулания снова смогла заговорить:

– Идите… Занимайтесь своими делами… Не обращайте на меня внимания. Наступит темнота, и я улечу, и вы меня больше не увидите.

– Но, Змиулания!.. – осмелев, сделал еще один шаг к ней чародей. – Если ты и впрямь ненавидишь Костея, то… Серафима говорила… ты можешь причинить ему

какой-то вред, который не может нанести никто! Поэтому он и боится тебя! И ты бы могла…

– Нет!!!.. – рявкнула она. – Если я просто пропаду, он может подумать, что я умерла… И у моего сына будет шанс… крошечный… но будет. А если я присоединюсь к вам… Он тут же убьет его.

– Но как?!..

– Сундук висит над пламенем Сердца Земли, поддерживаемый его магией. В любую секунду по своему желанию он может убрать поддержку, и тогда…

– Но, Змиулания!..

– Я сказала, нет, – недобро прищурилась она и сделала глубокий вдох.

Делегация попятилась.

– Я не буду больше сражаться против вас, и этого достаточно, – холодно проговорила Змея и снова свернулась калачом, давая понять, что аудиенция окончена. – А теперь ступайте и оставьте меня в покое. Я хочу спать.

– Что ж… спасибо и на этом… – вздохнул Симеон и дал знак свите последовать рекомендации несговорчивой гостьи.

– Счастливого пути, голубушка…

– Но если передумаешь…

– А, может, передумаешь?..

Делегация переглянулась, пожала плечами и без дальнейших проявлений сентиментальности или настойчивости двинулась, куда ей посоветовали.

– Так что ты там, князюшка, говорил про ночное происшествие? – вспомнил, пройдя несколько шагов, царь Симеон.

– А-а… Это… Да на этом всё и кончилось, ваше величество. Сержанта посадили под замок, умрунов – тоже, только в другое место, чтоб сержант им чего не накомандовал, мешки и бочки собрали – высота падения была небольшая, поэтому почти все цело-целёхонько.

– А…герои? – озаботился царь.

– Героям объявили благодарность, как же без этого, – деловито закивал Митроха. – А вывод мой к этой истории будет такой. С одной стороны, это хорошо, что Костей наши склады грабить начал. А с другой – похуже.

– Это как же? – недоуменно нахмурился дед Зимарь. – Разве так бывает – хорошо, да худо?

Переговорщики, полностью согласные со стариком, вопросительно воззрились на Митроху.

– Бывает, – хмуро поджал губы князь. – Хорошо потому, что это означает, что своих припасов у него почти не осталось, и чудовищ кормить ему, стало быть, нечем. Хоть ты будь три раза заколдованный, а жрать-то всё равно охота.

– Так оно, – согласился дед.

– А плохо – потому что он понимает, что дело его не выгорело, и оттого он сейчас может пойти на самые непредсказуемые и опасные шаги, на которые, может, при полном брюхе и не рискнул бы. То есть, с сегодняшнего дня надо удвоить нашу бдительность, что значит, держать ухо…

Не успел Граненыч договорить, как, задыхаясь и давясь словами, к ним подбежал гонец.

– Р-разрешите д-доложить!.. – рухнул он на одно колено перед царем и, посчитав, что все формальности с поправкой на военное время, были укорочены и, не дожидаясь запрошенного им же самим разрешения, скороговоркой затарахтел:

– На Гуляйскую стену…

Граненыч при этих словах вздрогнул, словно эта стена покачнулась над его головой

– это был третий участок с завалами из деревьев стратегически не важных пород.

– …на Гуляйскую стену прет такое… такое… огромное…с сторожевую башню вышиной… камнями стреляет… бревнами метает… мечет… мечёт… огнем плюется… дорогу ему расчистили спозаранку – и прет теперь… Надо срочно принимать меры, капитан сказал!..

– Черепаха? – тревожно склонился над посланцем Граненыч.

– Нет, она не живая, хоть и шкурами обтянута!..

– Пирамида, говорю, по форме?.. – нетерпеливо пояснил князь.

– Нет, столбиком, ровно нужник в огороде!..

Митроха и маг переглянулись, оглянулись…

Саёк с Масдаем уже висели у них над головой.

– Молодчина, парень! – похвалил его Граненыч и махнул, чтобы снижались…

И тут, задыхаясь и заикаясь, из ворот выскочил второй гонец и, не дожидаясь

разрешения, бухнулся на одно колено перед честной компанией, не разбирая чинов и званий, и затараторил: