Л. Астахова - На этом берегу

— А ты? Ты тоже скажешь "Это мой лес" и никуда не уйдешь?

Альвы встретились глазами. Золотистые солнечные блики и серый туман над рекой, гречишный мёд и весенний лед.

— Нет, я, к сожалению, так не смогу сделать. И ты не сможешь. — Медленно сказал Риан. — Но мы сможем пойти и убить Ферана.

— Но это ничего не изменит.

— Не изменит, потому что уже поздно что-то менять в нашей жизни. Но мы можем изменить нашу собственную участь, и если впереди только смерть, то пусть она будет такая, какую мы сами изберем, а не ту которую придумал для нас Ньюри Феран.

Голос альва-воина был похож на холодную сталь его мечей, и резал горячий полуденный воздух, как нож масло. Застарелая ненависть к своим мучителям, к временам неволи, поднялась из глубин его сознания как темная волна. Впереди было сражение, и пусть не эпическое и в бою должны были сойтись не армии, а всего лишь два лесных нелюдя-изгоя и герцог-притеснитель, но возможно это был главный поединок в жизни Риана.

В ответ Гилд чуть улыбнулся, одними губами, в знак вежливости, глаза остались, по-прежнему серьезны. Высказывать вслух он ничего не стал, да и нечего ему было по сути возразить другу, он был согласен, что Ферана надо убить, потому что таким не место на земле, ни среди людей, ни среди альвов. Но к предстоящему поединку он подходил совсем по иному, в его мыслях не было ни героизма, ни пафоса, он всего лишь надеялся, что им представится случай расправиться с герцогом и остаться в живых. Зачем, если идти больше некуда, если пришел конец пути? Он не пытался ответить на вопросы, он просто надеялся, что выход есть, возможно, вопреки всему…

Обратный путь занял куда меньше времени и сил, даже горная расщелина на этот раз не казалась такой мрачной. Они знали, куда идти, и не хотели останавливаться, один их дом только что превратился в пепелище, и тем скорее хотелось дойти до другого, который пока еще был своим. О пожаре не хотелось вспоминать, но в миг, кода зарево огня подступило к его жилищу, Гилд понял, что это лучший для него исход. Лучше знать, что прошлого нет, что оно осталось лишь в твоей памяти, чем вечно оплакивать его и хотеть вернуться.

На исходе второго дня они поравнялись с жилищем гномов. Перешагнув через старательно возведенный барьер, альвы заглянули в зал с кострищем посередине. На этот раз он был пуст, хозяев не было. Куда делся низкорослый народец, охотится где-то, прячется или сменил свое место обитания, об этом не хотелось гадать. Когда же альвы, наконец, преодолели скалы и, пройдя через лес, увидели собственный дом в целости и сохранности, то обрадовались ему так, будто встретили потерянного родича. Землянка Риана ждала их, и никто не переступал ее порог. Войдя внутрь, друзья сбросили на пол свои вещевые мешки и какое-то время молча сидели на струганой лавке, наслаждаясь покоем и уютом своего дома.

В последующие дни они обживались, охотились, готовили еду, получая удовольствие от каждой минуты покоя. Их не оставляло предчувствие, что это последнее лето, прожитое в родных краях. Когда же тяготы пути и мрачные воспоминания чуть отступили, Риан посмотрел на высокие травы, колосящиеся на полянах в лесу, и вспомнил, что у людей началась пора сенокоса, а следовательно, не за горами и праздник, который они обещали встретить с Литой. С этого момента настроение его резко изменилось, тоска прошла совершенно, а странная улыбка то и дело играла на лице.

— Скоро к Лите пойдем, — поделился он, — отметим вместе с ней праздник. Она обещала наварить браги, мы принесем мяса, уйдем подальше от деревни и вспомним старые времена.

— Какие времена?

Гилд не понял веселости друга, но почему-то насторожился.

— Прежние, — засмеялся Риан и ничего не стал пояснять.

Подходящие дни, в меру жаркие, солнечные и длинные, не заставили себя ждать. Воздух стал схожим на цветочный мед, таким сладким и ароматным он был. Лес полон жизни, до самых краев, отчаянной и жадной. В холмах уже бегали подросшие волчата, сороки ставили на крыло сорочат. Небесный Путь сиял тысячами тысяч звезд. И можно было хоть до самого рассвета лежать в густой теплой траве, следя за тем, как то одна, то другая звезда срывается со своего места и падает куда-то в далекий океан.

Накануне Риан насобирал целую корзинку мелкой лесной малины, её очень любила Лита, и подстрелил пару жирных уток, в довесок к целому оленьему окороку.

— С такими гостинцами не стыдно идти, — сказал он. — Если бы не так далеко идти, то можно было бы и форели наловить.

Он готовился к предстоящей встрече с травницей обстоятельно, как к важному событию, не упуская ни единой мелочи. В отдельный мешок были сложены собранные и высушенные травы.

— Ты словно к свадьбе готовишься, — пробурчал Гилд, не понимая, что происходит.

— Все может быть.

Улыбка вышла такая лукавая, такая подозрительная.

— Ты что-то задумал.

— Я? С чего ты взял?

— У тебя вид такой…

— Какой?

Разговаривать с Рианом в таком духе можно было бесконечно, и добиться от него прямого ответа не представлялось никакой возможности. Но подозрения Гилда только усугубились, особенно когда сородич заманил его купаться в ручье. Заманил, это сильно сказано. Просто напросто, вроде как шутя устроил потасовку на берегу и, сделав подножку, отправил Гилда в воду, а затем прыгнул сам. Обижаться было не на кого и не за что, никто бы не отказался и освежиться и помыться.

— Признавайся!

— В чём? — Риан сделал круглые-прекруглые глаза. — Ты что, купаться не хочешь?

Но усыпить бдительность друга он не смог, и когда задолго до рассвета они отправились к Лите, Гилд выглядел напряженным и встревоженным.

Он бы и вовсе не пошел в деревню, но такую поклажу Риану одному было не унести. Все эти намеки и странные замечания, отпускаемые другом, Гилду совсем не нравились, ему было тревожно, потому что он не мог толком понять, что Риан затевает, но то, что он что-то готовит, сомнений не вызывало.

Внешне Гилду нравилась Лита, он находил ее милой и приятной женщиной, но совершенно не знал как вести себя в ее обществе и о чем с ней говорить, а потому предпочитал держаться в стороне.

— Мы надолго идем? — спросил он, пытаясь исподволь получить хоть какие-нибудь сведения.

— А что, ты куда-нибудь торопишься? — усмехнулся Риан в ответ. — Может, прекрасная госпожа соблаговолит оставить нас на ночь, не станем же мы отказываться.

В тоне его звучала откровенная ирония, но видно было, что он не шутил.

На миг Гилд замер на полушаге, изменившись в лице и, чуть не поперхнувшись, обронил:

— Ты что это, серьезно?..

Впрочем, он и так видел, что друг не шутит, а наглая улыбка Риана окончательно развеяла все сомнения.

— Знаешь, я лучше зайду к Лите вместе с тобой, передам подарки, а потом уйду. — Заверил он.