Светлана Багдерина - Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

Башня вспыхнула как свечка и сгинула в столбе ревущего пламени за несколько минут.

Когда огонь погас, перед взором изумленных противников осталась стоять,

задумчиво покачиваясь от ветра, только тонкая внешняя оболочка самой страшной из всех пока примененных Костеем осадных машин.

Завороженные странным и неестественным зрелищем войска с обеих сторон застыли и смотрели на мрачный призрак смертоносного монстра, не отрывая глаз.

Потом кто-то нервный с лукоморской стороны не выдержал и выстрелил в почерневшую шкурку из лука.

Та покачнулась, потеряла равновесие, упала на поле боя, подняв волну грязи и сажи, и смялась под собственной тяжестью.

Морок развеялся, и зверолюди снова бросились в атаку, но душа их к этому уже не лежала, что и сказалось на успехе всего штурма.

-начало сноски-

1 – Все не предназначенные для постороннего уха звуки заглушало задушевное «…люли-люли заломаю…»

2 – Такая скорострельность объяснялась тем, что лукоморские лучники стреляли плутонгами. Граненыч вычитал у Блицкригера, что если стрелков поставить в несколько шеренг, то пока выстрелившие первыми перезаряжаются, вторая шеренга

будет стрелять, и наоборот. Первая шеренга сейчас стояла на одном колене, вторая во весь рост, а что подпирало третью – еще предстоит узнать.

3 – Курьер видел ее издалека и решил, что она высотой со сторожевую башню. Вблизи же она нависала над крошащейся от ужаса стеной как баскетболист над первоклассником.

Как выяснилось через два часа после торжественной гибели осадной башни, у нее была сестра-близнец.

Вообще-то, гонец с этой вестью прискакал во дворец через пять минут после того, как штатный маг выбыл на фронт вместе с Масдаем и Сайком, а теперь, с расширенными и застывшими от ужаса глазами он докладывал заместителю главкома

обороной по волшебным вопросам ситуацию напротив Колдобинского участка городской стены – ситуацию четырехчасовой давности.

Агафону не нужно было раскладывать карты или заваривать чай, чтобы с холодящей желудок уверенностью сказать, что Колдобинская стена и есть тот самый четвертый участок, помеченный на карте Граненыча условным знаком «завалы».

Затащив на Масдая несопротивляющегося гонца, маг приказал ковру лететь на Колдобины, что между Песками и Мясищами, что есть духу.

Потому что у самого волшебника духу как раз и не оставалось.

– Кабуча… – твердил он всю дорогу, как заклинание. – Кабуча, кабуча, кабуча…

Еще на подлете они увидели, что, как ни медленно передвигалась башня по пересеченной местности, но за четыре часа она успела добраться до скрепленной

песчано-галечной смесью имени боярина Никодима стены, и бой был в самом разгаре.

Было видно, что первый раунд остался за лукоморцами, но за победу, свалившуюся на них, пришлось заплатить высокую цену.

Как и предусмотрено конструкцией, в башне был устроен перекидной мост, который, в четком соответствии со своим названием, перекидывался на стену штурмуемого города для того, чтобы осаждающие могли не мучаться с шаткими ненадежными лестницами, а с комфортом перебраться на стену и заняться тем, за что им, собственно, деньги и платят.

Так произошло бы почти со всеми участками городской стены, но не с этим. Злополучная смесь, изобретенная подрядчиком Труворовича, внесла в ход штурма свои коррективы: как только на перекинутый мостик взбежало несколько десятков двухметровых верзил в полном снаряжении и вооружении, стена дрогнула и дождем

осыпалась в бывший ров. Вместе с ее изрядным куском двадцатиметровое путешествие к неровной, усыпанной обломками кладки и деревьями земле совершил и почти весь неудачливый десант. А мостик висел теперь безвольно и безжизненно, перекрыв дорогу растерявшемуся тарану этажом ниже.

Покончив с теми костеевцами, что на свою голову успели перескочить на крошащуюся под их ногами стену, осажденные рассыпались по стене. Они спрятались за уцелевшими пока, хоть и изрядно пострадавшими, зубцами от камней и бревен, с завидной регулярностью посылаемых в них не находящими себе пока другого занятия зверолюдьми, и стали ждать развития событий.

Второй раунд остался за костеевцами.

На этаже тарана рвали и метали два колдуна, пытаясь вернуть беглый мостик на

положенное ему место, после чего можно было попытаться подвинуть башню и сделать второй заход. Вероломный мостик делал вид, что покорился, но в самый последний

момент постоянно вырывался из протянутых рук зверолюдей и с гулким хлопаньем под аккомпанемент проклятий – с одной стороны и злорадных криков – с другой, возвращался в висячее положение.

Третий раунд остался за мостиком.

Наконец, башенные артиллеристы сообразили, что, чем посылать в белый свет как в копеечку бревна, которые, кстати, в своем углу тоже не размножаются, лучше соорудить из них новый мостик и перекинуть его на обломки разваленной стены.

Сказано – сделано, и из проема для высадки десанта показались связанные магией

на манер плота семь бревен. Удерживаемый изо всех сил мощными лапами зверолюдей, новый мост осторожно высунулся за порог и медленно и неуверенно, словно вынюхивая дорогу, направился к полуразрушенному укреплению.

Защитники вмиг поняли, чем это грозит, и обрушили град стрел на вражеских саперов, но колдуны предусмотрительно поставили магический щит, через который предметы могли проникать только в одну сторону, естественно, изнутри наружу, и

все метательные снаряды защитников отскакивали от него, как пресловутый горох от стенки.

Кто-то из командиров, очевидно, подал знак о грозящем успехе отрядам, затаившимся в резерве, и они проворно снялись с насиженных мест вне пределов досягаемости лукоморских оборонных машин и, очертя свои звериные головы, ринулись к призывно распахнувшейся задней двери башни навстречу славе и премиальным.

Шансов у лукоморцев на этот раз не было.

Последний штурм обещал оказаться последним во всех смыслах.

Агафон, Саёк и Масдай появились, когда от кончика бревенчатого моста до осыпающегося от одного его приближения края стены оставалось не больше полутора метров.

Лукоморцы пытались поджечь его, забросив на плот факелы, но костеевские лучники тоже не даром ели свой хлеб.

– Если они перекинут мостик, вся армия бросится на нас! – вскрикнул Саёк.

– Масдай, к ним! – скомандовал, не раздумывая, чародей и извлек из мешка последний, седьмой камень демонов – лиловый с персиковыми звездочками. – Саёк, держись обеими руками!..

Ковер круто взмыл вверх, чтобы при заходе на цель не разделить участь бедных факелоносцев.

Семь – счастливое число, подумал маг, вцепился одной рукой в край ковра, а другой навесом зашвырнул камень демонов в проем, где в ожидании завершения мощения пространства между башней и стеной столпились с оружием наготове зверолюди.