Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

Похоже, помыться мне не удастся, что ж, будем принимать так. Ничего страшного — чистый халат есть, перчаток, хоть отбавляй, хочешь, можешь десяток натянуть. В конце концов, в старину женщины рожали прямо в поле и даже умудрялись обходиться без акушерок. Ой, простите, повитух, не было в старину акушерок, хоть ты тресни!

Я круто развернулась и на крейсерской скорости направилась к паникующей Лисе. Влад как-то сразу выветрился из головы и достаточно качественно — и следа не осталось. Потом я, конечно о нем вспомню, но это уже будет после, да и улетит он к тому времени.

— Анька! — заорала увидевшая меня Алиса. — Позвони этому полудурку! Я не смогла его найти.

— Хорошо, — пообещала я, — ты главное не психуй, ладно?

— Попытаюсь, — сдавленно выдавила Алиса.

— Девочки, дозвонитесь до полицейского участка, пусть там Кручина поищут, — крикнула я через плечо медсестрам на регистрации, — скажите, что б кидал все и летел сюда, у него жена рожает.

Кое-как успокоив беснующуюся роженицу я смогла затащить ее в смотровую. Не надо быть светилом в акушерстве, чтобы понять ребенок пойдет с минуты на минуту.

— Головка прорезалась, — сообщила я Алисе, помогая ей переодеться, — уже совсем скоро.

— Скорей бы, сил нет терпеть! Пока ты не сказала, что это роды, все было нормально, а потом как начало болеть, думала, умру, пока санитара твоего жда… — ее лицо забавно перекосилось.

Я решила, что совершенно незачем дергать Лису и тащить в родовую палату. Роды обещали пройти спокойно, без осложнений. На всякий случай я все-таки подключила роженицу к монитору. Так, что тут у нас? Сердцебиение в норме, гипоксия плода отсутствует, что ж, будем рожать.

Я застелила согнутые в коленях ноги Алисы стерильной простынкой, подоспевшая на помощь Верочка обтерла ей пот с лица и все пошло по накатанной колее. Потуги шли чаще, головка прорезалась все отчетливей, а Алиса, как всякая роженица до нее, и скорее всего после, призывала все кары небесные на голову своего незадачливого мужа, обрекшего ее на такие страдания. Мы с Верочкой переглядывались, старательно пряча улыбки.

— Тут, по-моему, появился один нетерпеливый товарищ, — проговорила у меня за спиной Ольга Михайловна, заведующая неонотологией.

— Особого нетерпения я что-то не заметила, — проворчала Алиса, кривясь в очередной потуге.

— Ты не ворчи, а рожай, давай, — хмыкнула я, внимательно наблюдая за появляющейся детской макушкой, густо заросшей черными волосами. — Давай, Лиса, тужься! Вот так. Еще поднажми, не останавливайся, давай!

— Я больше не могу! — простонала красная от усилий Лиса, захлебывалась слезами. — У меня сил больше нет!

— Можешь! Можешь, мать твою! Все могут, и ты можешь! Тужься! Головка вот-вот выйдет! Все! Стоп! Дыши часто-часто, главное сейчас не потужиться, иначе разорвешься, как жаба.

Алиса расслаблено откинулась на спинку кресла. Я, осторожно поддерживая макушку, помогала родиться головке. Дальше пошло легче. Одно плечико, потом другое. Измученная Алиса в точности выполняла все указания, хотя и рычала сквозь стиснутые зубы и обещала свернуть мне шею, если все это развеселое мероприятие не закончится в ближайшие минуты.

— Давай, Алиса, соберись! Еще разок и все! — Алиса послушно напряглась, я, обхватив руками грудную клетку ребенка, осторожно потянула, помогая, и ребенок свободно выскользнул мне на руки.

Проворно перехватила за ножки, шлепнула, и палату огласил протестующий трубный рев.

— Вот это голосина! — восхитилась Ольга Михайловна, принимая у меня ребенка.

Алиса в полуобморочном состоянии откинулась на спинку кресла, уставившись в потолок широко распахнутыми глазами. Отдышалась, приподняла голову и шепотом спросила:

— Анька, а кто?

Ольга Михайловна хмыкнув, вернула мне уже обмытого ребенка, убедившись, что тот совершенно здоров. Я развернула небрежно накинутые пеленки и показала новоявленной мамаше ребеночка во всей его красе.

— Ну, мамаша, кого родила?

Алиса несколько долгих мгновений всматривалась в свое чадушко обалделыми глазами. Ее губы дрогнули, глаза наполнились слезами, и она осторожно протянула:

— Мужик! Анька, я сына родила!

И в ответ на ее восклицание, успокоившийся было младенец, вновь зашелся в реве, словно подтверждая слова матери. Алиса, всхлипывая, протянула к нему руки и я, с одобрительного кивка неонотолога, положила ребенка Алисе на живот. Оказавшись на теплом животе матери, мальчишка настороженно замолчал, приподнял тяжелую для еще совсем слабенькой шейки голову, и принялся тыкаться мордахой во все стороны, определенно отыскивая сосок. Эта уморительная сцена была прервана появлением взмыленного, безнадежно опоздавшего Никиты. Он ворвался в смотровую и с ходу застыл, словно натолкнувшись на невидимую стену, зачарованно наблюдая за женой и сыном. Вид у него был еще тот — взлохмаченный, в кое-как наброшенном халате, съехавшим с одного плеча, шапочку, которую он был обязан натянуть на голову, Никита мял в руках расплываясь в идиотской счастливой улыбке.

— Проходите же, папаша, — позвала его Ольга Михайловна, — вы успели вовремя.

Никита удивленно моргнул, когда она поманила его, протягивая ножницы.

— Что это? — шумно сглотнув, поинтересовался он, вид был такой, будто бравый полицейский собирается с минуты на минуту грохнуться в обморок.

— Как, что? Пуповину перерезать будите.

— А ему не будет больно? — заволновался Никита, еще больше заливаясь бледностью, но все-таки принимая у Ольги Михайловны ножницы.

— Не волнуйся, не будет, — успокоила я его, — это только с виду страшно, но, ни ребенок, ни Алиса ничего не почувствуют.

Я стояла рядом с другом, держа зажим и дожидаясь, когда Никита отсечет пуповину. Капитан прикрыл глаза, судорожно вздохнул, решаясь, и одним движением отделил ребенка от матери.

— Молодец, не оплошал, — похвалила его Ольга Михайловна, внимательно следя за моими пальцами.

Когда я закончила с обработкой Ольга Михайловна сноровисто одела ребеночка в костюмчик и вручила младенца папаше.

— Поди, пообщайся с отпрыском, а нам тут с мамашей закончить надо.

Никита осторожно принял драгоценную ношу и тихонечко вышел вон.

— Поздравляю, Анна Дмитриевна, отличная работа! Я вам еще нужна?

— Я думаю, сама справлюсь, — слабо улыбнувшись, заверила я, ощущая во всем теле сладкое оцепенение, будто это не Лиса, а я только что произвела на свет маленького человечка. Впрочем, я не очень-то и далека от истины — это первый принятый мною ребенок. Нет, конечно, я видела как, принимаются роды, и знала весь процесс теоретически, но одно дело знать, а совсем другое услышать, как на твоих руках закричал ребенок, которому ты помогла родиться на свет. Все же у меня несколько другая специальность.