Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

Ответом мне было отрицательное мотание головой и клятвенные заверения, что все мои пожелания будут выполнены.

В операционной тихо гудела вентиляция, бодро попискивала, перемаргиваясь разноцветными лампами аппаратура. Люди, облаченные в длинные операционные халаты с повязанными поверх защитными фартуками, знали свое дело, им не нужно было ничего говорить, стоило лишь протянуть руку и в ладонь вкладывали нужный инструмент. Нет ничего лучше хорошо сработавшейся бригады. Я покрутила головой, разминая шею, и принялась накладывать аккуратные стежки швов. Операция, не смотря на сложность, прошла успешно, и уже спустя три дня пациента можно будет переводить в реабилитационный центр.

У входа в оперблок мыкалась взволнованная женщина, она нервно вышагивала от стены к стене, взъерошивала и без того растрепанные волосы. Жена. Черт! Я же просила занять ее чем-нибудь. Теперь придется отвечать на вопросы, на которые еще рано отвечать. И не от каких-то глупых суеверий, а потому что в первые сутки нельзя давать никаких прогнозов! Никогда нельзя давать преждевременных надежд. Особенно близким. Даже после самых удачных операций. Или уж, в крайнем случае, пока пациент не выйдет из наркоза и не станет окончательно ясно, что он стабилен. Так учил старый хирург, и внучка свято чтила эту заповедь. Я постаралась проскользнуть мимо, но меня заметили.

— Анна Дмитриевна!

— А, здравствуйте, — пришлось срочно придавать себе безмерно занятой и одновременно рассеянный вид.

— Как прошла операция? — женщина комкала платочек и просительно заглядывала в лицо. Я понимаю, что вы устали, говорили ее отчаявшиеся глаза, я знаю, что вам не до меня… но доктор! два слова, всего два! Что позволят вдохнуть и жить дальше!

— Операция прошла успешно, — тяжело вздыхая про себя и прося у хирурга прощения, ответила я, — вашего мужа перевели в реанимацию. Нет, пока к нему нельзя. Можно будет через час, когда он выйдет из наркоза. Об этом лучше поговорить с реаниматологами, но я думаю, никаких проблем с посещением не будет.

— Спасибо, доктор, — выдохнула она, губы дрогнули и глаза налились слезами. Мне даже показалось, что она хотела схватить меня за руки, но в последний момент не решилась и прижала стиснутые кулачки к груди.

— Не за что, — мягко улыбнулась я, — Вы знаете, как пройти в реанимацию? Вернетесь в приемную, а оттуда по правому коридору до конца. Там будет стеклянная дверь с надписью. Если что вам подскажут. Удачи вам.

Сославшись на неотложные дела, я поспешила попрощаться, пока ошалевшая от облегчения женщина не наговорила лишнего, начав рассказывать про чудо и золотые руки и что от бога, что они совершенно не знали, как быть, что уже поставили крест, что кроме никто не брался. В такие моменты я почему-то чувствовала себя крайне неуютно, все казалось, что человек ошибся и это совсем не про меня и обман вот-вот вскроется. И хотелось, не дожидаясь, разуверить, рассказав, что руки совершенно обычные, и богу вовсе не до меня, а крест поставили мои излишне боязливые коллеги, да и чуда никакого не было, всего лишь толика знаний и умений!

Притормозив у стойки приемной, я справилась, не искал ли меня кто. Инго оторвавшись на секунду от очередного уровня игры, сверился с записями и отрицательно покачал головой. Поблагодарив его, я побрела в свой кабинет, раздумывая, что долгожданное спокойствие, когда каждый занимается своими делами, очень действует на нервы. Привыкнув за последние месяцы к постоянному напряжению, я все искала подвох. Ждала, когда же посыплются неприятности, а они все никак не сыпались, пора бы успокоиться, а я все никак! Да еще отец как улетел в командировку, так и застрял, а прошло уже две недели, он давно уже не улетал так надолго. Не случилось бы чего.

— Анька, подожди!

Я вздрогнула, выныривая из невеселых дум, и оглянулась на спешащую ко мне Наташку.

— Слушай, у меня тут спорный случай, не глянешь? — запыхавшаяся подруга подхватила меня за локоть и развернула в сторону нужного коридора. В моем ответе она не сомневалась.

— По поводу спорный?

— Сейчас придем, и все увидишь. Что-то ты странная какая-то, Анна Дмитриевна, — задумчиво покосилась на меня Наташка, — случилось чего?

— Да ничего не случилось! — раздосадовано отмахнулась я. — Вот именно, что ничего не случилось! Да еще отец, как уехал, так и пропал! Не случилось бы чего.

— Ну, это ты брось! Случись что, тебе бы уже сообщили, ты же знаешь — плохие новости долго не блуждают. И вообще, чего ты мучаешься — позвони сама!

— Я это и собиралась сделать, — соврала я, — когда ты меня позвала.

— Да? Ну, позже наберешь, случай действительно интересный. Нам сюда.

Случай интересный, но уж никак не спорный. Как может быть спорной рыбка-паразит, пробравшаяся беспечному пациенту в мочеточник? Распятый на кресле парень, бледный до зелени и жестоко страдающий оттого, что его осматривают две молодые девушки, все порывался вскочить, что б посмотреть, что же там с ним делают. Когда его транспортировали в операционную, он все умолял не отрезать у него ничего жизненно важного с профессионализмом портового попрошайки, заглядывая в глаза.

Извлеченное белесое существо было еще живо. Находящиеся в операционной мужики дружно зааплодировали, заставив усмехнуться. Цеховая солидарность! А Наташка потребовала колбу с водой, вознамерившись подарить рыбку парню, когда тот очнется.

— А что? Неплохой питомец, — приговаривала подруга, стряхивая рыбку с пинцета в поданную емкость, — тем более, они уже так близко знакомы!

— Я одного не пойму, — возясь с косметическими швами, пробормотала я, — какого черта его аж к нам приперли? С этим мог справиться любой заштатный хирург планеты!

— Гордыня, Анна Дмитриевна, это не хорошо! Грех это! — погрозила пинцетом Наташка. — От простых людей отрываетесь! Мелочевка вас уже не устраивает, вам посложнее подавай!

Я хмыкнула, накладывая последний шов. Тут Наташка здорово приуменьшила. Случай отнюдь не рядовой и в какой-то мере достаточно сложный, тем более что рыбка провела в теле жертвы почти трое суток. Но Наташка известная любительница поерничать и на нее давно уже никто не обижался.

— А если серьезно — папенька у мальчика фигура богатая до неприличия и влиятельная, вот и обеспечил сынку одних из лучших эскулапов.

— Ну что ж, парню повезло. Все, пошла я мыться. Всем спасибо, было приятно работать, — эта формула вот уже который год ставила точку во всех операциях и я даже слышала краем уха возникшее из ниоткуда поверие, что если не скажу этого, пациент обязательно умрет. Посмеиваясь над младшим персоналом, я не забывала повторять фразу, потому как — кто его знает!