Софья Ролдугина - Тонкий мир

Веки дрогнули. Наконец-то реакция.

– Мы справимся, Дэйри. Иначе и быть не может.

Еще через сорок минут пришел Максимилиан и погнал меня спать. Если честно, то я бы с удовольствием осталась рядом с Дэйри, но Ксиль так настойчиво меня выпроваживал, что мне осталось только смириться. Телепаты всегда лучше знают, что делать, так?

Сон не шел. Я ворочалась с боку на бок часа два, а потом плюнула на принципы и пошла в лабораторию за мятными каплями. Авось за два дня привыкание не наступит.

Разбудил меня жуткий грохот и звон, будто чугунная сковородка упала на стопку тарелок. С совершенно пустой головой я выскочила на лестницу и понеслась вниз. В голове крутилась куча версий, в основном варианты на тему «К нам залезли воры… убийцы… демоны… Спасайся, кто может!»

Но это оказался всего лишь Дэйр.

Ругаясь вполголоса, он сидел на корточках, собирая осколки. Рядом валялась сковородка с приставшим оладушком. Еще штук пять маленьких пухлых блинчиков украсили пол в радиусе полуметра от места катастрофы.

– Дэйр? – осторожно окликнула его я.

– А, Нэй, доброе утро, – он оставил попытки разделаться с осколками непослушными пальцами аккуратно – и просто сгреб их ладонью в кучу, не обращая внимания на мелкие порезы. – Удивлена?

– Да, – честно призналась я. – Не думала, что ты…

Его спина напряглась. Движения рук, собирающих осколки, стали осторожнее.

– Хорошего же ты обо мне мнения, Нэй, – шутливо укорил он меня, оборачиваясь. В глазах плясали смешинки. – Может, у меня и не самый сильный характер, но все-таки я не такой слабак, чтобы от первого же удара слететь.

– А где Ксиль? – я все никак не могла связать неподвижную фигуру на кровати и моего, такого привычного, сильного и насмешливого Дэйри.

– В купальне. Лечит нервы… Уход за больными – дело затратное, уж я-то знаю, – подмигнул он. – А что ты такая заторможенная? Разбудил?

Я не поверила своим глазам. Дариэль улыбался… Дэйр шутил! Будто и не было этих нереальных, как страшный сон, двух дней. Под глазами у него все еще словно темным намазали, да и общее впечатление Дэйр производил болезненное, но от апатии и глухой тоски не осталось и следа.

Как будто солнце из-за тучи вышло.

Силле, Силле…

– Что-то вроде того, – улыбнулась я.

Кошмар закончился.

Дальние пределы медленно погружались в сон.

Спокойно дремала в комнате на втором этаже Ани, порядком уставшая за два дня волнений. Давным-давно сморило и сердитую, растерянную Лиссэ – прямо за важными документами. Эльфийка тихонько сопела, пристроив голову на пухлую пачку бумаг, иногда начиная жалобно бормотать себе что-то под нос. Выглядело это ужасно трогательно, но даже бездна не уберегла бы того, кто рискнул бы намекнуть на такое грозной госпоже Ашель Эльнеке!

Тишина стояла и в дубраве. Нежить и нечисть, присмиревшая после визита мстительного и кровожадного шакарского князя, забилась в норы и там тряслась от страха. Даже бестолковые лареги куда-то попрятались, и носа не высовывая из своих тайных логовищ. А на поверхности царила безмятежность. Лунный свет серебрил заснеженные ветки, окутывая лес волшебным сиянием, будто в сказке.

Спала и Найта, разорившая от огорчения запасы мятных капель в лаборатории. Раскачивались ветки за окном, разбегались по стенам таинственные тени, потрескивали от мороза деревья в саду… Маленькая ведьма, благоухающая мятой на весь дом, не слышала ничего.

Даже развеселое пение, что доносилось из Дариэлевой спальни.

Раздался глухой стон, как будто кто-то уткнулся лицом в подушку. Пение тут же оборвалось.

– Ну же, милый, – с ехидцей протянул тот же голос, который только что выводил задорные куплеты. – Давай, скажи это. Ты можешь обмануть кого угодно, только не меня. Я слышу твои мысли.

Молчание.

– Что ж, если ты ничего не говоришь, значит тебе нравится. Продолжим-ка… А жизнь так замечательна, что…

– Заткнись, – в коротком слове было столько муки, что даже жестокосердный князь не нашел в себе сил продолжать вокальные упражнения.

– Молодец, послушный мальчик, – когтистая рука потрепала разлохмаченный затылок. В лунном свете волосы словно поседели, утратив привычный медовый блеск. – Может, еще чего доброго скажешь? Не стесняйся, я все равно тебя вижу насквозь.

– Чтоб ты сдох.

– Какая экспрессия! – восхитился Максимилиан. – Еще немного, и по выразительности ты переплюнешь вяленую рыбу.

– Чтоб я сдох, – это прозвучало уже почти искренне, но едва слышно, потому что эльф зарылся в подушку окончательно.

Скрипнуло кресло.

– А вот с этого места поподробнее, дружок, – вампир пересел на кровать, медленно проводя ладонью по спине Дэйра. Даже сквозь одеяло эльф почувствовал ее жар – успокаивающий и опасный одновременно. – Что это за суицидальные порывы? Знаешь, я могу понять и отчаяние, и боль, и горечь, и стремление к забвению… Но не самоубийство.

Эльф перевернулся на бок, уклоняясь от прикосновения – слишком личным оно было, слишком заботливым… От этого тепла – даже не исходящего от ладони, а заключенного в язвительных на первый взгляд словах – так легко было растечься восковой лужицей, поверить, что все будет хорошо…

«Ну, такого я никогда не обещал», – влез в мысли нахальный князь.

«Нигде от него не скрыться», – тоскливо подумал эльф, а вслух спросил бесцветным голосом:

– А чего ты взял, что я захочу обсуждать с тобой это?

– Уже хочешь, – уверенно откликнулся князь. – Знаешь, почему? Потому что тяга к суициду отвратительна твоей натуре целителя. Ты ощущаешь ее, как что-то нездоровое, как будто опухоль в легких. Она отравляет тебя, разрушает изнутри, заставляет тянуться к бритве или веревке…

– Вот еще, – Дариэль поспешил перебить его, чувствуя, как покрывается холодным потом от ужаса – до того проникновенно говорил Ксиль. – Если бы я и поддался этой… слабости… то выбрал бы яд. Но…

– Но? – князь с комфортом растянулся на кровати, опираясь на локоть. Теперь Дэйру приходилось смотреть на собеседника с унизительно малого расстояния и к тому же снизу вверх.

Синие глаза загадочно мерцали в темноте – сочувственно и насмешливо. И это странным образом провоцировало на откровенность.

– …но сейчас мне совсем не хочется глотать какую-нибудь редкую отраву. Твоя работа?

– Моя, – не стал отпираться князь. – Как и твоя говорливость в последние несколько минут, и некоторые другие изменения… Но я не могу все время быть рядом и заниматься коррекцией восприятия одного угрюмого эльфа. У меня, кхм, несколько другие планы на мою вечность. Поэтому давай-ка решим все раз и навсегда.