Эд Гринвуд - Судьба дракона

— Откуда мне знать… — начал гвардеец, но кто-то перебил его более низким голосом:

— Болван! Помоги отодвинуть засов!

— Но… — опять попытался возражать гвардеец, когда загремел засов.

Эмбра устало покачала головой, и придворный у нее за спиной крикнул:

— Открывай скорей! Тут опасно!

Дверь распахнулась, и старший из двух гвардейцев в комнате ухмыльнулся придворному и сказал:

— Парень, тут тоже опасно. Хвала Троим, вы пришли, миледи!

Он провел их из прихожей через гостиную прямо в опочивальню, где к ним бросился бледный как смерть Краер с кинжалами в обеих руках.

— Только леди Эмбра! — крикнул он. — Остальные — закройте двери, пейте и ешьте в свое удовольствие, пока вас не позовут.

Эмбра вздохнула.

— Ты пропустил большую драку, Краер.

— Нет, — ответил Делнбон, откидывая полог кровати.

Она была пуста. Прогорела до соломы. На полу вокруг нее валялись обгоревшие остатки простыней, покрывал и мехов. А причина всего этого парила над ними.

Тшамарра Талазорн лежала на спине в воздухе, нагая как новорожденная, и при этом изгибалась и корчилась и вся блестела от пота, словно ее натерли маслом. Она смотрела неподвижным взглядом в пустоту, явно страдая от невыносимой боли, и с каждым вздохом из ее уст вырывался язычок пламени.

— Сделай что-нибудь, — в ужасе прошептал Краер. — Она умирает! Это змеиная магия, да?

Эмбра нахмурилась.

— Огонь — это не в обычае змей, — прошептала она. — Может, Амбелтер? Или еще какой маг, творивший зло, пока мы разбирались с Мором? — Она шагнула вперед и подняла Дваер. — Это не может быть ловушкой, пока магия в действии. — Она глянула на Краера, невесело улыбнувшись. — Ведь Таш обычно огнем не дышала, пока вы были наедине, так?

Краер мрачно глянул на нее.

— Я так и думала, — бодро заключила Эмбра. — Я попытаюсь истребить всю магию, которая сейчас в ней. От матраса еще кое-что осталось, чтобы смягчить ей падение.

Дваер вспыхнул в ее руках. Одинокий светильник в опочивальне погас, струящееся из уст Тшамарры пламя померкло, и тут что-то вырвалось из тела парящей в воздухе чародейки. Это нечто сбило Эмбру и Краера с ног так быстро, что они даже моргнуть не успели. Их пронесло мимо гобелена на стене и впечатало в дверь. И тут же что-то еще вырвалось на волю — кроме той магии, что отшвырнула их от Тшамарры.

Когда это накрыло их, Дваер Эмбры зазвенел, как колокольчик, и врезался ей в грудь, прижав ее к стене. Она бы закричала от боли, если бы ее не охватил такой восторг. Она застонала, как в порыве любовного томления, хватаясь за воздух, и даже Краер, который в магии ничего не понимал, ощутил силу, от которой она дрожала и которая держала их над полом.

А в центре этой силы была Тшамарра, которая стонала даже громче Эмбры — почти пела. Ее нагое тело светилось, становясь все ярче, словно пламя. Вся комната вокруг нее содрогалась, гобелены и постель разваливались на куски и разлетались по углам.

В гостиной за дверьми в тревоге закричали гвардейцы, зовя Краера, но их крики почти потонули в нарастающем реве того, что исходило из Тшамарры.

— Боги, — в отчаянии прошептал Краер, — не дайте этому пожрать ее, что бы это ни было! Пусть она живет! Пусть живет!!!

Эмбра едва слышала его. Ей было трудно даже понимать его слова, так поглощена она была волной силы. Магия оказалась куда сильнее, чем поток даже от двух Дваеров, а этого ощущения она не могла бы забыть никогда, и оно все нарастало, нарастало…

Такая сила — истинное блаженство для тех, кто искушен в магии. Эмбра стонала, металась и дрожала, желая, чтобы это никогда не кончалось. Она пела, громко, всем сердцем, без слов, теряя сознание от восторга.

Женщина в центре комнаты вспыхнула огнем, извиваясь и хватаясь за воздух. Огонь был таким ярким, что больно было смотреть.

Краер выкрикнул ее имя, рубя воздух кинжалом, словно пытался рассечь ту силу, что прижимала его к стене. Тщетно, он не мог добраться до возлюбленной.

Тшамарра теперь плыла по воздуху, извиваясь. Сквозь пламя он увидел нечто вроде хвоста и крыльев. Маленькая чародейка обернулась, словно чтобы посмотреть на Делнбона, затем повернулась к окну и вылетела в него.

На пол попадали тлеющие клочья, и в комнате внезапно потемнело. Снаружи что-то огромное восторженно заревело, устремляясь к звездам.

— О, Владычица, защити ее, — взмолился Краер и разрыдался. Словно в ответ его словам, комната снова ярко осветилась и рядом с ним пламя охватило Эмбру.

Краер в ужасе уставился на леди Серебряное Древо. Та бросилась к окну, окруженная пламенным ореолом, на ходу роняя клочья тлеющей одежды. Она пела, все еще охваченная восторгом, и Краер увидел, как по всему ее прекрасному телу проступили пылающие чешуйки. Но прежде чем она успела добежать до окна, и ее полет, и сияние прервались, и она опустилась на пол, вцепившись в обгоревший подоконник, глядя в ночь за окном.

— Да. О да. О, Таш… — шепотом простонала она.

— Что?! — всхлипнул Краер, ощутив, как слабеет удерживающая его сила, но все еще не способный оторваться от стены. — Что случилось с…

Эмбра вздохнула — и начала опускаться. Пламя угасло. Дваер вспыхнул, она вздрогнула в воздухе, печально подплывая к Краеру. В то же самое время незримая сила внезапно исчезла, и он приземлился на ноги и бросился к ней бегом.

Эмбра летела к нему стрелой, раскинув руки, и Краер торопливо отбросил кинжал, чтобы поймать ее… да!

Когда надо, коротышка умел двигаться по-кошачьи стремительно. Он поймал Эмбру умело и точно, схватил за плечи, замедлил ее полет, откинувшись назад, и оттолкнулся от пола, чтобы они упали вместе. Они заскользили по полу и наконец остановились.

Дрожа, Эмбра поникла у него в руках.

— Она жива, Краер. У Аглирты — новый Дракон.

Высочайший Князь Делнбон уставился в ее полные слез глаза и вдруг бешено замотал головой.

— Нет! — кричал он. — Ее убьют, убьют, как Сараспера! Она превратится в чудовище, как и он! Я… я никогда больше не обниму ее!

Дваер словно вплавился в грудь Эмбры. Она села, с трудом взяла его в руку, коснулась Камнем лба Краера и что-то прошептала. И его темный гнев сменился печальным спокойствием.

Сидя рядом с ним, Эмбра улыбнулась ему. Почти рассеянно он увидел, как золотистые чешуйки исчезают с ее тела. Боги, она прямо перед ним, совсем обнаженная — мягкая, гибкая, такая… теплая.

Владычица Самоцветов снова была в его объятиях и сама обнимала его.

— С ней все будет хорошо, Краер, — утешала она его. — Дракон может менять свое обличье на человеческое. Она сильнее Змеи сейчас, и она не может забыть тебя. Именно сейчас твоя любовь для нее — все.

Она погладила Краера по голове, и тут он осознал, что ее грудь касается его. Растерянно он убрал руки и вдруг ощутил, что весь дрожит и краснеет.