Софья Ролдугина - Тонкий мир

– Ни за что, – хмыкнул Дариэль, наконец-то становясь похожим на прежнего себя. – К тому же это будет весьма любопытный эксперимент… А уж какие просторы открывает исследование шакаи-ар с преимущественной долей эльфийской крови… – взгляд его подернулся мечтательной дымкой. – К слову, о крови, – спохватился Дэйр. – В том, чтобы быть шакаи-ар, есть два огромных минуса – голод и кровавое безумие… Не хотелось бы мне превратиться в спятившего маньяка, – его передернуло.

А мне почему-то вспомнилось, как опасно и хищно светились в темноте зеленые глаза… Как горячо пылала кожа… и это чувство мурашек по спине и сладкого бессилия… И подумалось: иногда я не против видеть Дэйра слегка голодным.

Лицо бросило в жар.

Я потерла щеки, заливаясь краской. Вечно в голову лезет всякий бред.

Максимилиан одарил меня до отвращения понимающим взглядом. Телепат, чтоб его…

Постойте. Но ведь Дэйр сейчас тоже…

Ой, мама… Пойду-ка я отсюда подальше…

– Ты куда это? – иронично поинтересовался Ксиль, сцапывая меня и притягивая к себе. – Как будто раньше твои мысли не читали. Или ты боишься, что объект твоего восхищения отнесется к твоим восторгам с юмором?

Я замялась. На Дариэля смотреть было страшновато.

– Ну, это другое дело… или ты, или Тантаэ, или всякие посторонние вампиры… а Дэйр – это Дэйр, – совершенно непонятно даже для себя пояснила я.

Ксиль с коротким смешком чмокнул меня в макушку.

– Глупенькая. Пока Силле свои способности освоит, не один год пройдет. Я начал кое-что в телепатии понимать уже после кровавого безумия, так что не переживай – успеешь привыкнуть к мысли, что твоя голова без ментального щита – это проходной двор… Кстати, о кровавом безумии, – он поднял глаза на замершего Дариэля. – Не думаю, что тебе грозит что-то подобное. «Безумие» – это, вообще-то, результат лавинообразного нарастания количества регенов в крови, а у тебя они практически не возобновляются. Что же касается голода… Как себя чувствуешь сейчас? – коварно поинтересовался князь. – Не хочется запустить зубки в шейку Найты… или мою, скажем?

Дариэль задумчиво скользнул по мне взглядом… я поежилась… и задержался на горле князя.

– Как тебе сказать, Ксиль… Причина, по которой мне тебя хочется покусать, кажется, кроется совсем не в чувстве голода… А… как бы это выразить поточнее? Хм… В том, что ты… нахальная язва? Не так… эгоистичная зараза? – Дэйр с сожалением качнул головой. – Нет, все не то… м-м-м… Потому что ты – Ксиль? – светски улыбнулся он.

– Шутишь – значит, все в порядке, – ничуть не обиделся князь. – Значит, вопрос исчер… – он осекся и растерянно оглянулся назад. – Звенит что-то.

Дэйр вскинулся.

– Где?

– В коридоре, похоже. Как будто стекло дребезжит.

– Это зеркало, – Дэйр метнулся к шкафу, вытащил первую попавшуюся рубашку и накинул поверх вылинявшей футболки. – Совсем забыл. До меня сложно добраться, если контакт идет с незнакомого зеркала… Пришлось поставить защиту лет двести назад, – пояснял он, быстро застегивая пуговицы. – Бегом. Нэй, одерни свитер, у тебя живот голый торчит.

– Ничего не торчит, – обижено поправила его я, но свитер все-таки одернула. Между прочим, это из-за Дэйра же одежда и в беспорядке.

– Конечно-конечно. Ты самая худенькая из нас, хоть силком откармливай, – серьезно кивнул Дэйр и выскользнул из комнаты.

Я так и осталась стоять столбом. Потом задрала обратно свитер и уставилась на талию. Брюки я ношу сорок четвертого размера… иногда даже сорок второго… Вроде не кожа да кости.

– Я ведь не тощая… или это был сарказм? – в пространство поинтересовалась я.

Ксиль улыбнулся:

– Только не вздумай заболеть этой жуткой девчачьей болезнью «похудею и поправлюсь, а сама себе не нравлюсь». Идем, малыш.

Он вдруг стремительно наклонился и чмокнул меня в живот. Я взвизгнула и резко натянула свитер вниз – чуть ли не до колен. Князь расхохотался, подмигнул – и устремился за Дэйром.

– Подожди! – спохватилась я, влезая в тапочки и выбегая в коридор.

До зеркала, конечно, добралась с опозданием, когда связь давно уже была налажена. Максимилиан и Дариэль стояли и хмуро переглядывались. По блестящей поверхности то и дело проходила рябь, но в побеспокоившей нас в такой ранний час особе я сразу признала Лиссэ. Тетушка была встревожена и выглядела так, будто никак не могла отдышаться.

– Нэй! – воскликнула она, едва завидев меня. – Нэй, случилось невероятное! Леарги отрекся!

Я застыла, словно врезалась в стену. Звенья мыслей потянулись друг за другом, выстраиваясь в логическую цепочку.

Леарги отрекся… значит, власть над Пределами теперь принадлежит…

– Нэй, теперь Повелительница – Меренэ!

Меренэ.

Ненавидящая Дэйра.

Лишь вчера потерявшая возлюбленного…

Боги, что же теперь будет?

Помехи по зеркалу шли уже почти сплошняком.

– Где ты сейчас? – быстро спросил Дариэль. – Почему связь такая плохая?

– Во дворце, – откликнулась Лиссэ. Из-за хрипов и шума слова скорее угадывались, чем слышались. – Слухи об отречении бродили с самого бала в честь юбилея Меренэ. А сегодня на рассвете был созван малый совет, на котором Леарги отрекся от трона. «Я устал, пора уступить престол наследнице…»

Окончание фразы утонуло в скрежете, а зеркальная поверхность потемнела. Дэйр поморщился и пнул раму.

Изображение прояснилось.

– …как услышала об этом, решила сразу тебе сообщить, – тетушка, кажется, даже не поняла, что связь прерывалась. – Во дворце говорят о том, что второму претенденту на трон – это ты, Дэйри – в Пределах не место, тем более после того, как имя любовника Меренэ связали с покушением на целителя. Будь осторожней, золотце мое, – неловко закончила Лиссэ и обернулась куда-то через плечо. – Тарги, я уже иду, не переживай! – и снова обратилась к нам, немного виновато: – Не могу разговаривать больше. Тарги и так сделал мне большое одолжение, позволив воспользоваться своим зеркалом… Удачи и до встречи!

По глянцевой поверхности заскользили белесые электрические разряды, а потом зеркало потемнело – и отразило наши удивленно-задумчивые физиономии.

– Что делать будем? – тихо спросила я, пытаясь переварить новость. Пределы без Леарги – это не укладывалось в голове. Он был ровесником нового эльфийского государства, восставшего из пепла после войны. Сначала – символом надежды. Позже, спустя столетия – постоянства и надежности. Что же будет теперь?

– Что делать? Ждать, – Ксиль запустил пальцы в мои и без того разлохмаченные волосы, откидывая с лица челку. – А что еще остается? Пределам нужны перемены, – он переглянулся с поскучневшим Дэйром. – Возможно, новая эпоха – развития, процветания. Хватит уже топтаться на одном месте, пользуясь довоенными разработками.