Олеся Андреева - Дочь Солнца

Солнце пекло уже так сильно, что я сняла капюшон, будучи уверенной, что в этой глуши образ моей сестры на мне никто не узнает. Но нет, этого не случилось. Ниал посмотрел на меня слегка укоризненно, но это его проблемы. Детвора зашушукалась, увязываясь за нами толпой. Мамки-бабки повылазили из окон, высыпались на улицу. Босоногий мальчик указал на меня рукой и крича во все горло: "Это же Лисса!". Вот она — слава! Приятная штука. Пацан рванул перед нами куда-то вглубь деревни, видимо предупредить старейшину о приезде императорской особы. Вся толпа, скопилась вокруг нас, начала галдеть и шептаться. Приняли нас замечательно, с хлебом-солью. Старейшина был в шоке от такой неожиданности, кликнул собирать пир горой. Я была не против, кушать хотелось вкусно и много.

Но после того, как мне поднесли очередного ребенка после сотни для благословления, я уже хотела сбежать и спрятаться. Ниал же сидел с довольным лицом, разговаривая интимным шепотком с дочерью старейшины. Федька так же купался в женском внимании, сияя и тая от наслаждения. Вот гад, быстро же он про невесту свою забыл! Даже Зверь куда-то пропал. В последний раз я его видела, когда нас повели к столу, полному вкуснейших кушаний и напитков. Серебристая зверюга проворно спрыгнула с моего плеча и поскакала по столу, запихивая в пасть на ходу все, что попадалось в его цепкие лапки. Зверя тут же окрестили священным животным, благословляющим пиршества, и обещали поклоняться его статуэтке перед праздниками, что бы столы ломились от яств. Пока эти трое веселились, я выслушивала отчеты об экономическом состоянии села и окружающих деревенек, результатах посева и назревающем хлебе, качестве набухавших колосьев, рождении младенцев и смертности. Так же старейшина похвастался новым храмом, где за эту неделю приняли имена десять мальчиков и девять девочек. Таинство крещения именами богов Родной Земли проводил жрец и колдун в одном лице (так удобнее зарплату платить, признался мне старейшина). Затем он потащил меня туда, показать все эту процедуру на личном примере, убеждая, что я должна взглянуть на место священного таинства безотлагательно, мол, это мой долг перед отечеством. Тащил он меня, схватив за руку, перед нами только и успевали разбегаться молодые парочки. Пролетев через всю деревню, приближались к холму, на котором и стояла эта святыня, окруженная ручейками, что стекали в речку в полумили от деревни. Я так и не успела толком покушать, поэтому в желудке еще орал прожорливый кто-то, требуя законной доли того, что осталось на столе. Хорошо хоть украдкой захватила с собой кусок булки и запихала его в наплечную сумку. Булка попалась не очень, крошилась, как земной городской хлеб, так что толком я ничего не съела.

Храм, небольшая каменная крыша на высоких же камнях, напоминал мне Стоунхендж. В центре лежал плоский невысокий камень с выдолбленной в нем дырке. Надравшийся до известной кондиции, старейшина сам полез в эту дырку, наполненную водой, убеждая меня, что я должна благословить его и наделить его новым именем Мария, во имя империи и его семьи. Мария, значит! Не, ну, народ! Не перестаю удивляться. И ведь огромный мужик, жена есть, детей народили. Чего ж себя так мучать-то? Не хочешь быть, кем тебя заставляют — плюй и будь тем, кто ты есть. А так мучаться, это не гоже. И хватило же еще фантазии "Мария!". То-то он мне показался слащавым и внутренне закрытым, скрывавшим себя настоящего за образом этакого бородатого мужлана, чей кулак больше, чем… Даже сравнение никакое в голову не приходит. В общем, бедолага убедил меня, практически перейдя к угрозам моему драгоценному здоровью, возложить на его голову руку и наделить его именем Мария. Мысленно попросив прощения у Богов, так как никакого права на это я не имела, переименовала человека, счастья которому теперь предела не было видно. Мария свалился на землю и зарыдал, высвободив все свои эмоции так долго копившиеся внутри.

