Александр Даган - Дело Белки

– Иван Иванович, – окликнул я мастера часовых единоборств, пытаясь отвлечь его от эффектной тренировки. – Иван Иванович, мне надо с вами поговорить!

– Бесполезно, Лев! – с непривычной жесткостью в голосе ответил он. – Я уже все сказал.

– Вы – да! А я – нет! Похоже, эти слова неожиданно разозлили моего единственного доброжелателя в обществе. Он очередной раз крутанул цепью и, резко поддернув ее к себе, направил хронометр прямо на меня. Сверкнув перед самым моим лицом, часы атакующей птицей рванулись вниз и вонзились в землю строго посередине между моими черными тапками.

Покончив с этой демонстрацией своего раздражения, Иван сделал шаг ко мне и тихим, но внятным шепотом стал выговаривать все, что у него наболело:

– Вот, что, Лев, прежде чем ты откроешь рот, я тоже тебе кое-что выскажу. Ценю твое желание принять участие в этой спасательной экспедиции, но, несмотря на все твои старания, стойкость и доброту, мне приходится признать, что ты последний человек, с которым бы я хотел оказаться в критической ситуации. Прости, тебе неприятно это слышать, а мне неприятно это говорить. Но ты меня вынудил. Согласен, я сам предложил тебе войти в наше общество. Я думал, что твоя врожденная способность попадать в неприятности, может послужить нам на пользу. Однако все, что ты сделал на сегодняшний день, практически привело нас к катастрофе. ВЧК и Общество давно враждуют между собой. Мы – филантропы и романтики. Они – прагматики и реалисты. Мы готовы жертвовать собой, чтобы спасти любое магическое существо. Они видят в волшебстве лишь угрозу и опасность для обыденного мира. К счастью, кроме ВЧК, на земле существует еще несколько организаций, с которыми комиссии приходится считаться. Поэтому до сегодняшнего дня нам совместными усилиями удавалось ее сдерживать. Пропажа Белки сильно подорвала наши позиции. Но теперь, после того, как наш сотрудник нарушил правила обращения с магическими преступниками, способствовал массовому побегу из закрытого поселения и, наконец, совершил вооруженное нападение на сотрудников ВЧК, у них просто развязаны руки. Я знаю, что все это ты сделал, так сказать из лучших побуждений, но результат твоих неудач оказался попросту фатальным. Поэтому мне не остается ничего другого, как отправить тебя под присмотром ребят в Москву, где ты, надеюсь, не сможешь испортить ситуацию еще больше. Ну, что, ты все еще хочешь попросить взять тебя с собой? Я не ответил. Мне, вообще, нечего было сказать. Единственным, что вертелось у меня голове, был вопрос: «За что?» Но я скорее откусил бы себе язык, чем произнес эти слова вслух. Самым ужасным было то, что где-то по большому счету Иван был прав. Конечно, я мог привести ему старый как мир аргумент: «Иван, ты сам Дурак!» – но сути бы это не изменило. Меня взяли на службу таким, каков я есть, чтобы мои неудачи принесли кому-нибудь пользу. Однако, мне удалось выступить таким королем всех мировых обломов, что моя невезучесть перевесила все остальные качества и достоинства известных мне защитников. Так что вполне естественно, что Иван больше не желает иметь со мной дела. Оставалась лишь одна проблема, когда я обращался к Дураку, мне вовсе не хотелось убеждать его взять меня на «ту сторону». Напротив, я просто хотел сообщить ему, что Кощей выпустил нашу Белку на той стороне. И именно там ее следует и искать. Я попытался разлепить губы, но от всего услышанного у меня во рту разом пересохло, в голове мутилось, и я понимал, что ничего внятного мне сейчас произнести не удастся. Поэтому я просто повернулся к Ивану спиной и, шатаясь, побрел в сторону ковра. Там же оказались и Дима с Ханом.

– Не парься, братишка! – шепотом убеждал счастливчик егеря. – Путь уходят без нас. Я подглядел, где старуха свой Переход нашла. Сейчас они свалят, а мы потом нырнем туда же по-тихому и айда следом! Однако этим планам было не суждено осуществиться. Похоже, Иван весьма неплохо знал, на что способна юная поросль защитников.

– Ну, все, парни! Счастливо! – напутствовал он нас, подходя к самолету.

– Счастливо, Иван Иваныч! – бодро попрощался с Дураком Счастливчик.

– До свидания, Иван-ага, – тихо сказал узбек. Я же и вовсе промолчал, потому как стоило мне сейчас обратиться к Ивану, и не пойми чем все могло закончиться – я либо мог начать спорить с ним о своей роли, в произошедших событиях, либо чего доброго, попытался бы набить ему морду. Между тем, что одно, что другое было сейчас весьма глупо. Впрочем, старинному сказочному герою было глубоко наплевать на мои сантименты. Как оказалось, его сейчас беспокоило вовсе другое.

– Хан, Дмитрий, – со строгими менторскими интонациями произнес он. – Вы не поняли. «Счастливо» вовсе не означает, что вы можете прорастать тут, как два молодых дуба. Быстро полезайте на ковер.

– Зачем? – невинно поинтересовался Дмитрий.

– Затем, что Москва ждет! – все еще терпеливо, но явно резче, чем раньше сказал

Иван. – Столица нашей родины, порт пять морей и пятидесяти четырех бассейнов. Ну?! Последний окрик Ивана сделал свое дело. Хан и Дмитрий, нахмурились, но все же выполнили приказ. Что касается меня, то я и так уже сидел на ковре, старательно отворачиваясь от обидевшего меня Ивана, чтобы не дай Бог, не встретиться с ним взглядом.

– Яга! – проорал Иван в сторону зарослей, где старуха готовила к бою свою метлу, подвязывая к старому надежному древку новые свежесломанные прутья.

– Чего? – отозвалась старуха.

– У этой модели круиз-контроль есть?

– А как же?! Это же настоящий персидский самолет, а не китайская циновка какая-нибудь!

– Настроишь?

– А чего ж нет.

Старуха неторопливо подошла к ковру и по-деловому зажала между пальцами бахрому, прямо как доярка, прихватившая соски давно привыкшей к ней коровы.

– Ну, куда их отправлять?

– Адрес нашего московского Дома знаешь?

– Это который на малой Бронной?

– Да нет, – с досадой поморщился Иван. – Тот же сгорел. Новый. В Калашном переулке.

– Ладно. Дай сама гляну! – попросила бабка, и приложила ко лбу склонившегося к ней Ивана серо-бежевую, изъеденную временем, трудами и чародейством ладонь. Картина получилась, можно сказать, трогательная – «Баба Яга меряет вернувшемуся блудному сыну температуру». На самом же деле Арина Родионовна, вероятно, «скачала» из головы защитника необходимый зрительный образ. Во всяком случае, отняв ладонь, она быстренько навязала на бахроме ковра несколько узелков и объявила:

– Готово! Доберутся в сохранности, как стопки в поролоне.

– Спасибо! – поблагодарил бабку Иван, после чего обратился к Счастливчику. – Если Велес вернется в Дом раньше, чем до него доберутся Василиса с Серым, расскажешь все, что случилось. И пусть побеседует со Львом. И еще… Здесь Дурак унизил меня окончательно. Бросив в мою сторону долгий пристальный взгляд, который я, что называется, даже спиной почувствовал, он наклонился к самому уху Дмитрия и что-то ему зашептал. Счастливчик тоже, похоже, ничуть не удивился такому проявлению абсолютно незаслуженного мной недоверия, а лишь несколько раз покивал, а когда Иван закончил говорить, пообещал: