Татьяна Каменская - Ожидание

Человек с годами меняется! Да-да, так будет и со Степаном. И тут она солидарна с Тосей.

— Когда- нибудь он изменится. Пройдет ещё немного времени, он забудет войну, бро- сит пить, буянить и скандалить со мной. Сын женится, подарит нам внука или внучку, и Степан превратится в дедушку. А какой же дед станет хулиганить, когда на него внуки

смотрят? Не-е-ет, он изменится! Я знаю! — улыбаясь, утверждала Тося, когда в очередной раз "отсиживалась" у соседки, прячась от воинствующего мужа.

И Мария с сомнением, но тоже почти верила Тосе, хотя в это время в её голову приходили странные мысли о постоянстве порока, да лезла в голову дурацкая пословица "горбатого мо- гила исправит". В тоже время она думала о том, что в этом мире лишь одно остается неизменным. Это лучезарная улыбка Тоси.

Какое же это счастье, что женщина, несмотря на все тяготы жизни, не разучилась улыбаться!

— Вот с кого надо пример брать! — вздохнула Мария, и поднялась со стула.

А вечером Антон сидел на веранде со Степаном, отцом Володьки, и оба выпивали за здоровье детей. Тося сидела рядом с Марией, и, глядя, на играющую тут- же с куклами Нику, проговорила весело:

— Ну, Мария, теперь вы наши должники. Придется твою Веронику за моего Володьку

замуж выдавать…

— А что? У нас жених хоть куда! — подхватил Степан, наливая в граненый стакан темное виноградное вино. — Самое главное смел, и в обиду не даст. И в тоже время спокоен, не то, что я!

Степан засмеялся громко, весело. Подмигнул Антону, и обратился к девчушке, укладыва-

ющей спать своих потрепанных косматых кукол в угол между печкой и дверью.

— Ника, ты замуж за моего Володьку пойдешь?

Девочка быстро оглянулась, затем, утвердительно махнув головой, как всякий наивный четырехлетний ребенок, ответила: — Пойду! — и отвернулась опять.

Мужчины громко захохотали, подняли стаканы, стукнулись звонко краями, выпили, про- должая щурится, толи от смеха, толи от выпитой жидкости. Женщины тоже засмеялись, но потом Мария махнула рукой, и, со вздохом проговорила:

— Ах, это всё разговоры! Жизнь ещё долгая впереди! Володька ваш вырастит, найдет по себе подружку, и наша Ника ему не нужна будет…

Тося, подпершись рукой, грустно смотрела на Марию и согласно кивала головой. Но Ан- тон, шутливо подняв вверх палец, важно произнес:

— Моей дочери уготована бо-о-о-льшая любовь! И я в это верю!

Женщины переглянулись и засмеялись. Ника, подбежав к матери, капризно захныкала, потирая кулачками сонные глаза:

— Баюшки хочу!

— Вот вам и невеста! — поднимая на руки ребенка, произнесла Мария. — Ей ли думать о большой любви, да о вашем Володьке. У неё на уме игры, куклы, да баюшки!

И нежно целуя дочь в пушистую головку, прошептала:

— Идем моя ладушка, идем моя крошка спать…

Вот так соседский мальчишка и стал, нянькой, покровителем и даже наставником для маленькой соседской девочки. Да и она привязалась к своему спасителю. На шумных иг- рищах, он усаживал её на скамейку, и строго наказывал:

— Сиди здесь, и не поднимайся, иначе собьют с ног!

И девочка сидела, внимательно глядя на играющих ребятишек своими черными, как спе- лая смородина, глазами. А если намечалась игра в казаки — разбойники, то только Воло — дьке поручалось спровадить малышку домой. Больше она никого не хотела слушать и бежала следом, плача во весь голос и размазывая по лицу слезы. А если старший брат Са- шок хотел насильно оттащить упрямую девчонку домой, то выходило ещё хуже. Мария, слыша дикие вопли дочери, выскакивала из летней кухни, и краснея от злости и возму- щения, гнала хворостиной теперь уже упирающегося сына домой. Так что Володя лишь один мог совладать с необузданным нравом своей подопечной. И, что удивительно, она его слушалась!

А сколько сказок прочел Володя своей маленькой подружке. Хотя, была-ли она уже ма- ленькой, когда, пересказав все существующие на свете сказки, он стал читать ей мифы древней Греции из огромной коричневой книги в золотистом переплете, с удивительными картинками. Было мало что понятно в этих сказках, но Ника очень ярко воспринимала образ огромного бородатого Зевса, мечущего с неба молнии. Она запомнила и Геракла, полубога-получеловека, и смелого Ясона, доставшего золотое руно с помощью прекрасной Медеи, дочери царя Колхиды. Воспылала Медея любовью к Ясону, и был тому виной сговор трех богинь Афродиты, Афины и Геры…

— Гера — Мегера! Какое смешное имя! — смеялась девочка, устав слушать, а тем более си- деть неподвижно уже целый час.

— И ничего не смешное! Очень красивое имя! — сердито отвечал мальчик.

— Ни у одной девочки нет такого имени! — не унималась Ника. — Значит, оно не насто — ящее!

— Почему же не настоящее? — уже улыбался мальчик, очевидно, усмотрев в рядом сидя- щей девчонке что-то смешное, забавное. — Тебя тоже могли назвать так, и никто не удивил-ся бы…

— Ещё чего! — надув капризно пухлые губы отвечала девочка, но тут-же хитро взглянув на мальчика спрашивала вновь: — А ты бы свою дочь назвал так?

— Может, и назвал бы! — отвечал мальчик, продолжая улыбаться.

Но видимо, ответ благосклонно настроенного товарища порождает вопрос ещё более ка- верзный, потому что, хихикнув, девочка опять спрашивает:

— А когда у тебя будет дочь?

— Когда женюсь! — следует обстоятельный ответ, и в тоже время смущенный.

— А когда ты женишься? — горели любопытством черные глаза — бусины.

— Не знаю! — стараясь быть невозмутимым, пожимал плечами Володя, и продолжал опять бубнить продолжение истории похищения золотого руна.

Но Ника уже не слушала мальчика. Перед её глазами стоял образ прекрасной невесты, одетой в белое длинное платье. Окутанная облаком из фаты, она была похожа на сосед-ку Ларису, которая вышла замуж неделю назад, и была так похожа на волшебницу фею из сказки….

— Ты женишься на мне? — полувопросительно, полуутвердительно спрашивала девоч- ка мальчика.

И тот, вдруг покраснев, и быстро захлопнув книгу, бежал прочь от назойливой девчонки. А она, через минуту забыв обо всем на свете, уже была занята своими детскими наивны- ми делами.

Детство! Что может быть чудесней и прекрасней этого времени, а особенно если оно родом из Керкена! Толпы мальчишек собирались на полян перед домом Марии. Друзья её сына, одноклассники, соседские мальчишки- все они были почти ровесники. Сколько же их собиралось тогда? Ну, наверное, человек пятнадцать- двадцать не менее! Среди них, мелкими воробышками бегали малыши, и Ника со своими двумя подружками, одну из ко- торых привезли на лето к бабушке из большого города.

Мария поражалась этому несоответствию. Три девочки и пятнадцать мальчишек!

— Ох, не к добру это! — вздыхала она, глядя иногда из окошка детской комнаты на ог- ромные ватаги мальчишек.