Татьяна Талова - Королевская стража

— А как же Вирхен? — в один голос удивились стражники.

Хальтен нахмурился.

— Она больна. И не выйдет из комнаты еще три дня. До дня ее шестнадцатилетия.

— Время представить Вирхен двору? — догадался Кайса.

— Именно, — вздохнул Хальтен. — Я и так выжидал слишком долго. Продолжать делать вид, что все в порядке и к Вирхен я не имею никакого отношения, сейчас уже ни к чему. И как только эта тайна раскроется всем без исключения, никто не вправе будет оспаривать мою власть. И наследство Вирхен.

Риннолк подумала о том, что это очень сложно — терпеть недоверие и вести скрытую борьбу долгие годы. И все ради того, чтобы у дочери было нормальное, безопасное, свободное от покушений детство. Хальтен улыбался спокойно, даже слишком спокойно, и наемница подозревала, что еще за ойт до встречи он рвал на себе волосы.

— Я обеспечу ее другой охраной на эти три дня, — добавил Великий Герцог. — А вы займетесь поиском… Батин рассказывал мне, что у его… хм, барда… богатый опыт общения с колдунами. Ну а пока… Отдыхайте. Кайса, вы уйдете сейчас?

— Да, — поднялся разведчик. — Без вас я не найду дороги обратно.

Никогда еще тайные переговоры не проходили настолько спокойно. Хальтену даже самому полегчало так, будто это ему сообщили приятную весть. О да, Великий Герцог был очень доволен. Разведчик Батина Второго полностью оправдал свою репутацию. Офицер, настоящий тайный офицер — докопался до всего самостоятельно… То есть, не вполне. Хальтен вовремя себя одернул. Справедливости ради стоит отметить, что без наемницы секрет раскрылся бы не столь быстро. А уж чья заслуга выше в спасении Вирхен… Хальтен, которому подошла бы должность верховного судьи, не мог этого определить. Риннолк заметила и первой среагировала, а бард принял единственно верное решение. Вот уж действительно, идеальная команда. К ним бы еще третьего, желательно мага, но сойдет и хороший стрелок… И тогда бы дворцовая крыса ни за что не скрылась!

Хальтен спокойно прикидывал, как поступил бы волшебник, окажись он в саду этим вечером. Официальный запрет на колдовство в герцогской семье нарушался неоднократно. Государство, где разрешена магия… править таким способен только король-колдун. Как в том же Даремле или Кэрмике. А вот опыт Ниерры показал, что рано или поздно маги захотят присвоить себе власть. Раз силы есть, то почему бы и нет? Сколько мирных жителей при этом погибнет, чародеев вряд ли побеспокоит.

Думельз в лице Эхствайгенов решил избежать участи искалеченной Ниерры, а следовательно — запрет и жесткие наказания за нарушение… Поддержка народа была вполне предсказуема: эта охота за чужой силой и постоянные магические стычки больше всего вреда приносили именно люду непросвещенному.

Однако совсем избавиться от магии было сложно. Ведь чтобы ловить нарушителей, нужно их знать, верно? Так образовалась команда Охотников. Шпионы, следопыты, воины и ловчие, личная гвардия Великого Герцога. О том, что каждый из них был натаскан самое меньшее на сотворение нескольких боевых заклинаний, знал только Герцог и ближний круг его подданных. Самые разные личности могли встретиться кому угодно, где угодно и в какой угодно ситуации, и только Герцог и ответственный Охотник знали, случайна ли была встреча.

— С известных пор вы вошли в ближний круг, — сказал Великий Герцог перед тем как попрощаться с бардом.

— Уже мечтаю познакомиться с вашим таинственным Охотником, — без особого энтузиазма отозвался Кайса. Скорее всего, дело было в том, что разведчику отчаянно хотелось спать. Да и боевыми заклинаниями его не удивишь.

Великий Герцог оставил Элле-Мира отдыхать, даже не подозревая, в каком смятении находится тайный офицер. И касались его переживания никак не интриг дома Эхствайгенов…

Бард всегда старался мыслить просто, не волноваться без крайней на то необходимости и не слишком далеко смотреть в будущее, поэтому Вирхен в его мыслях быстро отошла на второй план. Покушение не удалось — и отлично. А вот то, что творилось с Риннолк, с каждым днем беспокоило все больше. Поначалу скрытность и неясные собственные цели, которые девушка ни за что не хотела раскрывать, были отнесены Кайсой к последствию утраты сестры, но этот холод… Ри мерзнет даже в летнюю ночь, под двумя одеялами! Похоже на действие заклинания, но никакого колдовства рядом с девушкой бард не ощущал. И все более злился, потому что узнать о ее проблеме можно было только одним способом. А в драке он до сих пор ей уступает.

Поразмыслив немного, Кайса прикинул примерный план действий, несколько успокоился и все-таки заснул, стараясь думать исключительно о предстоящей встрече с Охотником.

Занимательный вечер и не менее интересная ночь дали о себе знать — сон был тревожным и окончился задолго до того, как пришел Ульвейг с целью проводить стражу к представителю тайной службы Герцога.

Риннолк, видимо, никакими сомнениями ночью не терзалась и многоходовых игр не строила, оттого выглядела бодрой и заинтересованной. Бард кивнул вместо приветствия и последовал за советником, быстро подхватившим девушку под локоток и рассыпавшимся в любезностях. «Хорошо играет», — мысленно отметил Кайса, поборов внезапное раздражение. Ни к чему. Если Хальтен и открыл все карты, это не значит, что его советник должен забыть о своей роли, так что пусть и дальше пускает пыль в глаза придворным, у него это прекрасно получается.

Кайса не заметил, как дворцовые коридоры и стены, украшенные гобеленами, сменились узкими ходами и голым камнем, а уже через кейду-другую стража очутилась возле простенькой двери.

— Обратно они вас отведут, — сказал господин Сташшер-Шехен.

— Они? — в один голос удивились даремлские гости.

В ответ Ульвейг пожал плечами и поспешно ретировался, так ничего и не сказав, и Кайсе пришлось просто открыть дверь.

Окна в комнате отсутствовали, освещалось помещение свечами, а все убранство состояло из шкафа, большого письменного стола, карты на стене, пары кресел и нескольких стульев. Всего Охотников было трое, и двое из них расположились вполне комфортно: один закинул ноги на стол и держал в руках потрепанную книжицу, а рядом с другим, прямо на полу, стояла полупустая бутылка вина. Его кресло было развернуто спинкой к двери, и бард видел только темную макушку и расслабленную руку на подлокотнике.

Третий же из присутствующих скорее пытался подражать своим невозмутимым товарищам. Несмотря на удобное положение, руки его почти впивались в обивку кресла, а бокал с вином он, видимо, успел вылить на себя — на рукаве простой белой рубахи розовело пятно.

— Ты?! — Риннолк даже не попыталась скрыть удивление, а Литкай закатал мокрый рукав, умудрившись покраснеть от смущения и засиять от гордости одновременно.