Анна Этери - Похищение зеленой хризантемы

Она спустилась вниз, нашла хозяина заведения, в коем обреталась последнюю неделю, и, позвякивая у него перед носом монетками вожделенного достоинства и чеканки, завела беседу. Беседа получилась крайне интересной, содержательной и информативной. Тея одновременно обрадовалась, ибо полученные сведения обещали непременный успех ее плана и подтверждали болтовню Торми, и глубоко задумалась, настолько, что даже безропотно отдала в протянутую ладонь всю плату за проживание, чего изначально делать вовсе не собиралась.

Вернувшись к себе, девушка собрала вещички и слегка привела себя в порядок, после чего вновь спустилась в общий зал и преисполненная довольством вышла под палящее солнце Феланды.

Следующим пунктом плана шло посещение лавки старьевщика, где Тея впервые в жизни собиралась приобрести поношенную одежду.

Возвращаться в гостиницу в ближайшее время она не собиралась.

Анемон пребывал в задумчивости.

День плавно переходил в вечер, и теплые лучи предзакатного солнца приобрели густой оранжевый оттенок, заливая золотом все к чему прикасались. Они, проникали через распахнутое окно — размером до самого пола, — сквозь слои зеленых, желтых и белых прозрачных занавесей, наполняя комнату с зелеными стенами и светлой мебелью, янтарным светом, создавая непередаваемое ощущение застывшего в вечности мгновения. Они золотили молочно-белое блюдце и полупрозрачный фарфор чайной чашки, кожу рук сидевшего в низком удобном кресле Анемона и зажигали искры в длинных блестящих прядях волос. Они играли на гранях хрустальной вазы с кремово-желтыми нарциссами так и не поставленной на чайный столик, но прекрасно смотревшейся и на полу возле него, и словно сконцентрировались, превратившись вдруг в жидкость в чайной чашке в руках Мастера сидящего за столиком.

Наклонившись чуть вперед, Анемон пристально разглядывал прозрачный, приятно теплый, удивительного янтарного оттенка напиток. Точнее, он просто не мог оторвать глаз от чаинки плавающей на поверхности — смотрел на нее и хмурился. — «Всплывшая чаинка — к удаче…». — Почему-то эта мысль вовсе не вызывала радости. — «Странно».

Анемон еще больше нахмурился, вздохнул и отставил чашку с чаем обратно на стол, едва не опрокинув на полдороге нарциссы.

День выдался хлопотным и довольно неприятным. И не смотря на чарующее спокойствие вечера, некоторые факты не давали насладиться его тишиной и безмятежностью в полной мере. Пожалуй, даже одним из самых настораживающих фактов и было как раз эта тишина. Возникало сразу два вопроса одинаковой степени важности: первый — где дядюшка Тараканиан? Второй — где Торми? Впрочем, их номера вполне можно поменять местами: эффект присутствия/отсутствия хоть одного из перечисленных, хоть обоих вместе взятых — примерно одинаков. То есть, с тем что они успеют натворить в доме или вне его — разбираться придется и так и так Анемону, но в доме было как-то предпочтительнее, ибо если в доме ему приходилось иметь дело максимум с уничтоженной комнатой, то вне его жертвами могли стать люди, что было гораздо проблематичнее.

Третий вопрос беспокоивший Анемона для него лично тоже был не маловажен. А именно: его интересовало КАК в сад попала Хамидорея, ведь замки на воротах, калитках, запасных дверях были сменены буквально на прошлой неделе, потайные лазейки заделаны и вообще поставлен новый капитальный высоченный забор через который ни одна нормальная хрупкая и нежная девушка, да и не хрупкая, и не девушка тоже, перелезть не в состоянии?! Появление этой особы возле его пруда не предвещало ничего хорошего для его дальнейшей личной жизни. Ибо если она рядом, то о какой бы, то не было личной жизни можно забыть… — «Хотя какая тут личная жизнь…»

Волнующей проблемой был вопрос порядка в доме и приготовления пищи, ибо ни за какие деньги никто не желал здесь работать — это было опасно для психики, здоровья, благополучия и жизни. Хотя вообще-то еще никто из работающей тут прислуги не умер, хотя некоторые стали заикаться… Вот после пары таких случаев не совсем хорошая слава об этом доме распространилась и за пределами Феланды…

Еще Анемону было интересно, что и с кем он пил накануне и куда все-таки Торми подевал Хамидорею и Тею. Последние вопросы постоянно всплывали на задворках сознания, но как-то лениво и эпизодически, скорее для порядка.

Да и вообще, молодой человек очень старался ни о чем не думать и просто наслаждаться приятным вечером, чаем и обществом белого кота, лениво развалившегося на подушках соседнего кресла принадлежащего лично коту. Обществом друг друга они наслаждались во взаимном молчании уже второй час. Анемон периодически подливал ароматный зеленый чай себе и коту, вздыхал, перечитывал маловразумительную записку оставленную его учеником, снова вздыхал, рассматривал нарциссы, расписные веера развешанные на стенах, пейзаж за окном, чай, свои руки и косился на кота, словно хотел у него что-то спросить, но никак не решался. Кот только щурил разноцветные глаза, мурчал и поудобнее растягивался на подушках, пренебрежительно взмахивая хвостом на остывающий чай.

На самом деле Анемону действительно было любопытно: где вышеупомянутый кот шлялся всю неделю явившись лишь сегодня после обеда, и зачем они тут сидят? Вот именно что по принуждению, так как при малейшей попытке человека покинуть комнату, животное сильно возмущалось: громко и противно мяукало. Пришлось пить чай и сидеть тут… А то мало ли что этот котяра мог выкинуть… Он ведь тоже был необычный…

Их идеалистическое времяпрепровождение и романтичную тишину роскошного золотого вечера нарушил мелодичный звон дверного колокольчика, означавший, что кого-то зачем-то принесло к вратам сего дома. Молодой человек поморщился, ибо только начал входить во вкус пятой чашки чая, и дождавшись повторного звонка, нехотя нацепил свои темные очки. Переглянувшись с котом и получив позволение покинуть пределы комнаты, Анемон не торопясь пошел выяснять, кто это там такой смелый и с чем пожаловал.

Пройдя пугающих размеров и обстановки холл, он вышел на улицу и по широкой вымощенной светлым камнем дорожке, очень не спеша пошел к черным воротам являющимися парадным входом в дом Арахуэнте. Казалось каждый шаг он делает все медленнее и неохотнее, взгляд не глядя скользил по цветочному бордюру: сине-фиолевым и голубым анемонам, снежно-белых ирисам в лучах золотящего все солнца. В голове проносились тысячи мыслей: кто, зачем, а не проще ли просто не открывать, а если там Лайн, или Торми, или, что много хуже, Хамидорея…, а если просто курьер со срочными письмами… или… — «А… да собственно, может быть все, что угодно!». — Раздраженно махнув рукой на собственную удручающую нерешительность, столь ему не свойственную, Анемон решительно ускорил шаг. И споткнулся, едва не упав, о кота, решившего тоже приветить незваных гостей.