Светлана Нергина - По закону перелетных птиц

– Ой, обжинки, паночку, обжинки!.. Дай нам меду, горилки… Прочиняй, пане, ворота… Несем тоби винки из злота!

Тут полагалось снять венок со своей головы и положить на голову лучшей подружки. Марька скрепя сердце отдала свой Карье.

Может, и не слишком приятно называть лучшей подругой ту, которая увела у тебя жениха, зато причитать Карья умела лучше всех на селе и заполучить ее на девичник – тайная мечта каждой девки.

А жених? Ну что ж, тут и отец виноват: «Не отдам, не отдам, пусть еще для дома поработает». Раз отказал, два… А на третий и не пришли.

Ничего, до перестарка Марьке еще далеко. Только-только шестнадцать годков стукнуло.

– А к реке? – с хохотом позвала одна из девушек распавшийся было хоровод. – Пойдемте-пойдемте! Нынче светло, видно, хоть погадать последний раз перед зимой!

Девки с опаской переглянулись. Идти ночью через лес к реке – не лучшая затея. Леший вряд ли будет рад неурочным гостям. А вернее, очень даже будет. Столько лешуний за раз ему точно больше нигде не взять.

– Эх вы, трусихи! – подзадоривала Карья. – Ну рубахи наизнанку вывернем, коли так боитесь. Что он вам сделает, леший-то?

Девушки разделились на две неравные части. Меньшая (поумнее) отрицательно покачала головами и решительно развернулась к родному селу. Хватит, погуляли.

Большая же, посомневавшись, все-таки стащила через голову рубахи и надела наизнанку. Так хоть леший глаза не отведет, кругами по лесу бродить не заставит. Правда, кто сказал, что у него в запасе нет еще сотни мелких каверз?..

Марька решительно тряхнула головой и первая направилась в лес. Девки только того и ждали: у нее был словно самим лисуном данный талант выводить из чащобы даже безнадежно заплутавших путников.

Деревья предупредительно убирали с ее пути колкие и хлесткие ветви, шишки словно сами выкатывались из-под ног. С легким прощальным шелестом облетали листья, медленно и величаво отправляясь в свой первый и единственный полет. Тонкие пальцы походя невесомо касались стволов деревьев, машинально отмечая легкие ранки и повреждения коры. Сова ехидно хлопала большими круглыми глазами с макушки сосны.

Река выскочила как будто из ниоткуда. Мирная темная гладь почти неподвижной воды.

Выше, к соседней деревне, она струилась говорливым потоком с пригорков, а здесь, на равнине, лишь едва двигалась, величественно омывая высокие берега влажным дыханием. Неширокая, с пять саженей в переправе, она была любимым местом сборищ и гаданий. Особенно на венках.

Марька, решившись, первая сорвала колкий пшеничный венчик с головы и широким жестом бросила его в воду. Та сыто покачнулась, принимая подарок на упругие волны.

За первым венком полетели и остальные. Главное – не спутать, где чей.

Марька с дрожью следила, как медленно-медленно вместе с почти замершим здесь течением отплывает перевитый последними, уже подвядшими цветами венок.

Весело закрутится по воде – значит, скоро сваты ко двору завернут. Просто поплывет – так и будет год в девках сидеть. Разовьется – к болезни, а потонет…

Дайте боги, чтоб не потонул…

Небо надвое расколола серебристая молния, загромыхала и рассыпалась сотней хвостатых искр. Виски заломило от боли…

– Маги, чтоб им пусто было, – сдавленно всхлипнула стоящая рядом Карья, хватаясь обеими руками за голову.

Подруги согласно застонали, спеша ухватиться за ствол березки или друг за друга. К горлу подкатывала тошнота.

Все было хорошо в селе: и урожайные земли, и речка, и лес под боком, и девки красивые… Одно только плохо: Обитель колдунов близко. И как только им в очередной раз вдруг приспичит устроить свои дурацкие учения…

– А венки-то! – вдруг испуганно вскрикнула, поглядев на реку, Карья.

Марька резко обернулась и судорожно сглотнула.

Венков на воде не было. Ни одного. Река сыто облизнулась чуть шевельнувшейся волной.

Не удался нынче праздник…

Григ, устало поднявшись на свой третий этаж, привычно толкнул дверь в комнату, заглянул внутрь и снова закрыл. Протер глаза. Еще раз посмотрел на дверь. Хм… вроде бы правильно: «1363». Первый корпус, третий этаж, шестой блок, третья комната. Решившись, Григ резко распахнул дверь и быстро шагнул внутрь.

– Чего ты мнешься, словно девица? – рассмеялась у зеркала Линта, походя надевая сережки. Несчастных трех часов ей с лихвой хватило, чтобы выспаться и привести себя в порядок. Кто бы сейчас поверил, что еще недавно эта ведьма с безвольно опущенными плечами уныло волокла за собой плащ по полу?

– Немного удивлен, – помедлив, отозвался Григ.

И было от чего удивиться!

За ночь комната преобразилась до неузнаваемости. На столе в высокой тонкой вазе стояли спелые колосья пшеницы, венки из них же оплетали зеркало, раму окна и даже портрет домна директора, который в обязательном порядке висел во всех комнатах Обители. Поговаривали, что с помощью этих портретов он следит за всеми учениками и может в любой момент выяснить, что они делают.

Учитывая, что для живущих вместе Грига с Линтой момент вполне мог оказаться весьма неподходящим, Григ в свое время наложил вокруг портрета массу блокировочных заклятий. А поскольку еще до него то же самое сделала Линта, они могли быть совершенно спокойны относительно неприкосновенности своей личной жизни.

– А в честь чего это у нас здесь частный филиал сеновала? – иронично поинтересовался дисцитий.

Линта походя зашвырнула в него огненным дротиком. Григ парировал, не глядя.

– Праздник урожая, между прочим! – язвительно напомнила девушка.

– Вот дьявол! Я совсем забыл! – честно признался Григ.

– Хорошая болезнь – склероз, – усмехнулась она. – Ничего не болит, и каждый день новости! Если правда совсем не нравится, могу все убрать.

Григ осторожно покосился на дисцитию. Насколько разъяренной она должна быть, чтобы… вести себя как обычно? Не устроить скандала, не расплакаться, не зашвырнуть огненным шаром в четверть ауры, не закатить истерику…

Она последовательно делала вид, что не замечает его пусть и заляпанной кровью, слизью и грязью, но все же парадной мантии, которую он надевал только на официальные торжества вроде Осеннего бала. И она не могла быть настолько глупой и слепой, чтобы не догадаться обо всем не то что сейчас – еще вчера вечером!

Можно ли это назвать изменой? Возможно…

Дирна, Реда, Сантра… Сколько их было?.. И о скольких Линта знает?

Какое-то шестое чувство подсказывало, что обо всех…

Григ с опаской, словно имея дело со взрывоопасным зельем, покачал головой:

– Да нет, нравится… Это я так… Погорячился.

– Тем лучше. – Линта накинула на плечи плащ и подхватила свитки. – Я ушла на лекции. Завтрак на столе, расписание под стеклом стола. Отсыпайся!