Софья Ролдугина - Тонкий мир

Острое чувство жалости к Дэйру, столкнувшемуся с тем, что было отвратительно его природе, заставило меня только сильнее обнять целителя.

– Первый глоток… Не знаю, с чем это сравнить, – продолжил Дариэль после заминки. – Похоже на ощущение, когда ты час лежишь с вывихом, загибаясь от боли, а потом тебе вкатывают лекарство мгновенного действия – и боль растворяется. Или когда тебя душат подушкой, а потом вдруг дают глотнуть воздуха…

– Ну и сравнения, – меня передернуло. – Неужели все из личного опыта?

Дэйр неожиданно усмехнулся.

– Мой личный опыт, к сожалению, гораздо богаче, чем можно подумать. Но все равно адекватного сравнения я подобрать не могу. Слишком все было… чуждо. И с каждым глотком это чувство нарастало… Но потом я понял, что снова чего-то не хватает – «синдром бессонницы» никуда не делся. Кровь уже давно ощущалась на вкус смесью двух субстанций – соленой влаги и каких-то воздушных пузырьков, как в газировке. Максимилиан говорил, что это жизненная энергия… Вот именно она-то и была источником потрясающих впечатлений. Но я нуждался в чем-то еще… Какой-то особенной «приправе». За ответом я мысленно потянулся к князю – наверное, сработали инстинкты обращенного.

И провалился в его восприятие.

Тут же все вопросы отпали. Мое состояние на самом деле можно было назвать одним термином: эмоциональная черная дыра. Я был пуст. А мое сознание – голодно. И все эмоции Ксиля затягивало в меня… и чувство пустоты отпускало. Но это было слишком медленно. Все равно что греться у печки, в которой одни угли. А инстинкты не дремали – они подсказывали, что на угольки надо подуть, разжигая огонь… Так я и сделал. «Дунул» на одну вкусную маленькую искорку. Но мне и в голову не могло прийти, как это выглядело в реальности…

Голос его превратился в шепот.

– Как? – глухо спросила я, совершенно не желая знать ответ. Методы повышения эмоциональной насыщенности жертвы мне были прекрасно известны, благодаря Ксилю.

И вряд ли Дэйр в голодном бессознательном состоянии смог напугать князя или заставить его смутиться.

Значит, оставался один способ – самый быстрый и действенный.

Боль.

– Как? – со злостью на себя переспросил Дариэль. – Да очень просто. Оказалось, что когти могут вырастать довольно длинными. Как ножи. И их очень удобно запускать князьям под кожу, под верхний слой, и…

– Хватит, – быстро сказала я. Не то чтобы меня сильно смущали откровения Дариэля – Ксиль и не такое может спокойно пережить… Но целитель явно перегнул палку с обнажением души. – Скажи лучше, чем все закончилось?

– Ничем, – пожал плечами Дариэль. – Максимилиан меня похвалил, ободряюще похлопал по плечу и пошел в душ. Свою разодранную рубашку он предложил мне оставить в качестве сувенира. «Первый трофей»…

Эльф замолчал. А потом глубоко вздохнул и спросил тихо-тихо:

– Ты меня теперь ненавидишь?

От неожиданности я только рассмеялась и отступила назад. Ноги завязли в снегу…

Плюх.

– Ну ты даешь, – смех был скорее нервным, и Дэйр имел полное право на меня обидеться, но оборвать истерику и вылезти из сугроба самостоятельно у меня не получилось. По крайней мере, не сразу. – За что мне тебя ненавидеть? – я устало откинулась на снег, глядя на растерянного Дэйра снизу вверх. – Такова природа шакаи-ар. Это регены диктовали тебе свою волю. Мне, между прочим, попадало от Ксиля, когда в неподходящей ситуации я оказывалась рядом, – да уж, одна «ситуация» со вторым испытанием чего стоила… – Почему это я должна возненавидеть тебя после того, как князь устроил «кормление с ложечки»? Ну, в своем стиле… – приступ смеха уже закончился, но воздуха все еще не хватало. – Глупость какая. Не задумывайся об этом. Это неизбежное зло, всесильные обстоятельства… Можно только смириться. И ждать, пока закончится месяц, который требуется для завершения всех процессов. Есть вещи, которые сильнее нас. С ними не нужно бороться. Их надо принимать.

Дэйр подал мне руку, помогая подняться, и неожиданно улыбнулся – светло и ясно.

– Ты удивительная, Нэй, – холодные пальцы с коротко остриженными ногтями ласково коснулись моей щеки. – Вроде бы и ребенок, но иногда говоришь удивительно мудрые вещи.

Я смутилась.

– Да ладно… – атмосфера была настолько торжественной, что у меня в голове зазвенело от желания испортить ее какой-нибудь неловкой шуткой. –Еще лет тридцать – как раз дорасту до того, чтобы самой можно было воспользоваться своей невероятной мудростью…

– Лет тридцать? Ну ты и оптимистка, – скептически хмыкнули у меня за спиной. – Через пятьдесят – еще может быть… Вот перестанешь водить за собой толпами подозрительных вампиров и поступишь учиться – и я сознаюсь друзьям, что в гости ко мне приезжала все-таки сестра, а не дальняя родственница по папиной линии.

– Хэл! – взвизгнула я, резко оборачиваясь и чуть было опять не падая в сугроб. – Я… ай!

Слабость после колдовства сделала мне даже более качественную подножку, чем в свое время Ксиль.

– Черт, какой позор, – сокрушенно качнул головой Хелкар и шагнул вперед, протягивая мне руку. – Вот корова, а? И кто из нас старший и ответственный?

Ксиль, оставшийся у ворот вместе с каким-то высоким мужчиной – наверное, из преподавателей, захихикал, маскируя недостойный смех кашлем.

– Ты, конечно, – улыбнулась я брату, цепляясь за протянутую руку. – Рада тебя видеть, – физиономия Хэла оставалась некромантически мрачной. – А я пирожков привезла от мамы… С яблоками… вкусненькими…

Хихиканье у ворот перешло в откровенный хохот.

– Хэл, Хэл, – укоризненно покачал головой Дариэль. – Ну разве так можно о сестре говорить? «Корова», тоже мне… Как был поросенком, так и остался.

– Значит, у нас вся семья животная, – подвела я итог. – Дочка-корова, сын-поросенок и мама-львица.

– Прекрати пороть чушь, – возмутился Хэл, отряхивая меня от снега. – Не ребенок уже все-таки.

Я встрепенулась.

– Вот видите! – возопила я, обращаясь одновременно и к Дэйру, и к Ксилю. – А вы – «маленькая», «маленькая»…

– А, ну, если они в этом смысле говорят – маленькая, значит, маленькая, – как ни в чем не бывало сдал назад Хэлкар. – И не зыркай на меня так злобно. Ты ж действительное еще несовершеннолетняя. Нужно уметь смотреть правде в лицо и принимать подавляющие обстоятельства…

…Делая брату подсечку и роняя его в снег, я философски размышляла о том, что после моего совершеннолетия с фразой «прими обстоятельства» я расстанусь навсегда. Или сроднюсь – это как посмотреть.

Ведь, в сущности, взрослая эстаминиэль – это и есть те самые «подавляющие обстоятельства».

Мы с Хэлом не виделись уже давно. Будь мой братишка немного терпимее к физическим проявлениям радости, я бы при встрече просто повисла у него на шее, вереща от восторга. Но он, как истинный будущий некромант, да к тому же еще и подросток, питал к сестринским всплескам эмоций угрюмую неприязнь.