Николай Ярославцев - Преднозначение

-Там… - Махнул он рукой в сторону. – Напрямую, дрягвой шел.

-Один? – Изумилась она. И даже побелела от страха. – Я бы скорее умерла, чем одна через дрягву пошла.

-Почему один? А Ягодка? И вран… Водяной дорогу указал, кикимора вслед рукой помахала. Так и дошел.

Посмотрела на него, не скрывая недоверия, но промолчала. Едет, не улыбнется. Глаза льдом настыли.

-К ночи городище появится. Там и остановимся.

-А она и не спрашивала. И не думала спрашивать. Но головой кивнула. Лошади бежали не тряской скорой рысью, оставляя под копытами версту за верстой. И она попыталась представить все земли, через которые прошли и проехали с Радогором. Даже глаза от усердия закрыла. Но не помогло. Мозг ее оказался слишком тесен, чтобы вместить все.

-Радо! – Позвала, повернувшись в седле к нему.

Радогор и глазом не повел, занятый чем – то своим.

-Радо, - Уже громче и настойчивее окликнула она его. – Едем, едем с тобой, и все лес и лес. А что за лесом?

-Поле. – Рассеянно и не сразу, ответил Радогор.

Влада попыталась втиснуть в сознание еще и это поле. Правда, при этом, большую часть леса, через который они проехали, пришлось выбросить.

-И много того поля?

-Ратимир сказал, до самого моря тянуться будет.

Слово не понятное, но переспрашивать не стала. Нужнее показалось другое.

-А долго, Радо, ехать до этого самого моря?

-Если коней менять, думаю дней за тридцать доскачем. А не менять и того больше. – Все так же рассеянно пробурчал Радогор, к чему – то прислушиваясь. И даже на стременах привстал.

Сознание окончательно отказалось повиноваться. И выронило даже то, что она с таким трудом втиснула туда. Сломленная невероятными просторами надолго замолчала, уставясь взглядом в незримую точку прямо пред собой и шевеля губами.

-И мы прямо туда поедем? Через все поле? Прямо, прямо, прямо?

-Ну, не так, чтобы прямо. И не сразу. Но поедем.

-Радо! – Не вынеся его равнодушия, вскипела она. – Я с ним разговариваю, а он сидит и думает, думает, как сыч. И помалкивает.

-Я разговариваю…

-А глаза в другую сторону смотрят, когда должны смотреть на меня. – Возмущенно заявила она. И махнула рукой на восход. – Там что?

-Поля голые, песок и горы. А на маковках снег лежит даже летом. И так до самого края. Хоть год на коне скачи. Дедко Вран так говорил. И Ратимир… народ там диковинный живет. А звери и того удивительней. Ростом с избу. Уши по ногам хлопают. И с каждой стороны по хвосту. И клыки вот такие!

Развел руки в стороны, чтобы показать, какой величины клыки у этих странных зверей. Влада вымеряла взглядом расстояние между его ладонями, отшатнулась в седле и ахнула.

-Кого ему есть такими зубами? Он и коня пополам перекусит.

-Не спрашивал. Не знаю.

-Мы пойдем туда, где эти, с хвостами живут?

-Может быть. – Радогор снова помрачнел и задумался. – Если поле перейдем.

Влада последние слова пропустила мимо ушей, сохранив в памяти самое важное.

-И целый год скакать? До края?

-Если мешать не будут. – Радогору, кажется, наскучил разговор. – А будут мешать, и двух лет не хватит.

Влада зачем – то оглянулась назад. Где по ее предположению осталось Верховье с Ратимиром, Копытихой и берегиней кикиморой. Взгляд стал озабоченным. Заерзала в седле и поднялась на стременах, словно собиралась через лес увидеть заснеженные горы. И диковинных зверей, которые ушами себя по ногам хлещут. И огорченно вздохнула. Весь ее ум решительно отказывался вместить в себя все, о чем Радогор говорил с таким обидным равнодушием. Нахохлилась в седле, брови насупила и даже нижнюю губу прикусила от усердия, и в глазах появился не понятный страх.

-Радо! – Окликнула она его, когда над лесом уже сгущались сумерки. – А где же тогда вирию приютиться, когда везде, куда не ткнись, люди живут?

Радогор не расслышал вопроса, с головой погрузившись в свои размышления. И она рассердилась.

-Да, Радо же!

Поднял на нее взгляд, а в глазах недоумение. Губы едва заметно шевелятся, выговаривая неясные слова.

-Я говорю, сколько же батюшке с матушкой времени понадобится, чтобы добраться до того вирия, если нам на лошадях год скакать?

-Не надо его искать. Придут за ними. Может, сама Марана прибежит. А вернее всего, что сразу подобрали и на дорогу вывели.

-А край у земли со всех сторон? Или как? Как обрыв на берегу у реки? Сиди и ногами побалтывай. Или тыном огорожен, чтобы не забрел кто ненароком и свалился за край? Я как подумаю, что стою на самом краю, а там неведомо что, так аж зубы от страха начинают чакать. К обрыву и то боязно подходить. А там самый край и ну, как сорвешься.

-Не подходи...

Это уже ни в какие ворота не лезло!

У княжны даже голос от обиды задрозжал.

-Как это можно не подходить, когда до горести охота хоть одним глазком посмотреть, что там делается. Будто ты сам не склонишься, чтобы глянуть? Я вон, помню, мимо колодца пройти не могла, чтобы не остановиться. Так и манит к себе, так и манит… Так это к колодцу. А там край! Или обрыв. Внизу река, как ручеек бежит. Ноги не идут, а глаз туда так и тянется. – Объяснила она убежденно.

-Удержу, чтобы не тянуло. – Как мог, постарался успокоить Радогор. - Мы же еще не на краю. И дойдем ли когда? Что нам там делать?

-Заговорил таки!

Спорить с ним не стала. Но по глазам Радогор понял, что не поверила не единому его слову, здраво полагая, уж если дойдем, за край заглянет, не утерпит.

Настолько увлеклась переживаниями, что выпустила повод и ее Соловая забилась под ней, захрапела и попятилась, чуть не выбросив ее из седла.

-Буланка! – Гневно закричала она и с илой вдавила каьлуки в лошадинные бока.

Но лошадь крутилась на месте и ни как не хотела идти вперед. Радогор же, с головой уйдя в свои мысли, даже не заметил, что она отстала. И лишь проехав с полсотни саженей, понял, что не слышит ее голоса за спиной и остановился. Но Влада уже справилась с лошадью и догоняяла его, бросая быстрые взгляды по сторонам и под ноги. На дороге и вдоль нее, куда бы не ткнулся ее взгляд, лежали человеческие останки. Постаралось лесное зверье. Разодрало, разбросало то, что было когда – то людьми, наполнив воздух густым запахом гниющей человеческой плоти. Торопливо прикрыла лицо ладонью, стараясь приглушить запах. И поспешила к Радогору.

-Ты здесь ехал, Радо? – Спросила она и, против воли, оглянулась. - Это они!

-Они… - Сумрачно ответил Радогор. – Я стороной, вдоль дороги шел. А потом сразу на дрягву свернул.

И снова замолчал. И как не старалась Влада разговорить, растормошить его, так и не сумела. Уж и месяц свесил рожки над лесом, освещая им дорогу призрачным холодным светом, когда он сам повернулся к ней и виновато улыбнулся.

-Прости, Лада. Притомил я тебя. – Говорит, а в глазах печаль стоит. – Не сам жеребца погоняю, думки тяжелые его гонят.