Илона Романова - Иллюзия обмана

Ганор двинулся вперёд. Странная толпа почтительно расступилась, пропуская его к помосту. Не задумываясь, чем вызвано такое уважение, путешественник в два шага взлетел на эшафот.

— Отпусти его! — повелел неожиданный избавитель одному из солдат, пытавшемуся влить какую-то дрянь в горло жертвы.

Палач опешил, но упрямо замотал головой и кубка не выпустил, тогда незнакомец сильно ударил его под руку. Зелье выплеснулось прямо на Исполнителя Приговоров. Оно мгновенно прожгло одежду и задымилось на коже. Парень завертелся и завыл, пытаясь стряхнуть с себя текучий огонь. Не обращая внимания на его вопли, Ганор повернулся к остальным солдатам, которые озадаченно переглядывались, не решаясь оказать сопротивление:

— Бросьте оружие, развяжите пленников и отдайте мне верёвки, если не хотите, чтобы с вами произошло то же!

От неожиданности те повиновались. Мечи полетели в снег. Почувствовав свободу, пленники мгновенно растворились в толпе, как будто боялись, что незнакомец может передумать. Солдаты же замерли, заворожённо глядя на его властное лицо и ожидая дальнейших распоряжений.

— Помогите связать! — обратился он к нескольким мужчинам, стоявшим вокруг помоста. — Отведите куда-нибудь, где двери покрепче. Потом разберёмся.

Когда с солдатами было покончено, Ганор подошёл к столу. Внимательно рассмотрел бутыли. Понюхал. Покачал головой. И выплеснул содержимое всех сосудов на мгновенно закипевший снег.

— Этого здесь больше не будет!

Он склонился над корчившимся у его ног палачом и попытался его отпоить своим чудесным снадобьем. Это уже не могло помочь, но боль несколько уняло. Солдат перестал кричать. А потом и вовсе затих.

Наконец странный незнакомец подошёл к столбу и перерезал верёвки, освобождая последнего пленника:

— Идти сможешь? — спросил он, поднося флягу к губам человека.

Тот, ещё не веря, что всё позади, сделал несколько судорожных глотков. Закашлялся. Потом кивнул.

Путешественник внимательно оглядел спасённого своими длинными глазами. Потом гулко произнёс:

— Меня зовут Ганор-Звездочёт — дюк из предбрежного клана. Идём со мной! — потом обернулся к совершенно онемевшей толпе. — Я скоро вернусь. Не один. Вместе подумаем, чем можно помочь вашему городу.

III

Обратная дорога заняла гораздо больше времени. Молодой дюк легко преодолевал скалы, пески, и коряги. Его спутник, измотанный страхом и ожиданием казни, первое время пытался поспевать за своим избавителем и почти бежал. Потом окончательно запыхался, и бессильно опустился прямо на снег. Пришлось нести полубесчувственного человека на себе. Неожиданно поднялся сильнейший ветер, с неба посыпались мокрые липкие хлопья, которые лезли в рот и застили глаза. Да и сумерки отчего-то опустились на час раньше обычного. Светильник, хотя бы слегка разгонявший лесной мрак, еле тлел, и каждый миг грозил окончательно погаснуть. Казалось, чья-то злая воля мешает Звездочёту, находившему дорогу только что не наощупь. Вероятно, так оно и было… В довершение всего, Ганор где-то в суматохе потерял свою заветную фляжку, утомился и понемногу стал сдавать. Он продвигался вперёд, стараясь не обращать внимания на то, что каждый следующий шаг становится всё меньше и даётся всё с большим трудом.

Альдош, давно привыкшая к непредсказуемым отлучкам мужа, на этот раз почувствовала, что ему нужна помощь и отправилась навстречу, прихватив ещё один тёплый плащ и немалую флягу своего лекарства. Её вели любовь и безошибочное чутьё, однажды выведшие из мира снов, поэтому успела она как раз вовремя. Дюк почти сбился с пути, а его подопечный окончательно потерял сознание.

Даже объединив усилия, супруги добрались домой, когда совсем стемнело. Несмотря на поздний час, они позвали к себе весь клан. Едва войдя, дамы радостно и успокаивающе запели и немедленно занялись усталыми путниками. Мужчины в это время взялись организовать ужин. Спасённый человек, никогда не видевший никого и ничего подобного, был потрясён, но страха не испытывал, предпочитая принимать происходящее за совершенно несбыточную мечту.

В комнате, где они оказались, появились тазы и кувшины с горячей водой, полотенца и даже сухая одежда. Такая невероятная роскошь утвердила гостя во мнении, что это ему лишь кажется. Потом незаметно были накрыты столы в общем зале. Превосходная еда меньше всего напоминала обычную трапезу, скорее походила на большой придворный пир, что оказалось весьма, кстати. По крайней мере, Ганор, не евший со вчерашнего вечера, и его подопечный, которого не кормили ещё дольше, были голодны. Несмотря на то, что это был сон, содержимое тарелок оказалось самым настоящим — вкусным и сытным. После ужина дюки и их гость, взяли по кубку вина и расположились вокруг камина. Может быть, это всё-таки была явь?

IV

Человек постепенно приходил в себя. Вскоре он окончательно освоился и осознал, что находится среди друзей, хотя и не запомнил, как кого зовут, кроме разве хозяев замка. Он прошёлся по залу, с восхищением рассматривая его убранство. Потом снова сел. Альдош, улыбаясь, подлила ему вина. Разомлев, он почувствовал настоятельную необходимость рассказать о себе. Дюки не удивлялись, не задавали вопросов, не перебивали, но слушали внимательно.

— Меня зовут Кимтанор. Двадцать лет я возглавлял Большой Совет Стевоса. И подчинённые и начальство считали, что у меня несносный характер, однако лучшего в нашей провинции, очевидно, не нашлось, — в сухом голосе, привыкшем повелевать, скользнула горькая ирония. — Каким, на самом деле, я был чиновником, не знаю, но законы Сударба и указы Императоров, бессмертными они были, или ещё какими, старался исполнять исправно. А поскольку я не приучен льстить и лгать, то донесения ко двору отправлял по возможности достоверные.

Он отхлебнул вина. Приосанился и надменно улыбнулся. В результате на какое-то мгновение, сквозь его измождённый облик комично проступили повадки вельможи. Словно не замечая любопытства, с которым смотрят на него длиннолицые спасители, бывший чиновник продолжал своё повествование. Вскоре он понял, что слушатели толком ничего не знают о Сударбе. Пришлось их знакомить с историей страны. На скорую руку, впрочем, довольно верно, он набросал карту Империи, попутно давая объяснения. Дюков немало позабавила история с созданием Конвентуса и распространением мифа о бессмертном Йокеще. Однако смех их мгновенно смолк, когда человек начал рассказ о Квадре. Когда же речь пошла об огненном зелье — наступила полная тишина.

— Неужели у вас такая сложная страна? — наконец, задумчиво прогудел дюк, которого звали Неоль.

Судя по тому почтению, с каким на него смотрели соплеменники, он был самым старшим в роду и возглавлял клан.