Элисон Бэрд - Архоны Звёзд

Эйлии представился горячий огонь в очаге, еда и уют, приятное присутствие людей. Но будут и вопросы, непрерывный ливень вопросов, на которые она не может отвечать честно, и сил отбиваться не хватит. Как объяснить полное отсутствие при ней вещей — а ведь она переплыла море? — и где она была все эти годы?

— Спасибо, но я сейчас шагу ступить не могу. Так что сегодня здесь переночую. Есть топливо для очага и свечей хватит.

Элен неохотно встала.

— Ладно, если ты так решила. Не стану тебя отговаривать. Но утром приду, принесу тебе хлеба и молока, может, пару яиц. Доброй ночи.

Элен ушла. Эйлия легла на кровать Джеммы, уставилась в небольшое окошко. Небо расчищалось, и в темных звездных пятнах среди расходящихся облаков виднелись кометы — не менее полудюжины даже в этом окошке, и за ними тянулись длинные белые хвосты. Появляться эти кометы начали вскоре после прилета Эйлии в Зимбуру. Вестники зла, говорили о них многие, но она знала, что на самом деле все куда хуже; это оружие, направленное злой волей беспощадного врага. Многие эпохи назад их сорвало с орбит блуждающей звездой, и они все еще летят заданными им траекториями: извечный враг нацелил их на Меру и мирные соседние планеты.

Не в силах успокоиться, Эйлия встала и подошла к окну. Вечерняя звезда видна была сегодня, и Эйлия долго на нее глядела. Арайния. Планета, в древних писаниях отведенная богине Эларайнии. Эти легенды гласили, что там она жила в зачарованном саду наслаждений, далеко-далеко за краем света. Кто-то считал, что эта страна Элдимия лежит на западе, где иногда сияет эта звезда вечерней порой, но другая традиция утверждала, что найти ее можно лишь в некотором мистическом царстве «к востоку от солнца и к западу от луны». Почти все мнения сходились в том, что никогда не могут попасть туда смертные: корабль, идущий к концу света, может лишь свалиться за его край в бездонную пропасть небес. Но королева Западных Небес наверняка благословила немногих избранных привилегией путешествия в Элдимию и возврата, ибо в старых преданиях содержится множество описаний этой волшебной страны: ее красот и чудес, ее ручных зверей и изобильных самоцветов, ее хрустальных и золотых городов. В детстве Эйлия смотрела на Вечернюю звезду, плавно погружающуюся в море, и рвалась вместе с нею попасть в Элдимию. Потом, когда девочка подросла, ей пришлось смириться с тем, что другой мир — всего лишь легенда, и хотя она все так же смотрела вечернею порою на запад, но тянуло ее уже в земли смертных, что лежали там: в Маурайнию, Риалан и Маракор.

И теперь оказалось, что все это правда. Меранские путешественники действительно побывали в этой прекраснейшей из земель и дали достоверные описания того, что там нашли. Но люди сегодняшнего времени давно забыли, где лежит Элдимия — не в какой-то сказочной стране, куда на пути заходит звезда Вечерняя и Утренняя, но на самой планете. Легенды были не досужим вымыслом, а отблеском воспоминаний о прежних веках, когда Мера и Арайния были связаны волшебным порталом. И только народ фей все это помнил — те немногие, кто еще остались на этой стороне портала, когда он закрылся, и тосковали по своей истинной родине. Сейчас Эйлии вспомнились слова их гимна в честь Эларайнии, который был не только гимном, но и плачем:

Каково это — быть как эти «не обретшие дороги», не способные вернуться на любимую Арайнию, глядящие на далекое недостижимое сияние родного мира в вечернем небе, пока их род редеет и вымирает в этом? Она сама, глядя на далекую планету, ощущала, как тянет ее туда все сильнее. Планета сияла, как маяк, как окно в теплом и освещенном доме, мелькнувшем путнику в дождливую ночь. Эйлия вспоминала ее теплые и обильные моря, экзотические цветы и деревья, ее близость к жизнетворному солнцу. И даже ее небольшая луна была полна растительности, как небесный сад. Ей вспомнились ее покои во дворце, в Халмирионе, и ее настоящий отец и родственники, гадающие, куда она могла деваться, и тревожащиеся за нее, и душа ее потянулась к этой далекой точке света, как было много лет назад на этом же острове, когда она не понимала еще причин этого мучительного желания. Откуда она тогда знала?

Эйлия прислонилась лбом к холодному стеклу и глядела на планету, пока ее не закрыло наплывшее облако. Потом она вздохнула и вернулась к кровати.

Наконец-то она заснула неглубоким тревожным сном, полным беспокойных сновидений. Темные, как тени, проходили перед глазами силуэты. Появилось лицо — молодой мужчина, светловолосый, с ласковыми небесно-голубыми глазами, но он исчез, когда Эйлия с тоской к нему потянулась. Его сменило лицо другого человека, и бледная кожа странно контрастировала с глазами и длинными волосами, яркими, как пламя… Он наполнил ее страхом, и все же руки ее тянулись к нему. Но она отдернула их и застонала, заметалась во сне. Появилась женщина, золотоволосая, с фиалковыми глазами, глядящая на нее нежно и прогнавшая то, другое лицо. Потом замелькала череда изображений — сцены битвы и сумятицы, армии орущих воинов. С полного звезд черного неба камнем падали драконы. И появилось еще одно лицо, сияя сквозь неразбериху и хаос, — лицо старой женщины с белыми волосами, собранными в узел. Глаза ее были непрозрачного серовато-белого цвета, и все же наполнены сочувствием и мудростью, не знающей возраста.

— Ана, — всхлипнула Эйлия, мечась из стороны в сторону. — Ана…

Но и это лицо исчезло, и появился вместо него обширный пылающий иссиня-белый свет: звезда, искаженная до каплевидной формы. С конца ее стекала длинная струя синего дыма, завивающаяся спиралью, сворачивающаяся в круг с черной дырой в центре. Темнота зияла на Эйлию огромной пастью, затягивая в себя. Она не могла противиться, ее сейчас всосет в эту умирающую спираль звездного огня и переварит…

Из середины черной пасти раздался голос, который звучал только в сознании Эйлии.

Воззри на Пасть Червя, в темноту, которую не может проникнуть свет Небес. Из этой пустоты нет выхода. Кто войдет туда, никогда не выйдет назад.

При виде этой страшной звезды Эйлия проснулась и села, трясясь от ужаса, испугавшись, что окружающая темнота — это тьма бездонной ямы. Она всегда боялась темноты, с самого раннего детства, но в этой обволакивающей тьме было нечто иное — манящее зло. Неверными руками Эйлия зажгла свечу, разогнав тени по углам. Потом она легла снова, но не могла заснуть, пока небо не стало бледнеть на рассвете.