Илона Романова - Иллюзия обмана

— Карты действительно почти совпадают… — поразился Звездочёт. — Хотя… Наши края совсем не изучены. Надо бы этим заняться… Но чуть позже. Для начала хорошо бы просьбу Неоля выполнить и соплеменников наших сыскать. Хотя бы тех из Тильецада. Если, конечно, хоть кто-то из них выжил во всех этих войнах. А с чего начинать поиски я даже представить себе не могу. Это не сквозь тучи заглядывать! Ну не пускаться же мне в путешествие по Сударбу, расспрашивая всех и каждого, не видел ли кто таких же безумных дюков…

Он встал и подошёл к окну, задумчиво постукивая пальцами по медальону. И вдруг отдёрнул руку. Золотой пятиугольник заметно подрагивал. Казалось, даже вырезанные на нём лепестки слегка шевелятся.

— Видишь? — заворожённо промолчал Ганор. — Нас тоже ищут.

Не успела Альдош ответить, как дверь обсерватории отворилась, и вошёл незнакомый пожилой дюк.

— Ты действительно ищешь Тильецадский клан? — спросил он вместо приветствия и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Это хорошо, а то глупость получается — только мне одному и нужно выяснять, не живут ли какие-нибудь дюки за пределами Тильецада и Цагрины. Так ведь, если бы я не отправился на поиски, то все остальные и до сих пор бы болтали невесть о чём, вместо того, чтобы дело делать, а потом я же у них виноват буду… А я, между прочим, нашёл в ваши края короткую дорогу — всего несколько шагов сделать нужно. Теперь все зачастят туда-сюда и никто старому Рьоху спасибо не скажет!

ВСТРЕЧИ

I

Мальчик шёл по лесной заснеженной тропинке, наигрывая на дудочке. Пальцам было холодно, зато сердцу тепло. Впервые за год его не мучили ни воспоминания, ни предчувствия. Может быть, сказывалось приближение весны, а может, просто время и память проявили милосердие.

Маленькие ноги уверенно топали вперёд и вперёд. Казалось, паренёк точно знает дорогу. На самом же деле он шёл, влекомый лишь музыкой. Наконец, он слегка притомился и уселся на камень, собираясь перекусить.

— Почему ты перестал? Ты так чудно пел! — раздался сзади тихий голосок.

От неожиданности мальчик выронил кусок и резко обернулся. Около дерева стояла, слегка склонив головку набок, темноволосая темноглазая девочка примерно его лет. Кажется, она немножко светилась.

— Так почему ты больше не поёшь? — не отставала она. — А как ты это делаешь?

— Это не я. Это моя флейта. А я на ней играю.

— Она поёт, как задумчивая птица. Сыграй ещё!

Маленький музыкант смахнул крошки с губ и взял дудочку. Девочка несколько мгновений слушала мелодию, а потом подхватила. Совсем негромко, но чисто и верно.

— А сейчас получилось, как будто два маленьких ручейка текли-текли и стали одним большим, — тихо улыбнулась она. — А куда ты идёшь?

— Смеяться не будешь?

Девочка посмотрела на него совсем по-взрослому и покачала головой.

— Дюков искать! Ну, должны же они где-то быть… А ты?

— А я ищу людей. Отца или его друзей, если кто-то из них жив.

— Понятно…

Мальчик вдруг сообразил, что нехорошо разговаривать с человеком, когда ни ты не знаешь его имени ни он твоего.

— Меня зовут Стийфелт из Дросвоскра, а тебя?

— А я — Исулолгда из Цагрины.

Музыкант странно посмотрел на собеседницу и удивился тому, что не сразу заметил, висящий у неё на груди дюковский медальон, вроде того, какой носил Кайниол. Только маленький. Паренёк весело рассмеялся и предложил:

— Пойдём к нам в гости. Я тебя со своими познакомлю. У меня большая семья: два брата, отец, дед и тётушка Шалук, которая нам вместо бабушки.

— А мама?

Лицо Стийфелта мгновенно погасло. Он отвернулся и почти неслышно прошептал:

— Она погибла… Почти год назад…

Давно же он не плакал! Наверное, с тех пор, как случайно спасся от смерти. Он-то думал, что стал мужчиной, а вот…

Исулолгда подождала, пока он немножко утихнет. Осторожно вытерла мягким рукавом платья его мокрое лицо. Тихо улыбнулась. И сказала:

— Я понимаю. У меня пока — только мама. Отец попал в плен незадолго до моего рождения. Где он сейчас, кто знает…

Мальчик подумал пару мгновений. Потом пробормотал:

— Его зовут Хаймер-Первооткрыватель из Мэниги? А твоя мама — Хранительница Риаталь из Стевоса? И ты родилась там, где рождаются дюки?

Глаза девочки расширились и ещё больше потемнели:

— Откуда ты знаешь?

— Идём! — Стийфелт встал и подал ей руку. — Он живёт у нас. Вполне здоров. Только… после плена не может говорить. Мы общаемся на безмолвном наречии.

— Я знаю. Свою речь он отдал мне… — Исулолгда немного помолчала. — А ты научишь меня играть?

— Научу. А как ты сюда попала из этих… ну, где вы там живёте?

— Как все попадают куда-нибудь: шла по дорожке, шла да и вышла! — рассмеялась девочка.

— Покажешь?

— Дорожку-то? Конечно, покажу.

II

Повреждённая нога то и дело давала о себе знать. Беспредметно ругаясь и радуясь, что его никто не слышит, Первооткрыватель втащил в кухню громадную вязанку хвороста.

— Принёс, хороший мой? — засуетилась Шалук. — Ну, и молодец!

Из-за её подола выглянула темноглазая детская мордашка.

— Видишь, кого Стийфелт привёл? У нас тут…

Она не договорила. Дрова упали на пол. Туго натянутая верёвка лопнула. С трудом перешагнув через рассыпавшийся ворох веток, Хаймер шагнул к дочери:

— Ты?.. Значит, правда… Как… Откуда? — только и смог он промолчать.

— Здравствуй, отец! — рассудительно сказала Исулолгда, слегка склонив головку набок и разглядывая его во все глаза. — Сегодня утром я почувствовала, что обязательно тебя найду. Ну и пошла.

Забыв о больной ноге и об усталости, Хаймер подхватил малышку на руки и закружился с ней по кухне.

— А я-то что стою? — пробормотала хозяйка, захлюпав носом. — Всех же без обеда оставлю…

Каким-то чудом прихватив изрядную стопку тарелок, два полных кувшина и громадную буханку, она исчезла в комнате.

Осторожно поставив дочку на скамью, запыхавшийся отец сел рядом:

— Как мама?

— Хорошо. Только по тебе скучает.

— Поёт?

— Каждый день. С того самого времени, как пришла в Цагрину. Я думаю, что даже красивее, чем дюксы. Она всё надеется, что ты её услышишь.

Хаймер улыбнулся:

— Знаешь… Она ведь меня спасла. Своими песнями.

Малышка удивлённо вскинула брови.

— Правда?

— Когда меня мучили в плену, и я был почти готов погибнуть, вдруг услышал голос Риаталь. Так, как будто она сидит совсем рядом. Сначала подумал, что с ума схожу… Но именно это пение вернуло мне силы. А потом произошло что-то совсем странное… Я как-то попал туда, где ты принимала посвящение.

— Дары?

— Ну да…

— Я помню. Вот что… Пойдём!

— Куда? — опешил Хаймер.

— Знаешь, откуда я пришла?

Он кивнул.

— Так вот. Нужно привести сюда маму! А то нехорошо выходит: мы радуемся, а она грустит.