Джеймс Клеменс - Дар сгоревшего бога

Погибли двенадцать мальчиков. Чего не случилось бы, будь петля крепкой.

Одно чудовище стояло, расставив ноги, над мертвым юношей с разорванным горлом и терзало когтями его живот, добывая мягкие внутренности. При виде Катрин дух ветра обратил к ней морду в запекшейся крови. Зашипел и оскалился, защищая свою добычу.

Второй, взгромоздясь на кровать, раскинув крылья и точно так же расставив над другим мертвецом ноги, утолял иной голод. В крови было его разбухшее мужское достоинство.

Катрин выхватила меч, втянула тени комнаты в плащ. Вспомнила слова лорда Ульфа о том, что песня-манок помогает ему управлять духами ветра, подчинять их своей воле. Так-то он ими управляет?..

На лестнице позади нее шло сражение. Гремело эхо криков, воя, звона мечей. Рыцари отступали. Защитников Ташижана постепенно загоняли вниз. В чем было лишь одно преимущество — все меньше оставалось территории, которую требовалось защищать, и все меньше возможностей у врага к ним подобраться.

В результате установилось некое равновесие. Этот уровень они удерживали уже полколокола. И даже укрепили строй. В боевых кличах рыцарей и мастеров зазвучала надежда.

Поэтому Катрин оставалась на этом этаже и смогла услышать крик за дверью комнаты оруженосцев. Сколько еще людей в Ташижане погибло подобным образом, лучше было не думать.

Дух на кровати ее увидел. Хотя его уподобили зверю, он был созданием воздуха, порожденным Милостью. И бросился на нее с быстротой ветра, оттолкнувшись от кровати ногой.

Катрин нырнула под него, не опуская меча. Вонзила клинок в живот и метнулась в сторону. Дух взвыл, рухнул на пол и завертелся. Брызнула во все стороны кровь. Он ударился о стену, попытался, корчась от боли, подняться, но не сумел — вокруг ног обвились собственные кишки. Чем больше он бился, стараясь высвободиться, тем больше запутывался.

Краем глаза Катрин заметила движение. Мгновенно закружила тени водоворотом, исчезла в них.

Второе чудовище, вспрыгнувшее на стол, поискало ее, скашивая то один глаз, то другой. Но нашло не с помощью зрения. Учуяло… и когда Катрин вывернулась из теней и взмахнула мечом, дух ветра уже соскочил со стола.

Попятился к двери, напуганный предсмертными воплями своего сородича.

Но сбежать не успел — Катрин нанесла удар. Попала в плечо и отрубила крыло.

Теперь завыл и этот дух. Покатился по полу, хлопая оставшимся крылом, как парусом на ветру.

Катрин перепрыгнула через стол и, приземлившись на крыло, пригвоздила чудовище к месту. Двумя руками подняла и опустила меч, обрывая вой.

Уродливая голова отлетела в сторону. Тело подергалось и замерло.

Катрин отпустила тени. Плащ тяжело обвис на плечах, пропитанный кровью.

В дверях появился незнакомый рыцарь. При виде жуткого побоища глаза над масклином расширились.

Катрин протиснулась мимо него с обнаженным мечом в руке. Крепче сжала рукоять, чтобы унять дрожь.

— Заприте дверь, — приказала она, оборачиваясь. — Наложите засов.

На лестнице она услышала шум сражения. Но направилась не на помощь бившимся с духами, а вниз. Когда до нее донесся крик из-за двери, Катрин торопилась на встречу с Аргентом. Теперь же для спешки у нее появилась еще причина.

Поскорее оставить этот ужас позади…

Пробежав несколько пролетов, она остановилась. Уперлась рукой в стену, нагнулась, и ее вырвало.

Катрин с трудом перевела дух, чувствуя, как жгут глаза непрошеные слезы.

Не время плакать.

Сплюнула, утерла рот.

Пока еще не время…

Выпрямившись, спрятала меч в ножны. Шагнула вниз, чуть не упала, запнувшись о ступеньку. Но удержалась и, ощущая себя на сотню стоунов тяжелее, чем была, когда поднималась в свои покои, стала спускаться дальше.

Вскоре Катрин достигла этажа, где находился полевой зал. Дверь нараспашку, караульных нет — не осталось свободных рыцарей… Она вошла и обнаружила, что совещание уже началось.

Участников его оказалось на удивление мало. Аргент склонился над приколотой к столу картой и безжалостно тыкал в древний пергамент кинжалом, указывая на что-то своему новому помощнику, имени которого Катрин не знала. Прежний погиб в третий колокол. А потом для официальных представлений не было времени.

У стены стоял Хешарин, неподвижный, с остекленевшим взором.

Геррод водил по карте бронзовым пальцем, говоря:

— Они чувствительны к земле. Если намазать лестницу здесь… и здесь… алхимическим составом с землей и желчью, до нас они доберутся, уже изрядно ослабев.

Староста кивал.

Катрин вошла, и все вскинули на нее глаза, в которых тут же появилось беспокойство. Видно, было что-то такое в ее лице…

— Опять прорвались? — спросил Аргент.

— Удерживаем, — сурово ответила Катрин, постаравшись, чтобы в голосе звучала сталь.

Аргент облегченно вздохнул, снова склонился над картой. Геррод, чье лицо было закрыто забралом, замешкался, глядя на Катрин.

Она кивнула, показывая, что все с ней в порядке.

Ложь… которая сейчас куда нужнее всем, чем правда.

В стороне, пряча руки в белоснежной муфте, застыла Лианнора, Длань Ольденбрука. Что она делает здесь, Катрин сообразила не сразу. Потом вспомнила, как Длани бросали камни, выбирая в совет представителя.

И выбрали сразу двоих.

Она окинула взглядом зал. Спросила у Лианноры:

— Где Делия?

На бледном лице той мелькнуло виноватое выражение. Потом Лианнора покачала головой, как бы говоря: «Не знаю». Умудрилась, видно, в суматохе затаиться в полевом зале, где казалось безопаснее всего, не заботясь о судьбе остальных Дланей, и Делии в том числе. Вот и чувствовала себя не в своей тарелке.

Катрин повернулась к ней спиной.

Аргент сказал:

— Если мы держимся, возможно, у нас есть надежда.

— Нам не выиграть. — Катрин произнесла это как можно тверже, чтобы никто не подумал, что в ней говорит отчаяние.

Тем не менее Аргент, бывалый воин, сразу ощетинился.

— Катрин права, — поддержал ее Геррод. — Пока держимся, но скоро наступит ночь. Солнце садится.

— И что? — Аргент принялся сверлить его глазом. — Садится, не садится — какая разница нам, запертым в башне?

— Вы забыли про Эйлан? — спросила Катрин. — До сих пор мы противостояли лишь духам ветра и урагану.

Аргент нахмурился.

— Эйлан же была осенена темной Милостью, против которой мы оказались бессильны, — продолжала она. — Духи страшны, но их можно взять мечом и алхимией. А что мы станем делать, если Ульф снова обратит против нас ледяную Милость?

Лицо Аргента стало озабоченным. В глазах блеснуло понимание. Этот упрямец все же не был глух к голосу разума. Главное — заставить выслушать…

— Но силы его могут иссякнуть, — предположил он. — Шутка ли — столько времени окружать ураганом Ташижан.