Ирина Бондарь - Кровь в огне

— Линн, не надо, — чуть ли не впервые за всю жизнь брат назвал меня давно забытым именем. — Было видно, что ты любишь его, а месть, разве месть стоит любви?

— Ами увидела вашу связь в один из дней, случайно заглянув в Глайта глубже, чем раньше, — признался Шаэн, виновато глядя на меня.

Сердца в груди больше не было, оно даже не разбилось, просто перестало существовать. Я превратилась в неодушевленный предмет, в кусок льда. Перед глазами проносились мои извечные ночные кошмары, та самая ночь, когда я умерла. Теперь все было ярко и четко: лицо Глайта, искаженное яростью, его клыки, рвущие мое тело на части, мой слабенький огненный шар, попавший ему как раз в то место, которое он позже скрыл татуировкой с плачущим солнцем.

Что ж, плакать хотелось не только солнцу.

— Я согласна, — от звуков моего мертвого голоса бывшие товарищи вздрогнули.

— Извини? — Алекс на всякий случай решил переспросить.

— Я пойду с тобой, буду делать то, что ты попросишь, — чувства застыли, замороженные. — Не могу их больше видеть.

— Вот и прекрасно, — он обнял меня, погладил по голове. — И не стоит расстраиваться, милая, все это пройдет, вот увидишь!

— Нет, Рэй, нет! — кричал Глайт, звал меня Рэйн, Даже Шаэн сделал попытку окликнуть, хотя прекрасно видел, что со мной произошло.

— Не уходи, Рэй! — последняя попытка воззвать к моему рассудку.

— Алекс, ты меня поражаешь, — изумленно произнес Ларсен, рассматривая меня в упор. — Настолько искусного манипулирования и таких быстрых ошеломляющих результатов я еще никогда не видел! Надо же было настолько верить в этого вампира, чтобы самостоятельно загнать себя в безвыходную ситуацию, когда надо либо отомстить, как и собиралась, либо отступить. Молодец, девочка, мои поздравления! Я вижу, Рэй действительно потеряла все чувства, в ней больше нет огня, нет эмоций, и никуда маленькая вампирша от тебя не денется.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Видение не лжет.

Алекс взял меня за руку и снял часть оков, позволяя мне немного расслабиться. Ледяной огонь растекался по моим венам, окончательно превращая меня в ледяную глыбу.

— Уведи меня отсюда, — попросила я, прислонившись к плечу товарища, вдыхая его запах, такой уютный и знакомый.

— Конечно, — он обнял меня, как всегда, привычно провел рукой по волосам. — Пойдем, тебе не стоит видеть то, что Ларсен приготовил твоим спутникам. Попрощаешься с ними?

— Нет, не желаю их больше знать, — мертвый холодный голос звучал сухо и страшно.

Бескланники окружили троих пленников, достали оружие. Ларсен уже начал отдавать какие-то приказания, предвкушая скорую расправу над врагами.

— Алекс, я могу попросить тебя об услуге? — губы с трудом шевелились, скованные зимней стужей.

— Проси, — насторожился мальчишка.

— Верховный говорил мне, что Артефактом Правды не сможет воспользоваться никто, кроме арашшасов, но вот одно из его свойств откроется даже вампиру. Возможность увидеть истину в любом ее проявлении.

— Да, это так, — подтвердил вампирчик. — Но зачем тебе это, я ведь уже рассказал тебе все, и даже ни разу не соврал.

Он зубасто улыбался, поглаживая тонкими пальцами мою расслабленную ладонь, где под бледной кожей тек по венам ледяной огонь.

— Просто…хотела бы посмотреть сквозь Артефакт на этих…предателей в последний раз, чтобы потом не мучиться остаток жизни в сомнениях. Это ведь возможно?

— Я против, — нахмурился Ларсен, сжимая в ладони белоснежное ожерелье. — К Артефакту может прикоснуться только арашшас!

— Что-то ты не говорил об этом, когда я доставал для тебя эту штуку из самого сердца Экроса, — ехидно напомнил вампирюга. — Две минуты, и мы уйдем, а ты можешь развлекаться, как хочешь!

Ларсен хмурил идеальные брови, но после долгих колебаний протянул ладонь с Артефактом.

— Его ведь надо надеть? А вреда мне он не причинит? — уточнила я, дрожащими пальцами прикасаясь к гладкой поверхности белых звеньев.

— Не причинит, трусишка, — улыбнулся вампир. — В твоих руках он почти бессилен.

Хорошо. Кстати, это мне уже не пригодится, — я с легкостью разорвала металл браслета помолвки, который с тихим звоном упал на каменный пол. — Наша договоренность с Крейденом выполнена, я узнала то, ради чего ввязалась в эту историю.

— Одевай Артефакт, и уйдем отсюда скорее, — поторопил Алекс.

Я медленно подняла древнюю реликвию, осторожно просунула голову и опустила на плечи. В ладони оказалась тонкая лента с поддельными самоцветами и одной бесценной жемчужиной. Глаза был опущены, ни одной мысли в голове.

— Как вы могли это сделать, — прошептала я, чувствуя, как ворочается под кожей ледяной огонь, с каждым ударом сердца разгоравшийся все сильнее. — Как вы могли…

И подняла голову. Набухшие в уголках глаз кровавые слезы так и не сорвались вниз, когда я протянула вперед дрожащие ладони. Заклинание Чистого огня, чьим воплощением я была в данный момент, пришло необычайно легко, затапливая небольшой зал до самого потолка.

Теперь я поняла, почему так трудно было в первый раз. Во мне не было тех чувств, которые нужны для этих чар. Я ошибалась, считая, что это заклинание страсти, горячее и мстительное, гневное, сжигающее все на своем пути. Нет, не так. Это был жест отчаяния, внутренней опустошенности и вселенской скорби. Пустота внутри горела алым пламенем, изливаясь наружу пляшущими языками.

Я уставилась перед собой слепыми глазами, широко расставив ладони. Мощь трех составляющих разрушила все заклинания, которыми окружили себя враги. Маленькая синяя жемчужина дала уставшей вампирше необходимую энергию, древняя Реликвия Арашшасов позволила направить силу в правильное русло, задевая лишь врагов, а подарок золотистого дракона помог претворить в жизнь запредельно сложные чары.

Кайт был прав.

Ненависть сожгла меня вернее, чем то, что сейчас убивало мечущихся по залу врагов. Эмоции растаяли, словно дым, основу моей второй жизни выдернули из-под ног. Я сама это сделала.

Я стояла посреди беснующегося моря огня и смотрела, смотрела, как превращаются в пепел мои мучители. Бескланники рассыпались в прах один за другим, дико крича. Серебристая кожа Ларсена ярко мерцала в танцующем пламени, его глаза расширились от боли и ужаса, но моя сила не давала кричать, точно так же, как еще недавно Алекс заставил молчать моих спутников. Сам же вампирчик пытался бороться, растрачивая силы на борьбу со стихией, неподвластной никому, кроме меня. И когда понял, что проиграл, посмотрел мне в глаза.

— Прости… — тяжелая горячая слеза побежала по моей щеке.

Он попытался улыбнуться, и его кожа, на миг став черной, как уголь, превратилась в пепел. Моего друга, бесшабашного приятеля, хулигана и просто близкого мне товарища, предавшего весь свой народ, больше не было. Как и Ларсена, садиста и невменяемого убийцы.