Дмитрий Таланов - Локумтен

Он зашел так глубоко, что тропинка сделалась практически неразличимой, когда увидел наконец впереди знакомую поляну. Его не раз гоняли сюда за иссопом для лечебных отваров, но это всегда было днем. А сейчас лес стоял вокруг него черный и молчаливый, не было слышно ни щебета птиц, ни шума ветра в ветвях.

Филь не хотел выходить на поляну, но торчать среди деревьев тоже посчитал глупым. Обе позиции были по-своему опасны, и мальчик решил, что лучше будет забраться на дерево. Устроившись в развилке ветвей растущего у поляны дуба, он достал из-за пазухи кусок окорока и было вонзил в него зубы, как вдруг понял, что напрочь лишился аппетита. Тянулись минуты, а Филь так и сидел с окороком в руках, настороженно прислушиваясь к малейшему шуму в лесу.

Где-то хрустнула ветка, и у мальчика от страха зашевелились волосы на затылке. Потом хрустнула другая, затем еще. Кто-то шел, довольно торопливо, непохожий на зверя, направляясь к поляне.

Не прошло минуты, как выглянувшая луна осветила жемчужным светом волосы высокой девушки. Увидев ее, Филь разом забыл о своих страхах. Подождав, пока она подойдет поближе, он спрыгнул перед ней на землю.

— А, вот ты где, — запыхавшись, сказала ему Лентола. — Иди за мной!

Она показала на открытое место и зашагала туда, не оборачиваясь. Встав на поляне, Лентола замерла, приблизив ладони к лицу. Филь разглядел в ее руках небольшую раковину.

Лицо девушки сделалось печальным, затем стало умиротворенным, будто она примирилась с чем-то. Мальчик осторожно приблизился и тут раковина в ее руках вдруг засветилась. Сообразив, что она делает, Филь выпалил, не собираясь принимать от нее такого подарка:

— Я туда не пойду!

Он сразу пожалел, что не дождался появления Врат, но было поздно: раковина потухла.

— Как так не пойдешь? — обернулась к нему Лентола и прищурилась. — Там твой дом! Ты больше не локумтен, ты свободен в своих передвижениях, братец. Или ты всерьез принял эту игру в семью и собрался вечно сидеть теперь на нашей шее?

Будь он куском дерева, Филь задымился бы сейчас от злости. Швырнув ей окорок под ноги, он припустил обратно к замку. Взлетая по мосту, он рассудил, что пользоваться задним двором у него нет больше нужды, а потому сразу заскочил в холл через главное крыльцо. Отсюда было короче до его комнаты, но его остановил возглас Мастера, отиравшегося здесь не понять зачем.

— Эй, локумтен! — кликнул он, отворачиваясь от картины на стене. — Как там моя карта, готова?

— Так точно, — отозвался Филь останавливаясь.

Мастер живо повернулся к нему.

— Так точно? — повторил он удивленно. — Откуда это у тебя?

Филь ответил горделиво:

— Я с пяти лет в море, Мастер!

— Ага, — сказал тот, и шагнул ближе. — Тебе не надо называть меня Мастером, я терпеть не могу учить. Зови меня Флав. Давай-ка побеседуем, как представители двух уважаемых семейств...

Он подошел так близко, что Филю стало некомфортно. Мальчик попятился, но Мастер притянул его к себе за рубаху.

— Невероятная глупость вставать в пять утра, чтобы помахать вам на прощание, — сказал он, — но я не доверяю твоей лукавой роже, даже после допроса... Мне нужен твой правдивый ответ. Если обманешь, сотру в порошок, — добавил он тихо.

Филю стало не по себе — Мастер не шутил.

— Что именно ты успел заметить в Хранилище, отвечай!

Филь не спал второй день, оттого ничего путного ему в голову не приходило. Мастер ждал, и тогда он брякнул недолго думая:

— Я видел там кубок, большой... и зеленый, — добавил он, вспомнив свой ответ Эше.

Флав сощурился. Поразмыслив, он сказал:

— Должен заметить, ты до безрассудства смел, хитрая башка. Что ж, вот так и говори!

Филь еле дотащил ноги до кровати. Когда он уже дремал, ему подумалось, что Мастер против воли оказался у него в долгу. Мальчик улыбнулся этой мысли. С улыбкой на губах он заснул.

Не оборачивайся назад.

Что ты увидишь там? Ничего.

Брошенный дом. Разоренный сад.

Окаменевшее божество.

Надпись победную "Здесь был рай".

Ангела бледного у ворот.

Не оборачивайся!

Эша Фе, из архива семьи Фе

В дорогу их провожал серый прозрачный рассвет, предвещавший погожий денек. Помещения замка, по которым дружно прошагала семья Фе с Филем позади, были пусты и гулки, а омытые росой плиты внешнего двора тускло блестели. Толстый Али у ворот зевал протяжно. Заметив их, он помахал им рукой.

Карета уже поджидала их, запряженная тройкой не самых лучших замковых лошадей. Рядом топтался в ожидании Кали, выглядевший мрачнее тучи. Ему предстояло гнать карету всю дорогу до поместья Фе, и потом назад в замок.

Новые родственники Филя оделись в обычную дорожную одежду и только Эша напялила на себя нечто несуразное. Вместо длинного платья и плаща с капюшоном на ней были серая рубаха, заправленная в просторные штаны, подпоясанные ремнем. На ремне в петле сбоку висел Арпонис. Увидев жезл, Лентола скривилась:

— Сестра, ты выглядишь как сердар, что за глупость выставлять это на всеобщее обозрение?

— Эша на тропе войны, прячьтесь все! — хихикнула Габриэль.

Г-жа Фе заметила дочери:

— Прежде всего, ты в этом замерзнешь. Достань хотя бы плащ из сундука.

— Как замерзну, так достану, — ответила Эша, забираясь в карету. Она плюхнулась на сиденье дивана рядом с Филем и немедленно отвернулась к окну. Устраиваясь напротив нее, Лентола сказала неодобрительно, хотя и без обычных высокомерных нот:

— Ради тебя нам придется останавливаться!

Эша лишь пожала плечами. Вопросительный взгляд Филя перехватила г-жа Фе.

— Никто не будет ни есть, ни спать, пока мы не выедем за Периметр, это слишком опасно. Это тебе, — она протянула мальчику новехонький Арпонис, сверкающий серебром. — Подарок от Ирения.

Принимая у нее увесистый жезл, Филь забыл поблагодарить.

— Почему опасно? — тревожно поинтересовался он, припомнив волка-переростка на песке у леса.

— Из-за демонов, — ответила Лентола. — Их чаще всего встречают рядом с Хальмстемом.

Утренний воздух был необычно свеж. Филь закутался в выданный ему плащ, жалея, что в этой компании не может напялить на голову еще и капюшон, а потом зажмуриться и так и ехать. Он лишь сейчас осознал, что они собрались пробираться среди тех волков. И только сидящие напротив Габриэль с Руфиной, которые тоже выглядели нерадостно, вернули ему немного мужества.

Кали тронул карету и они выкатились на мост. Сразу за ним они повернули налево, а минут через пять направо и въехали в лес, где начиналась дорога на Кейплиг. Неплохая дорога, как оказалось, плотно утрамбованная и широкая даже для двух карет. Лишь могучие корни сосен у обочины доставляли неприятности, когда Кали смещался в сторону, наезжая на них колесами.