Баркер Клайв - Пятый доминион

- Здесь вообще нет мужчин?

- Только малыши, - сказала Лотти.

- Все они малыши, - заметила Парамарола.

- Во Флигеле был один капитан - редкостная скотина, - сказала Лотти, - а когда воды явились нас освободить, он, должно быть, опорожнял свой мочевой пузырь, потому что его труп проплыл мимо нашей камеры со спущенными штанами...

- Знаешь, он так и не отпускал свой член, - сказала Парамарола. - У него был выбор: держаться за член или плыть...

- ... и он предпочел утонуть, - закончила Лотти.

Парамаролой овладело безудержное веселье, и она разразилась гомерическим хохотом, так что в конце концов сосок выскользнул у ребенка изо рта. Молоко брызнуло младенцу в лицо, что послужило причиной новому приступу веселости. Юдит не спрашивала, откуда у Парамаролы столько молока, раз это не ее ребенок (беременной она, судя по всему, тоже не могла оказаться). Это была лишь одна из тех многочисленных загадок, которые задало ей это путешествие. А чего стоила, например, лужа, прилипшая к одной из стен и до краев забитая светящимися рыбами? Или воды, имитировавшие языки пламени, - некоторые из женщин сделали из них себе венки? Или невероятной длины угорь, пронесенный мимо, - его голова с широко разинутой пастью лежала на плече у ребенка, а тело было намотано на плечи шести женщин, причем на каждую приходилось не менее десяти витков? Если она попросит объяснить хотя бы одно из этих чудес, то придется расспрашивать и об остальных, а тогда они не уйдут от коридора дальше, чем на несколько шагов.

В конце концов путешествие привело их к месту, где воды расчистили пространство для небольшого мелкого пруда рядом с главным водоемом. Его наполняли несколько ручейков, пробиравшихся через руины, а избыток воды переливался в сам водоем. В нем и вокруг него находилось около тридцати женщин и детей - некоторые играли, некоторые разговаривали, но большинство, сбросив с себя всю одежду, молча стояли в пруду и ждали, устремив взгляды над беспокойной поверхностью водоема к острову Умы Умагаммаги. В тот момент, когда Юдит и ее проводницы приблизились, через край пруда перехлынула волна. Две женщины, стоявшие у самого края держась за руки, устремились за ней, когда она отступала, и были подхвачены и отнесены к острову. Вся сцена была пропитана эротикой, хотя в других обстоятельствах Юдит, конечно, стала бы отрицать, что почувствовала это. Но здесь подобная стыдливая чопорность казалась излишней и даже нелепой. Она позволила своему воображению представить, что произойдет, если она присоединится к этому нагому сборищу, где единственная частица мужского начала свисала между ног у грудного ребенка, если грудь ее соприкоснется с грудями других женщин, если пальцы ее будут целовать, а шею - ласкать, а она будет дарить ответные ласки и поцелуи.

- Водоем очень глубокий, - сказала рядом с ней Лотти. -Вода пробилась вглубь к самой горе.

Интересно, что же случилось с мертвецами, общество которых, как уверял Дауд, оказало на него большое воспитательное воздействие? Может быть, воды смыли их, подобно мольбам и заклинаниям, которые стекали в ту же самую черноту из-под Башни Оси? Или они превратились в единое месиво, в котором пол мертвых мужчин был прощен, а боль мертвых женщин - исцелена, и, пропитавшись молитвами, стала частью неутомимого потока? Ей хотелось на это надеяться. Если собравшиеся здесь силы хотят оказать достойное сопротивление Незримому, то им надо привлечь к себе на помощь всех отверженных, без исключения. Стены между Кеспаратами уже были размыты, и шумные потоки объединяли город и дворец в единое целое. Однако не только настоящее, но и прошлое должно быть призвано под знамена Богинь, и все чудеса, которыми оно могло похвастаться - а ведь наверняка было чем, даже здесь, во дворце Автарха, - должны быть извлечены из своей темницы. Со стороны Юдит это было не просто абстрактным пожеланием. В конце концов, она была одним из этих чудес - женщина, созданная по образу и подобию той, что правила здесь с не меньшей жестокостью, чем ее муж.

- Только так можно попасть на остров? - спросила она у Лотти.

- Если ты имеешь в виду паромы, то их пока нет.

- Тогда я, пожалуй, поплыву, - сказала Юдит.

Одежда была ей только лишней обузой, но она еще недостаточно свободно себя чувствовала, чтобы раздеться прямо здесь и войти в воды обнаженной, так что, кратко поблагодарив Лотти и Парамаролу, она полезла через завалы глыб, громоздившихся вокруг пруда.

- Надеюсь, что ты ошибаешься, - крикнула ей вслед Лотти.

- Я тоже, - ответила Юдит. - Поверь мне, я тоже на это надеюсь.

И этот обмен репликами, и ее неуклюжий спуск привлекли к себе внимание нескольких купальщиц, но ни одна из них не возразила против того, чтобы она к ним присоединилась. Однако чем ближе подбиралась она к краю водоема, тем больше беспокойства вызывал у нее предстоящий заплыв. Несколько лет прошло с тех пор, как она в последний раз проплывала расстояние, превышавшее длину ее ванны, и ей овладели серьезные сомнения, что она сможет противостоять стремнинам и водоворотам, если те примутся ей мешать. Но ведь не могут же они утопить ее? В конце концов, они сами доставили ее сюда, пронеся через весь дворец целой и невредимой. Единственная разница между тем путешествием и этим (хотя, надо признаться, весьма существенная) состояла в глубине вод.

К краю пруда приближалась очередная волна, навстречу которой устремились женщина с ребенком. Но прежде чем они успели оседлать ее, Юдит оттолкнулась и прыгнула с валуна, на котором стояла, пролетев прямо над головой у купальщиц и плюхнувшись в набегавшую волну. Она глубоко ушла под воду и принялась отчаянно барахтаться, толком не соображая, где низ, а где верх. Воды сориентировались быстрее и вытолкнули ее из глубины, словно пробку. От прибрежных скал ее отделяло уже ярдов двадцать, и воды продолжали быстро нести ее вперед. Она еще успела заметить, как Лотти высматривает ее среди волн, но потом ее закрутило в водовороте, и она уже не знала, в какой стороне остался пруд. Тогда она отыскала глазами остров и изо всех сил поплыла в его направлении. Воды охотно поддержали ее усилия, хотя при этом они еще и сносили ее немного в сторону, описывая против часовой стрелки спираль вокруг острова.

Поверхность водоема искрилась отраженным светом Кометы, так что невозможно было разглядеть, насколько здесь глубоко, чему она, впрочем, была только рада. Хотя воды и поддерживали ее, словно буек, ей не хотелось лишних напоминаний о скрывающейся под ней бездной. Всю свою волю она вложила в то, чтобы поскорее достичь острова, не позволяя себе расслабиться в объятиях волн, ласкающих ее тело. Подобную роскошь, как и те вопросы, что ей хотелось задать по дороге Лотти и Парамароле, следует отложить для другого дня.