Стивен Эриксон - Полуночный Прилив

Теол говорил на ходу: — … притворство есть краеугольный камень летерийского социума — может быть, и всех обществ мира. Я говорю, друзья мои, о неравенстве. Из какового неравенства вытекает идея ценности, измеряемая деньгами или другим способом оценить значимость человека. Много их придумано. А проще говоря, в каждом из нас живет неистребимая вера, будто голодные и бедные каким-то образом заслужили свою участь. То есть бедняки будут всегда. Трюизм, поощряющий систему вечного сравнивания, стабилизация посредством отыскания не наших сходств, но наших сущностных различий.

Я знаю, о чем вы оба думаете, и не имею иного выбора, как бросить вам вызов. Например: вообразите, что мы шагаем по улице и разбрасываем тысячи монет. Наконец каждый обитатель становится обладателем богатства. Решение? Нет, скажете вы, ибо среди внезапно обогатившегося народа немного окажется таких, что не проявят расточительность, разврат или небрежение, вскоре снова став бедняками. К тому же, если раздавать богатства таким образом, деньги вскоре утратят всякую ценность — они окажутся бесполезными. А без этой ценности вся нежно любимая нами социальная структура рухнет.

Ах, но к чему я веду? Есть иные способы оценки своего достоинства. На что вы оба с горячностью крикнете: без ценности, связанной с трудом, пропадет всякое основание оценки! На что я просто усмехнусь и покачаю головой. Труд и его произведения стали расхожим товаром. Постой, заметите вы, ценность снова прокралась к нам! Потому что делающий кирпичи несравним с, например, пишущим портреты. Материал по существу своему связан с ценностью, он дает основание нашим попыткам провести сравнение — но ах, разве не бросил я вызов самой возможности разобраться в столь сложной структуре ценностей?

И тогда вы спросите: какова твоя точка зрения, Теол? На что я отвечу пожатием плеч. Сказал ли я, что это рассуждение было ценным способом провести время? Нет, не сказал. Нет, это ВЫ рассудили так. Вот доказательство!

— Извините, хозяин, — сказал Багг, — но доказательство чего?

— Забыл. Но мы уже пришли. Господа, воззрите на Бедность.

Они стояли посреди площади старого рынка, ныне застроенной кишащими народом трущобами. Дымились очаги. По периферии кольцом лежал мусор — преимущественно кости собак и кошек — и в нем копошились крысы. Дети бродили с унылым и отупелым видом, который свойственен недокормленным с рождения. Без всякого присмотра лежали спеленутые младенцы. Кто-то бранился, с противоположной стороны слышались звуки драки. Полукровки, нереки, фараэды, Тартеналы, даже один фент. Имелись здесь и немногочисленные летерийцы, беглецы от долгов.

Багг молча озирался, потом заговорил: — Хозяин, переправка их на острова ничего не решит.

— Да?

— Это сломанные души.

— И нет надежды на починку?

— Ну, это зависит от того, насколько большим патерналистом вы будете. Честь и гордость старой жизни ими потеряна. Мы упустили поколение — или два. Умения древних к ним не вернутся, новое общество будет по сути своей гнилым. Оно породит насилие и равнодушие, ничего больше.

— Я понимаю, к чему ты клонишь. Ты скажешь, что бывают ночки и получше, что время прошло, что ты простужен и хочешь в постель.

— Спасибо, хозяин. Я просто думал вслух.

— Намек насчет патернализма ценен, признаю это. — Теол упер руки в бока, рассматривая грязные трущобы. — То есть у тебя есть точка зрения. Все равно на это унылое место готов обрушиться рок. Багг, Летер вступил в войну. Будут наборы рекрутов.

— Насильственная вербовка, — мрачно кивнул слуга.

— Да, всю злобу и недовольство направят в общественно полезную сторону. Конечно, такие жалкие солдаты станут фуражом войны. Суровое решение вечной проблемы, но такому имеется много примеров в истории.

— А вы что планируете, хозяин?

— Мне и острым умам Гильдии Крысоловов брошен вызов; как ты уже заметил, мы должны переделать общество целиком. Как можно превратить все эти превосходные примеры жажды выживания в социально позитивную силу? Ясно, что мы должны следовать прекрасно налаженному, весьма успешному примеру вдохновляющей социальной системы…

—.. крыс.

— Отлично, Багг. Я знал, на тебя можно положиться. Итак, мы решили начать с нужды в лидере. Могучем, динамичном, харизматичном, опасном.

— Криминальном гении с толпой головорезов, достаточной, чтобы навязать его — или ее — волю.

Теол нахмурился. — Твой выбор слов меня разочаровал.

— Вас-то?

— Ну, вообще-то нет. То есть не напрямую. По настоящему успешный лидер — это лидер, не желающий лидерства. Не такой, каждое слово которого встречают буйные восторги. Ведь что происходит в уме вождя, если подобные сцены повторяются снова и снова? Растет самоуверенность, вера в свою непогрешимость, а это верный путь к катастрофе. Нет, Багг, я не хочу, чтобы мне лобызали ноги…

— Я рад, хозяин, ведь эти ноги не знают мыла уже очень, очень давно.

— Багг, тело способно выработать собственный механизм очищения.

— Например, потение?

— Верно. Но я говорю о лидерстве с общей точки зрения…

— О ком же, хозяин?

— Как? Конечно, о Ждущем. По случаю жрец, целитель, приятель демонов…

— Наверное, хозяин, это не очень удачная идея. — Багг потер заросший подбородок. — В данный момент я… немного занят.

— Лидер должен быть занятым. Отвлеченным. Озабоченным. Готовым передать часть…

— Хозяин, я действительно не думаю, что это удачная идея. Действительно.

— Совершенное нежелание. Превосходно! И смотри! тебя заметили! Видишь эти лица, озаренные надеждой…

— Это голод.

— Надежда на спасение! Ты же знаешь, какие слухи поползли. Они готовы к тебе, Багг. Они ждут…

— И очень плохо, хозяин.

— Идеальное поведение. Страдающий и опустошенный заботами о народе, глубоко встревоженный и напряженный. О да. Я сам не сумел бы изобразить лучше.

— Хозяин…

— Иди же к стаду своему, Багг. Скажи им — пусть готовятся. Завтра ночью отправка. Всех. Их ожидает лучшее место, лучшая жизнь. Иди, Багг.

— Так давно никто мне не поклонялся, — вздохнул слуга. — Я не люблю поклонения.

— Просто оставайся простым, — ответил Теол.

Багг метнул на него странный взгляд и пошел к лачугам.

— Благодарю что пришел, Брюс.

Куру Кан сидел в пухлом кресле у стены библиотеки. Держа в руке выпуклые линзы, он все протирал и протирал их тряпочкой. Взор уставился на нечто, невидимое Брюсу.

— Новые вести из Трейта, Цеда?

— Кое-что, да, но это мы обсудим позднее. Все равно город можно считать потерянным.

— Оккупированным.

— Да. Неминуема другая битва, у Высокого Форта.

— Королева и принц отвели свои силы? Я так понимал, что они хотели защитить перевал.