Татьяна Каменская - Ожидание

— Вероятно вы в первый раз на таком званом вечере?

Сидевший с другой стороны от неё солидный мужчина в дорогом костюме пытливо уставился на свою соседку круглыми, в красных прожилках глазами. Багровый, силь-но бугристый нос, выдавал в мужчине заядлого выпивоху, если не больше, даже страст-ного любителя спиртного. Он улыбнулся самодовольно, видя, как женщина смущенно опустила глаза, а её бледные щёки слегка порозовели. Но мужчина довольно бесце-ремонно и долго смотрел на неё, и поэтому женщина, вздохнув, тихо произнесла:

— Вы не угадали! Мне, как говорят, по долгу службы необходимо бывать на таких вот вечерах! И смею вас уверить, нет ничего более тягостного для меня, чем высижи-вать здесь эти долгие часы веселья. Я чувствую себя в этот момент жертвой, доброволь-но явившейся на бал вампиров.

Приподняв бокал с шампанским, женщина посмотрела вино на свет, а затем поднес-ла бокал к губам, слегка коснулась содержимого, и тотчас поставила его на стол. Пожи-лой мужчина изумленно смотрел на женщину своими круглыми глазами, забыв види-мо о том, что он нёс ко рту аппетитный маленький грибочек.

Сидевшая напротив них пара молодых людей, вдруг громко чему-то засмеялись, и солидный мужчина, захлопав глазами, положил вилку с грибочком на тарелку, и сал-феткой стал торопливо вытирать свои жирные губы.

Заиграла музыка, и гости, весело перебрасываясь словами, стали подниматься из-за стола. Женщина, допив шампанское, поставила на стол свой бокал и посмотрела на ручные часы, в виде золотой змейки огибающей её запястье. Наконец она поднялась, и медленно двигаясь между рядами стульев, тоже прошла в зал, где танцующие пары проносились мимо неё, кружась в вальсе. Каждый раз новая волна воздуха доносила до женщины запах дорогих духов, одеколона, алкоголя, сигарет, смешанных с терпким запахом пота, который, увы, ничем нельзя заглушить в этом большом скоплении народа

— Вероника Антоновна, вы танцуете? — раздался позади неё негромкий голос. Оглянувшись, она увидела мужчину, произносившего речь.

— И да, и нет! — ответила женщина, но мужчина, склонив голову, уже предлагал ей свою руку. Немного нерешительно она приняла её, и через секунду они уже влились в круг танцующих пар.

Казалось, все были заняты, и каждый был сам по себе. Но женщина чувствовала, что взгляды многих были прикованы сейчас именно к ним. Эти взгляды не пропускают ни одного их движения, ни одного, даже самого малейшего и незначительного выраже-ния её лица. Её и того мужчины, что держит её в своих объятиях.

— Ещё бы! — мысленно усмехнулась женщина. — С каким бы наслаждением, всё это великолепное общество пересказывало бы друг другу тот конфуз, который так ожидался здесь на виду у всех…

— Ты сегодня божественно хороша! — произнёс тихий мужской голос, в хриплом темб-ре которого угадывалось плохо скрытое волнение.

Ника спокойно глянула на мужчину. Неужели он не понимает, что все смотрят имен-но на них? Ничего, не ответив, она также спокойно отвела взгляд в сторону, делая вид, что её совершенно не трогает тот неистовый огонь, что чувствовался в глазах, в руках, в грузном теле её кавалера. Наконец прозвучал последний аккорд вальса, и Ника, склонившись к мужчине, с нежной улыбкой произнесла:

— Спасибо за речь! Она произвела на меня впечатление. Поистине, образец ора-торского исскуства!

Мужчина словно застыл лицом, глянул женщине в глаза, и, видно что-то уловив в её взгляде, развернулся и пошёл прочь, навстречу невысокой полной даме в длинном красном платье, что-то горячо доказывавшей идущему рядом с ней худощавому муж-чине в черном строгом френче.

Опять раздались аккорды, указывающие на то, что приглашенный инструментальный ансамбль играет медленный фокстрот. Когда-то, в классе седьмом, Ника занималась одно время танцами, и может, поэтому она до сих пор неравнодушна к этим мелоди-ям. Если бы позволило время, она бы не пропустила этот танец, но сейчас ей уже по-ра уходить. Она вышла из зала и направилась к раздевалке, когда неожиданно за её спиной вдруг раздался приятный мужской голос:

— Извините, вы танцуете?

Худощавый мужчина в черном строгом френче, догнав её, бесцеремонно взял за руку и заглянул в глаза, при этом чему — то улыбаясь. Женщина в свою очередь строго и как — бы с осуждением посмотрела на мужчину, и он, перестав улыбаться, выпустил её руку из своей ладони, и нравоучительно произнёс:

— Ваш уход, заметьте преждевременный уход с банкета, оценят как бегство! Ну, а если сей безобразный факт всё равно заметят и без моей помощи, то позвольте отвес-ти вас домой, так как даме ночью весьма опасно бродить по улицам одной, без про-вожатого! Да ещё в такой дорогой шубе!

Оконцовку этого монолога мужчина произносил уже в шутливой форме, помогая при этом женщине надеть и в самом деле дорогую шубку из натуральной голубой норки.

— Отвезти позволяю! Тем более это для вас, наверное, не составит особого труда! — засмеялась молодая женщина, и мужчина принялся тотчас торопливо одеваться.

Они вышли из ресторана, и женщина, глянув в полузамерзшее окно, в котором сквозь морозные узоры двигались странные тени танцующих пар, опять тихо засмеялась и тихо пропела:

— Наконец я вырвалась…

— Из плена! — приятный негромкий баритон мужчины явно удивил женщину, пото-му-что она взглянула искоса на своего спутника, бесцеремонно подхватившего её под руку, и уже с вызовом вновь пропела:

— И я вновь стою на этой сцене!

Мужчина охотно, и довольно верно пропел следующую строчку некогда популярной и модной песенки. Далеко в морозной тишине заснеженных улиц разносилась песня ре-пертуара 80-х годов. Это была песня их молодости, и может оттого они пели так слажен-но и легко. Мужчина старательно вытягивал длинные ноты, и даже старался взять ок-таву ещё выше. Иногда он путался, и тогда женщина, смеясь, подхватывала по-своему слова. Через мгновение, песня опять легко набирала силу, и словно взмывала вверх над этими снежными улицами, и кажется, даже над всем этим маленьким провинци-альным городком, чья тишина была как будто непроницаемой, вечной, и словно зас-тывшей от мороза, крепчавшего с каждым часом, каждой минутой и каждой секундой надвигающейся на землю ночи. Когда же песня была допета до конца, женщина ве-село засмеялась и произнесла:

— А вы, оказывается, плут и обманщик!

— Да ну? — также весело отозвался мужчина, поддерживая женщину под руку, и помогая ей обойти высокий сугроб снега.

— Конечно вы обманщик! Во-первых, все слова в песне вы переврали самым бессо-вестным образом…

— Но вы же сами мне подпевали! — подхватил мужчина нарочито обиженным голосом.

— Вот-вот! И я за вами в лес по дрова! С таким голосиной не потягаешься. Это я сра-зу поняла, и потому лишь подпевала…