Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

Достав из шкафа банный халат, осторожно просунул руки в рукава, одеваться пока никакого желания не возникало. Шлепая босыми ногами по теплым половицам, направился в уборную, сделав остановку у стола. На столешнице, покрытой светлым лаком, белел листок бумаги с небрежно брошенной на него упаковкой таблеток, рядом стоял стакан с водой. 'Выпей, не будет больно. Не больше четырех таблеток в день', приказывала записка, накарябанная быстрым и мало разборчивым, как у всех врачей, почерком. Влад усмехнулся и заглотал одним махом две таблетки, что б наверняка подействовало.

Кое-как приведя себя в порядок Влад решил вернуться в комнату с намерением еще поваляться. А что еще делать раз его никто не трогает? Правда, начал просыпаться голод, но спускаться вниз совсем не хотелось. Обитатели дома знают, что с ним произошло, и смотреть им в глаза было неловко. Да и кто знает, как они теперь к нему относятся. Проходя мимо лестницы, прислушался, в доме стояла тишина и только на кухне тихонько позвякивала утварь. Василиса готовила обед, а значит невозможно даже спуститься на кухню попить молока. Он тяжко вздохнул и побрел к своей двери.

В комнате на столе обнаружился поднос, накрытый белой салфеткой, а в воздухе витали такие запахи, едва слюной не подавился. А на подносе целый клад — яичница из пяти яиц, ломтики поджаренного мяса, еще горячие пирожки, кружка парного молока и небольшой кофейник. Между стаканом молока и тарелкой вставлена записка. Влад выдернул листок и, развернув, прочитал: 'С добрым утром, Владушка', перевел глаза на еду, приготовленную заботливой Василисой, и даже всхлипнул от благодарности.

Влад подтащил поднос поближе к окну и, опершись бедром о подоконник, с аппетитом занялся едой. Поев, почувствовал себя настолько сносно, что лежать расхотелось. Оделся и понес пустой поднос на кухню.

— Выспался? — с приветливой улыбкой поинтересовалась Анина тетка и ласково потрепала его по волосам.

— Да, — Влад выдавил из себя ответную улыбку, — спасибо за завтрак.

— Не за что, может еще чего хочешь?

— Нет, не надо. Василиса Андреевна, вы простите меня, что так вышло… — Влад запнулся и почувствовал, что краснеет, ничего глупее не придумаешь!

— Ты до сих пор переживаешь? Уже ведь и не сердится никто. Ну, было и прошло. В жизни всякое бывает. Ты куда собрался-то?

— Не знаю, — пожал плечами Влад, — пойду, пройдусь, толку бока отлеживать.

— Может не стоит, — заволновалась она, с беспокойством оглядывая парня, — отлежался бы!

— Нет, спасибо. Да и не болит почти.

— Только долго не броди — обед скоро, — предупредила она и, сунув в его нагрудный карман шоколадку, выпроводила из кухни.

Выйдя из дома Влад прислушался — от дровяного сарая слышались звонкие удары топора, видно Саха доделывает вчерашнюю Владову работу. Встречаться с егерем не было никакого желания, Влад обогнул дом с другой стороны и пошел по самой кромке озера. Идти в жару возле воды, от которой веяло прохладой, слушая неугомонных птиц, носящихся где-то высоко было приятно, а еще приятнее было ни о чем не думать. Владу казалось, что идет он совсем не долго, а оглянувшись, понял, что отошел от дома на добрый десяток километров. Вон и самого дома не видно за изгибом берега, поросшего высокими кустами с которых свисали небольшие, но очень вкусные, плоды тегу, по вкусу чем-то напоминающие груши.

Солнце припекало, Влад безнадежно опоздал к обеду, да и устал так, что зеленая трава на полянке у озера показалась не хуже любой кровати. Решив, что лучше отдохнуть перед обратной дорогой, Влад сбросил с себя одежду и окунулся в прогретую за день прозрачную воду озера. Выбравшись на берег, отряхнулся, как это делает Арк. Немного обсохнув, натянул на себя штаны — негоже все-таки щеголять голым задом, хоть и посреди леса. Из еды располагал только шоколадкой и плодами тегу, чему, впрочем, не сильно огорчился. Поев, растянулся на траве, в слабом тенечке кустов, подсунув под брюхо рубашку, а то стащит еще какая-нибудь не в меру любопытная животина…

Часа два я плыла в плотном белом облаке, надеясь, что смогу удержаться на середине озера. Из-за пелены тумана не было видно ни одного, ни другого берега, и мне казалось, что я плыву не по воде, а по небу. Я глотала сырой воздух, на несколько мгновений почудилось, что все исчезло, а я запуталась в паутине тумана и никогда уже из нее не выберусь. В душу предательски закралась паника, заставляя теснее жаться к единственному осязаемому предмету — бортам лодки. От этого стало так страшно, что захотелось кричать, а еще больше захотелось причалить к берегу, со всего размаху ткнув нос лодки в мягкий песок. Почувствовать под ногами твердую землю и повалиться на мокрую от утренней росы траву. Я одернула себя, ну кто тебе сказал, дура ты эдакая, что там будет песок, а вдруг ты наткнешься на корягу или еще на что-нибудь? Только сознание возможной катастрофы удержало меня на середине озера. Теперь я, кажется, понимаю людей больных клаустрофобией.

Над Борой неумолимо занимался рассвет, подул теплый ветер, он разогнал туман, а солнце согрело озябших жителей планеты и все сразу стало на свои места. Мне стало смешно и немножко стыдно за недавние страхи.

Я оглянулась, домика Сахи почти не видно, он еще скрывался за занавесью тумана. Надо поспешить, когда туман сойдет, меня будет видно, как на ладони.

Я принялась озираться по сторонам, отыскивая знакомые ориентиры и моля бога, чтобы я не проскочила из-за тумана мимо нужного мне места. Иначе придется делать круг и плыть против, хоть и небольшого, но все-таки течения.

Ага, вот сосна, с раздвоенной черной верхушкой, года четыре назад в нее ударила молния, но дождь быстро погасил, разгорающиеся пламя и сосна осталась стоять, найдя в себе силы, насколько возможно, залечить свои раны. Чуть дальше в почтенном поклоне застыла березка, полоща в воде тонкие прутики веток. Значит надо проплыть еще не менее пяти километров. Мне нужно попасть в устье реки, почти скрытое от глаз зарослями ивняка, главное не проскочить.

Я вглядывалась до боли в глазах в изломы берега, пытаясь отыскать вход в реку. Берег до того зарос молодняком ивы, что превратился в сплошную зеленую полоску. Легкую лодочку чуть качнуло и повело в сторону, я сделала взмах веслом, круто развернула лодку и, прилагая немало усилий, зашла в реку.

У входа в озеро река была до того узкая, что росшие по ее берегам деревья спокойно соприкасались верхними ветвями, образуя плотный зеленый потолок. Я ослепла на несколько секунд, зайдя из яркого солнечного света в этот полутемный, душный тоннель, на меня тут же накинулась вечно голодная лесная мошкара, заставив снова влезть в куртку. Успокаивало только одно, тоннель этот тянется не более двух километров и если мне подналечь на весла, то я проскочу его не более чем за полчаса. Я поудобнее перехватила перекладину весла и сильными гребками погнала пирогу вперед.