Ула Сенкович - И придет новый день

— Зачем мне тебя бить? — орк подозрительно на меня смотрел.

Не долго думая, я состроила гримасу попрезрительней и очень громко и отчетливо произнесла:

— Потому что ты — тупой урод.

Все-таки следует лучше продумывать свои слова и их возможные последствия. Орк замер на мгновение, а потом размахнулся. Это был такой внезапный всплеск ярости, что я не успела перепугаться. Но что гораздо хуже, я не успела позвать Хондара. Я вообще ничего не успела сообразить. Что называется: "нет мозгов, считай — калека". Откуда я знала, что они так быстро движутся? Я еще не привыкла к этому. Это были доли секунды в о-очень замедленном кино. Моя совершенно пустая голова и нарастающий ужас.

А потом нас разметало. Меня отшвырнуло на скалу так, что я приложилась всей спиной к камню, на том месте, где секунду назад был разъяренный Шоргат образовался мало различимый вихрь, а зрители бросились врассыпную, кто куда. Я ошалев смотрела на драку двух орков, битвой это избиение назвать у меня язык не поворачивался. От стали мечей летели искры, видимые даже при дневном свете. Еще пару часов назад, Шоргату хватало двух ударов, чтобы обезоружить своего противника, а теперь его теснили и с холодной яростью собирались прикончить в считанные секунды. Наверное, двухчасовая пальба по мишеням истощила потенциал орка. Меч со звоном отлетел к скале, и Хондар вцепился противнику в глотку. Они свалились с грохотом на камни. У меня была ровно секунда, чтобы завопить:

— Стой! Оставь ему жизнь. Шоргат не хотел меня обидеть.

Хондар отпустил поверженного противника и смотрел теперь на меня. Я невольно отступили на пару шагов, такое бешенство было в его взгляде. Ощутила его, как сбивающую с ног волну горячего воздуха. Надеюсь, сейчас он меня не прибьет, если повезет, отложит расправу до вечера. Обвела притихших зрителей внимательным взглядом, очень хотелось, чтобы все запомнили эту сцену:

— Шоргат, теперь ты веришь, что я — Нэрин?

Орк с трудом поднялся, растирая одной рукой горло. Похоже, ему действительно чуть не свернули шею. Посмотрел на меня, на выползавших из-за скал зрителей и опустился молча передо мной на одно колено. Все, кто находился вокруг нас, присоединились к нему. Я растерялась. Глянула умоляюще на Хондара, но он был все еще злой и не собирался мне помогать. Пришлось импровизировать. Подошла в Шоргату и протянула ему руку:

— Прости мне мои слова. Я не думаю так, как сказала. Мне нужно было тебя разозлить, чтобы ты захотел меня ударить. Иначе бы Одмон не пришел.

Сколько бы мне пришлось доказывать оркам, что мне стоит верить, не используй я такой грубый прием? Для них демонстрация силы была самым убедительным доказательством. Под одобрительный шепоток я отправилась в свое жилище, очень надеясь, что мои дрожащие коленки никто не заметит. Вообще-то Хондар, отбросив меня на скалу, хоть и спас мне жизнь, все же слегка покалечил при этом. Не знаю, правда, где бы я была, опоздай он хоть на секунду. Может быть меня бы уже хоронили. Разве можно двигаться с такой скоростью? Это ненормально. Даже рассмотреть толком ничего нельзя, не то что сообразить.

"Он же мог меня убить!"

К счастью, эта блестящая мысль догнала меня, когда я на мягких ногах доползла до скамьи и постанывая на нее опустилась. Хондар вошел за мной следом и теперь злой, как черт, смотрел на меня, стоя у другого конца стола.

— Из-за тебя я чуть не убил своего друга!

— Как ты меня услышал? Я не успела тебя позвать. Ты был такой… — я лихорадочно подбирала слова, если честно, меня слегка колотило от пережитого. — Как молния. Я даже ничего не видела. Потрясающе! Ты всегда так дерешься?

