Софья Ролдугина - Тонкий мир

– Не стоит. Ты еще слишком плохо представляешь себе, что такое регены. Я скажу тебе сам. Сейчас мои частицы в твоей крови выстроят барьер здесь… и здесь… у тебя удивительно нежная кожа, к слову… барьер примерно на середине предплечья.

– Понимаю. Вы не могли бы пока меня отпустить? Мне немного неловко… Спасибо. Так вы говорите, для чего барьер?..

– Ты еще не разучился смущаться. Это приятно видеть. Барьер не даст распространиться по всему организму тому, что вы называете «пыльцой».

– Называем? Вы хотите сказать, что знаете, что это такое?

– И скажу. Это регены. Точнее говоря, их прообраз с тонкого плана. Там, в ином мире, у регенов нет постоянного живого носителя. Они равномерно распределены в открытом пространстве, и сильнейшие из Древних отличаются тем, что могут удержать большее количество «пыльцы».

– Э-э… вы хотя бы понимаете, что совершили только что переворот в знаниях о тонком плане и иномирных материях? Кажется, вам все равно… И не надо так понимающе улыбаться!

– У каждого свои развлечения, золотой мой. Ты играешь в науку, я – в куклы. Все для того, чтобы не сойти с ума за тысячи лет.

– Я не играю. Я живу.

– Это просто другое название игры, солнце. Вот сейчас ты боишься – и пытаешься играть в смельчака. В сумасшедшего ученого, который интересуется наукой даже тогда, когда его жизнь висит на волоске.

– Вы!.. Вы… Вы правы, пожалуй. Но сейчас действительно не могу молчать.

– Волнуешься?

– Вы опять смеетесь.

– Нисколько. Хочешь, сыграем в другую игру, пока мы ждем кланника?

– В какую? Вряд ли меня заинтересуют ваши игры, при всем уважении…

– Вопросы и ответы. У тебя будет право задать мне… например, девять вопросов. И на каждый я дам абсолютно правдивый ответ. Ты можешь спрашивать о регенах или о твоем прошлом… выбор за тобой. Хочешь сыграть?

– Да… Конечно, да! Но вы действительно ответите… правдиво?

– Одним вопросом меньше, золотой мой. Да, ни слова лжи.

– О! Так все серьезно… признаться, я немного растерян…. Вопросы и ответы… Вопросы… Тогда… тогда я хочу знать: Меренэ действительно хотела меня сломать или просто напугать, когда наняла тебя семь тысяч лет назад?

– Какие пылкие братские чувства… После всего, что было – это забавно.

– К делу.

– Она сама не знала, чего хотела. Жажду тепла иногда сложно отличить от жажды крови. Но шакаи-ар знают это наверняка, а вы, эльфы, можете только догадываться.

– Хорошо… то есть плохо, но… Не важно. Настоящее и будущее важнее прошлого. Тогда следующий вопрос: каких побочных эффектов мне ждать от твоего «лечения»?

– Я думал, что с этого ты начнешь. Эффектов будет много, но заинтересует тебя один… Ты станешь шакаи-ар.

– Что?! А раньше вы не могли сказать?

– Мог. Но ты не спрашивал.

– Боги… а этого можно избежать?

– Только отказавшись от лечения.

– О, dess!

– Дыши спокойнее, мальчик мой, и не кричи. Если ты сорвешь горло прямо сейчас, дальше будет не интересно. К тому же ты ведь все равно не откажешься от своей мечты вновь стать целителем, верно?

– Я… да, верно. Я больше не могу ждать. Нельзя же все время быть обузой! И что значит «прямо сейчас»? Хотите сказать, что дальше…

– Именно. Сегодня ты будешь кричать очень много.

– Я, кажется, уже не хочу знать, в чем состоит лечение. У вас очень убедительно получается запугивать собеседника.

– Благодарю за комплимент.

– Не стоит. Dess, как же все это глупо… Или только кажется глупым? Следующий вопрос… А почему вы вообще взялись лечить меня?

– Твоя возлюбленная уже спрашивала об этом. Отвечу, как и ей: потому что я могу.

– И все?

– Это главная причина. Я мог бы солгать, что чувствую вину за то зло, что причинил тебе когда-то… Но это не так. Я поступил соответственно своим желаниям и желаниям Меренэ, и не раскаиваюсь. Мог бы сказать, что хочу сделать Ксиля своим должником – но Ксиль, как любой ребенок, принимает дары с благосклонностью бога. Без мысли о том, что надо отдариться в ответ.

– О, да… Ксиль именно таков. Скажите, вы правда его… кто он для вас?

– Он – все, что есть в моем мире.

– Вы… простите, что я рассмеялся. Но вы были так серьезны… Надеюсь, что я не ранил ваши чувства.

– Нет. Нисколько.

– Тогда… еще один вопрос. Не обо мне. Скажите, а Ксиль действительно станет старейшиной после ваших тренировок – равным вам, свободным и независимым?

– Ответ – да. Ксиль будет даже сильнее меня.

– Но… вы хоть понимаете, что после этого Максимилиан постарается больше никогда с вами не встречаться? Он же эгоист, совершенный, безукоризненный эгоист – выбрасывает из своей жизни все, что причиняет ему неудобство. А вы напоминаете ему о слишком плохих временах… которые он предпочел бы забыть.

– Ты прав, золотой мой. Я это понимаю. Но не могу не исполнить его желания. Просто не могу.

– У вас все просто! Dess… А что будет с вами потом, когда Ксиль вычеркнет вас из своего мира? Что будет с вами тогда?

– Кажется, твои вопросы закончились, солнце.

– Но…

– Не спорь. Я считал. К слову, вот и кланник… Последний элемент доставлен.

– Не уходите от ответа!

– «Ведьмина похлебка», самая сильная кислота… Оцени мое милосердие – ты будешь мучиться всего пару минут.

– Прошу вас ответить на… О, боги! Вы же не хотите сказать, что…

– Именно так. Загаженные «пыльцой» нервы нужно уничтожить. Кости ты пока наращивать не умеешь, поэтому рубить кисти мы не станем. К тому же я очень, очень голоден, а боль – сильное чувство.

– Погодите… мне нужно еще немного подумать… Акери, dess, убери руки, мне нужно время! Я сам, но… Акери, не надо! Акери! Я не… я-а-а-а!

– … я же говорил, что ты будешь кричать.

…Ткани не текли – они обугливались. Дариэль сорвал горло еще на первой минуте. Акери молчал, крепко сжимая ладонями предплечья целителя, на которых от напряжения вздулись вены. Дариэль уже не мог вырываться и не падал только потому, что спиной опирался на плечо своего мучителя.

Акери хотел забыться, захлебнуться чужими криками, но вновь и вновь вспоминал тот, последний вопрос, оставшийся без ответа.

Акери улыбался.

Но кто сказал, что его боль была меньше?

Праздничная ночь была похожа на сказку.

Мерцали таинственно розоватые огоньки свечей. Потрескивали поленья в очаге – настоящие, не мелкий уголь, пропитанный алхимическим составом. Позвякивали серебряные колечки в косе Дариэля, а темный взгляд Максимилиана пьянил сильнее, чем горячее вино со специями, приготовленное целителем. Я, никогда прежде не пробовавшая ничего, крепче кефира, сначала долго не могла привыкнуть к кисловатому привкусу и запаху напитка, а потом почувствовала ужасную сонливость и задремала там же, у камина, на пушистом ковре.