Софья Ролдугина - Тонкий мир

Студентов привлекли к работе с охранными заклинаниями. Наиболее способные и умелые создавали под руководством преподавателей защитные контуры. Ученики с младших курсов обеспечивали старших энергией.

Проникли изменения и в быт Академии. Сбежали из промозглых коридоров старинные их обитатели – сырые сквозняки. Затянулись неряшливые трещины на штукатурке, посветлела и разгладилась краска на подоконниках, прежде вздутая от сырости серыми пузырями. Обшарпанные стены в самых посещаемых аудиториях и комнатах застенчиво прикрылись гобеленами и картинами, а магические огни под потолком сложились в подобие созвездий.

Что уж говорить о зале, в котором, собственно, и проходил совет! Если обсуждать «бездну» мы собирались за простым столом из плебейского пластика, под уютные запахи свежего кофе и имбирного печенья, то нынешнее место заседаний было гораздо более официальным… и, пожалуй, даже роскошным. Мягкие ковры темно-зеленого цвета устилали пол от одной стены до другой, посередине стоял круглый стол из черного дерева с вмонтированными белесыми кристаллами-проекторами. Мягкие сиденья и спинки кресел располагали, скорее, ко сну, нежели к переговорам. А на потолке медленно плыли друг за дружкой по кругу солнце и месяц.

По совету Максимилиана, мы пришли на совет заранее, одними из первых. Машинально я поискала глазами Холо, но, разумеется, не нашла. Похоже, консультант не шутил, когда приходил прощаться навсегда… И от этого почему-то стало немного грустно.

Места были распределены задолго до начала мероприятия. Я легко отыскала свое – перед каждым креслом на лакированной столешнице лежала аккуратная папка мшисто-зеленого, в тон ковру, оттенка. Именная – например, в верхнем правом углу моей папки значилось лаконичное «Найта». Такую же, за исключением имени, небрежно вертел в руках и Максимилиан.

Дэйра на совет не пригласили.

Вообще доступ был строго ограничен. Меня позвали в качестве представителя звезды, пусть и прекратившей существование. Максимилиана – как одного из самых могущественных князей. Кроме него, из шакаи-ар присутствовали еще Тантаэ, Акери, незнакомая мне княжна, которую Ксиль представил шепотом, как Эне Рай, и некий Калиран. У него, по словам все того же Максимилиана, был один из самых многочисленных и сильных кланов.

За равейн говорила Риан, хотя Триада Искусств присутствовала полностью. Малин сидела у окна в мягком кресле, смежив веки. Ее черные, гладкие волосы, как наэлектризованные, облепили молочного цвета обивку. Мелисса стояла рядом и смотрела сквозь стекло на слепяще-белые склоны и прозрачно-голубое небо с редкими седыми клочьями облаков. Остальные королевы предпочли остаться в Замке-на-Холмах, а на совет посмотреть через проекцию, сотворенную девятью сестрами Иллюзиона.

Делегация из Пределов также оказалась весьма немногочисленной. Приехали в Академию несколько десятков эльфов, а на совет пришли всего четверо. Сам посол – высокий эльф с темно-синими волосами, перевитыми в жгут с серебряными цепочками. Его секретарь – юноша со скромной золотистой косой и совершенно удивительными глазами цвета дождливого неба. Телохранитель – маг, да такой силы, что никто из людей не позволил себе и намека на улыбку при взгляде на его одежды нежно-розового оттенка и крупные лиловые кудри.

Только Малин, проснувшаяся незадолго до начала совета, уставилась на него неприлично пристально.

Я же наметанным взглядом определила в маге бунтаря и возмутителя спокойствия – такого же, как Дариэль, и невольно посочувствовала людям. Четвертым эльфом оказался советник Меренэ по безопасности – среднего роста мужчина с невыразительными тусклыми глазами и светлыми волосами, уложенными в высокую прическу. Он все время держался рядом с магом – наверное, давал советы по своему профилю.

– Посла зовут Тарегор эм-Ниату, – жарко зашептал Максимилиан, склонившись к моему уху. – Синий и серебряный – это цвета дипломатов. Не смотри, что эм-Ниату с виду напоминает ледышку – на самом деле за тоненькой скорлупкой самоконтроля у него такая буря скрывается… Я не могу пробить ментальную защиту ни у кого из этой четверки, но посол буквально истекает эмоциями. Как будто кусок сочного мяса, завернутый в белоснежную салфетку. М-м-м, вкусно? – провоцирующий смешок опалил мне висок.

– Очень оригинальная шутка, – скептически откликнулась я, пристальней приглядываясь к послу. Его лицо казалось таким же вежливо-бездушным, как улыбки на карнавальных масках. – Не слишком-то он дружелюбный. Я думала, что дипломаты должны располагать к себе…

– У эльфов немного другое представление о дипломатии, – с удовольствием пустился в объяснения Ксиль, которому нравилось играть роль наставника. Он даже стал казаться взрослее – не мальчик восемнадцати-девятнадцати лет, а молодой мужчина. В те минуты, когда князь не паясничал, я с трудом могла представить его в образе подростка. – Человеческие государства чаще разговаривают с позиции равных. Редкое исключение – когда сверхдержава находит точки соприкосновения со страной третьего мира. Но эльфы – другие. Они говорят даже не с позиции силы, как шакаи-ар или равейны, а с позиции древности. В Пределах для дипломата держаться дружелюбно – все равно, что потерять лицо. Поэтому лучшее правило для тех, кто вступает в переговоры с эльфами – «смотри не как делают, а что делают».

Слушая Ксиля, я не могла с ним не соглашаться. Сородичи Дариэля надменность считали самым подобающим тоном при общении с иноземцами. Редкое исключение составляли обитатели Кентал Савал. Но Тарегор эм-Ниату не был похож на изгнанника, так что его маска подходила ему в совершенстве.

– С послом все ясно, а что скажешь о других? – я кивнула на остальных.

Максимилиан сощурился, окидывая троицу цепким взглядом.

– Секретарь… Ну, этот мальчик с косой… Зовут его Шинтар эм-Ниату, хотя магам он был представлен, как происходящий из рода Шивар. Шинтар эм-Шивар, звучит?

– Звучит, – согласилась я, не понимая пока, к чему ведет князь.

– Но дело тут не в красоте звучания… как думаешь, в чем? Почему Шинтар путешествует инкогнито, так сказать? Догадаешься или не сможешь? – подначил меня Ксиль.

– Не знаю, – растерялась я… и задумалась.

Кроме красивых глаз, в секретаре не было ничего особенного. Тщательно причесанный, в скромной одежде тех же традиционных сине-серебряных цветов, кроткий и тихий – обычный юноша, словом. Я еще раз прокрутила в голове то, что сказал Ксиль, и у меня появилась догадка.

– Так… погоди. Если он носит чужую фамилию… Скорее всего, это род его матери, – уже после первых же фраз я начала путаться в собственных мыслях, но Ксиль поглядывал одобрительно. – Ну, не важно. Шинтар, скорее всего, близкий родственник посла, возможно, даже сын… Его готовят в преемники, так? Но чтобы не подставлять юношу под удар, выдают за секретаря, – с гордостью, что уж греха таить, подвела я итог. – Ну, как сын известного писателя может взять другую фамилию, чтобы его не путали с отцом…