Хондар скорчил малопонятную гримасу:

— Я не знаю, как я тебя услышал. Я вообще ничего не слышал, меня просто к вам бросило. Зачем ты это сделала?

— Они не верили, что я — Нэрин. Теперь верят. Нужно заставить их слушаться, дальше будет еще труднее. Если твои люди откажутся выполнять приказы, от нас мокрого места не останется. От меня так точно. Нужно, чтобы поверили в легенду.

— Ты рисковала! Ты даже не понимаешь, как ты рисковала!

— Наверное. Иногда много знать — вредно для здоровья. Теперь я бы точно не стала дразнить этого парня. Ты не знаешь, как унять боль в спине? Ты мне сломал все ребра наверное.

— Нет, — безжалостно отрезал мой спаситель и оставил меня размышлять в одиночестве о себе несчастной.

Ума не приложу, зачем женщинам столько денег? Едят они мало, пьют мало, в карты не режутся, курят умеренно, и к тому же у них нет подружек, которых им приходится содержать. (Жак Тати)

Прошла неделя, а у меня все еще не было четкого плана, что нужно делать. Я не обманывала Хондара, когда обещала ему свою помощь. Тут у меня сомнений не было. Проблема была в деталях. Я совершенно не представляла, как мне нужно сформулировать или представить это мое желание. Раньше все происходило само собой. В голове всплывала идея, я ее озвучивала, и потом находился кто-то, эту идею выполнявший. И желания мои были просты и незатейливы до сих пор. Я даже не думала о том, как их реализовать. Просто видела в голове картинку и описывала ее. С Олом было еще проще, ему и говорить ничего не нужно было, он понимал меня с полу слова, потому что мог видеть то, что всплывало на поверхность моего сознания.

В случае с троном орков в моей голове было довольно пусто. Я не видела на этом воображаемом кресле Хондара. И вообще ничего толкового не видела. Зачем предложила тогда свою помощь? Отчасти от отчаяния, отчасти от легкомыслия. Как ни прискорбно в этом признаваться. Я подумала, что уже достаточное количество людей, не говорю об остальных народах, знакомо с идеей орка занять правящий трон, пусть даже над ним смеются и считают психом. Но ведь быстрее всего распространяются невероятные и глупые слухи, и именно их труднее всего выкорчевать из головы. В эту идею никто не верит, зато все с ней знакомы. Сомнительную версию о человеческом ребенке, который может стать правителем орков, я сразу отмела в сторону, как полный бред.

Самым понятным путем привести Хондара к власти оставался только путь богатства и умелого правления. Но где взять в этом пустынном и безжизненном крае богатство? Хуже всего, что я не могла даже Хондару внятно изложить свой план, у меня его попросту еще не было. Так, одни только смутные наметки. А если он в меня не поверит, кто станет тогда выполнять мои приказы? Несколько пунктов намеченных мною преобразований могут вызвать открытый бунт у его подчиненных. Тут уж не знаешь_ что страшнее, дать себя растерзать нелюдям или оказаться в пожизненном рабстве.

Хондар все еще был на меня зол и старательно избегал всяких разговоров. Чтобы не слышать, как я ною, держась за спину, прислал мне оркского целителя. Знахарь наотрез отказался до меня дотрагиваться. Выдал мазь и поспешно удалился. Если у вас не было радикулита, то тогда мне не объяснить, почему я не смогла намазать себе спину сама. Гир махал руками и долго объяснял, что помочь мне не может. У него, дескать, нет дара. Но зато привел свою мать, и мне наконец сделали массаж, щедро измазав вонючей жирной смесью. К счастью, через пару часов сна все-таки полегчало. Когда смогла свободно двигаться, первым делом отправилась в нижние пещеры, прихватив с собой Гира для лучшего понимания языка. Многие люди говорили на диалектах, которые я на разбирала. Вечером вызвала будущего правителя орков на первое совещание, разложив на столе черновики, чтобы не путаться. Пришлось использовать старую кожу и уголь из костра. Гир отскреб ее, за неимением лучшего сгодился и такой странный материал.