Олеся Андреева - Дочь Солнца

Образ с прожженным горлом растворился.

Я вскочила с кровати, на этот раз окончательно проснувшись. Никого в комнате не было, холодный ветер играл с занавеской. На Востоке светало. Присниться же такое! Приснилось ли? Старый черт, когда ж ты уже успокоишься? Или упокоишься с миром?

Пытаясь совладать с паникой, что бросила меня в холодный пот, выскочила из комнаты. Я что, действительно сестре горло прожгла? "Прости меня, сестренка!" — протянула я.

В замке уже просыпалась прислуга, но на верхних этажах еще было пусто. От этой пустоты стало еще тоскливее. Торопясь сбежать от одиночества, я летела в подвал к Феоду. Коридор был длинным, как никогда. Я торопливо переставляла ноги, путаясь в халате и ругая себя за трусость. Я никогда не боялась темноты. Я вообще ничего не боялась, после того подарка Витора на день рождения. Ничего страшнее просто быть не может.

Под дверью мастерской пробивалась тонкая полоска желтого света, едва можно было услышать голоса. Я тихонько постучалась и отворила дверь. Троица сидела за столом, что-то оживленно обсуждая. Впалые щеки и мешки под глазами ярко свидетельствовали, что мы, мол, не тунеядцы и не бездельники, мы работу работаем!

— Силла, ты чего так рано? — три пары глаз уставились вопросительно на меня на трех рыжеволосых головах. Вот подобралась семейка!

— Да так, кошмары всякие. Витор никак не успокоится. Я, кажется, только что Лиссе голосовые связки сожгла.

На лице моем было выражение смущения, страха, что меня засмеют. Но еще больше я боялась, что Феод скажет: "Ну, императрица, Вы даете, мать Вашу! Кто ж так с собственной сестрой-то?"

Но пока что меня ожидал жесткий допрос. Под перекрестным огнем вопросов я чуть не погибла, но выжила. А вот когда Олег подтвердил, что мои опасения могут быть не безосновательными, и я действительно сделала то, что сделала, вот тогда-то мне и захотелось помереть.

— Но я ведь не знала…

Вялые оправдания потекли слезами по щекам. От этого стало еще поганее. Не люблю плакать при посторонних. Вообще, плакать не люблю. А тут аж три свидетеля и где-то сестра, которая по моей вине разговаривать неделю не сможет.

— А у вас есть чего нового? — перевела я тему.

— Садись, совет держать будем! — Верховный Маг указал на стул. — Осторожно, он шатается.

— Я, как истинный джентльмен, уступлю даме место.

Олег пересел на опасный стул, пытаясь его приладить к стенке. Стена упиралась, отказываясь идти на контакт. Пришлось наложить заклинание.

— Давайте представим, что Лисса все же вернулась, — начал Феод.

— Если Силла ее сама не добьет! — хихикнул Олег.

Мы с Серафимой вызверились на него за неудачную шутку.

— По идее, — продолжил рыжий маг, — при удачном прохождении Пустыни, знания и силы должны в ней автоматически раскрыться.

— Собственно поэтому я и пришла, — взгляд Феода выражал явно одну строчку: "Невоспитанная молодежь!", я поспешила исправиться, — Извините, что перебиваю. Но Витор только что подал мне идею. Мы с сестрой родились с равными способностями к магии? — задала я вопрос, запутываясь в своих мыслях все сильнее.

Феод поковырялся в памяти, не спеша отвечать. Волосы его как обычно были взъерошены, он достал свою нераскуренную трубку. Верховный Маг всегда так делал, когда хотел подумать.

— Судя по тому, что было написано о дочерях Солнца, что станут Одной, мы с твоим отцом подумали, что одна из вас, как "плюс" магией обладает. В то время, как другая будучи "минусом" — нет. Собственно это мы и увидели. Силла, в тебе магия течет по жилам. А в твоей сестре она напрочь отсутствует. Эту пустоту мы объяснить не смогли, но именно непредрасположенность к магии и сыграла важную роль в выборе, кто из вас отправиться на Землю. Ты бы там загремела не в очень приятные ситуации с плещущей из тебя энергией. Лиссе же в том мире соответственно находиться было безопаснее.

— А как же она тогда вас сюда с Земли перекинула? — удивилась я.

— Воображение сила страшная. Тут и магии не нужно, — ответил Олег, заставив Феода опять закатить глаза. — Психология.

— А в зале во время Совета, она создала сильнейшую иллюзию чистого горизонта? — на этот раз удивилась Серафима.

— Что-то вообще какая-то муть мутная получается! Лисса Преемница Светила, но магией при этом не обладает. И опять же при всем при этом иногда выписывает магические кренделя? — Подумала я вслух.

Олег почесывал трехдневную щетину, пучками покрывшую подбородок и щеки.

— Повторяю еще раз для непонятливых. Я сам ни фига не понимаю, но стараюсь пока размышлять логически. Вы все равно не можете утверждать стопроценто, что Лисса к магии не предрасположена. Если иллюзии она создавать может, не важно благодаря, силе убеждения, воображения ли, а может и внушения, то…

— То? — хором повторили мы, ожидая гениальной идеи и великолепнейшего ответа на все загадки.

Но Олег почесал в очередной раз шею.

— Я не знаю, я уже трое сток не сплю, зарос, как хиппи. В общем, голова уже не варит. Давайте просто спросим у Лиссы, когда она вернется.

— Ага, нормально будет звучать — возмутилась Серафима, — твой вопрос уставшей до смерти девчонке, вернувшейся только что из Пустыни: "Дорогая, ну, как? Магией обладаешь или куды?"

Олег прореагировал слабым взмахом руки, мол, Серафима, отстань, а! А я продолжила.

— нет, вы не уходите от темы! Если Лисса магией не обладает и если из-за этого Пустыня на сестру не подействует, они просто, как два минуса оттолкнуться?

— Я об этом не подумал. — густые брови поползли вверх по лицу Феода.

— Что же тогда произошло, когда мы воссоединились? Магия в нас уровнялась? — продолжала я допрос, обратив внимание на прикрытые ладонью губы Серафимы и шевелящиеся под столом пальцы другой руки.

— Это мы узнаем, когда вернется твоя сестра.

Стул под Олегом не выдержал, и он рухнул, сидя теперь на щепках. Мы с подругой прыснули от смеха, Феод постарался сделать суровое лицо, дабы поддержать Олега, но не выдержал.

Лисса

Горячий ветер нес тонны пыли, она забивалась в рот, нос, глаза, уши. Я замотала бежевый чистый платок на голове, оставив только щель, что бы хоть что-то видно было. В горле мгновенно пересохло. А что же мне воды-то не дали? А? Вот ворона, сама виновата. На поясе висела только небольшая фляга, на дне которой бултыхалась драгоценная жидкость. Но пришлось идти дальше.

Шла и шла, и шла. Жарко, душно, вся потная и уставшая. Ноги тяжелые. Голова звенит и трещит. Долго. Как долго надо идти? Почему ничего не происходит? А что, если я присяду, подожду здесь, чтобы далеко не уходить и вернусь, никто и не узнает, что я схалтурила? Поверну и пойду обратно, скажу, что переборола все страхи. Или, что у меня вообще их никогда не было. Развернулась ровно на сто восемьдесят градусов и пошла к воротам.