Дальше было веселее. Я пыталась дотащить этого не маленького Марию до стола, где бесновалась детвора, спали упившиеся в усмерть взрослые. Ни Ниала, ни Федьку, ни Зверя я не увидела. Поэтому развернулась, бросив Марию, на что он даже не прореагировал, и направилась в дом, что предоставили нам для ночевки. Там, естественно, троицы тоже не наболюдалось. Вот они, верные друзья! Разбежались по юбкам! Ну, и ладно! Лягу спать, высплюсь на всю жизнь, а на следующее утро подниму их ни свет ни заря! Веселье за окном продолжалось, мешая уснуть. А еще больше спать не давало чувство ревности, возникшее, когда дочура старейшины Марии подкатывала к эльфу, а он ей мило отвечал, сверкая своими синими глазищами и шевеля по ветру лопоухими ушами! Уснула все же мгновенно, день, видно, насыщенный был.

Проснулась от Федькиного храпа. Было еще темно, самое темное время суток. Наверное, часа три или четыре утра. Попыталась обратно провалиться в сон, но кто-то меня оттуда удачно выпихивал, не пуская в сладкий мир грез. Этот кто-то оказался Федькой. Я уже поднялась и босиком прошлепала по комнате, ткнув храпуна под бок. Рыжий невнятно пробурчал мне что-то ругательное, повернулся на другой бок, дыхнув на меня перегаром, от которого я отшатнулась и чуть не упала на пол. Храп прекратился. Но спать уже не хотелось.

Я тихонечко вышла на крыльцо, накинув одеяло, уж слишком зябко себя чувствовала. Затянувшееся было тучами небо, оголилось и засверкало звездами, как бесстыжая дочь старейшины Марии стройными ногами. Тишина стояла такая, что хоть перепонки рви от отчаяния. Ни звука, ни шороха. Я села на лавку, потом легла, закинув ноги кверху на ближайшее деревце. Замечательный момент. Лежа на лавке, я почувствовала неудержимое желание повторить танец, что я танцевала в первую ночь на Родной Земле. Оставив одеяло на заборе, я побежала босиком в сторону, где виднелась незасеянная земля. Отдыхая в этом году, она покрылась слоем травы, но местами голые валуны чернозема выглядывали наружу. Сквозь голые стопы я почувствовала энергию, что наливает меня и устремляется дальше, в космос. Безбрежность неба упала на меня мягким потоком воздуха, что я ощущала каждой клеточкой тела. Две стихии встретились и перемешались во мне, создавая невиданный для меня доселе коктейль. Сила вспышками исходила от меня, распределяясь по моим жилам, убегая в тайные недра земли и поднимаясь к глубинам космоса.

Вдруг тишина раскололась на осколки и осыпалась на землю. Из травы стаями взлетали маленькие птицы, из соседних рощ вылетали косяками птичьи семьи. Воздух наполнился пением, птичьей трелью. Самое темное время суток сменилось подернутой ранним рассветом дымкой на востоке. Первые лучи окрасили горизонт, и я почувствовала, что Я Дочь Солнца. Мощнейший поток влетел в меня, сбивая с ног, развивая ночную сорочку и волосы. Но я устояла на ногах. Тепло. Тепло наполняло меня изнутри, из самых впадин, заполняя скрытые гроты и голые пещеры, что никогда не знали его. Поднимаясь по телу, достигая сердца, что купалось в счастье обретения себя, осознания себя, оно затопило Ум. И этот зануда, что вечно твердит, что он умен и гениален, чьи лучшие подруги гордость и глупость, воспел песню Светилу, преклоняясь пред ним на вымышленных коленях. Солнце поднималось все выше, разрывая мягкие куски тумана, птицы пели все громче, послышались хриплые петухи. И я увидела сестру стоящую босиком на траве в лучах Солнца. Мы встретились взглядами через тысячи миль и улыбнулись друг другу. Светило нас объединяло, и сейчас мы были одним целым, не смотря на расстояние. В этот самый момент я чувствовала, что мы есть Сила. Объединенные, мы пустили такой энергический импульс, что даже смертные почуяли бы этот взрыв.