Баркер Клайв - Пятый доминион

- Со временем... - сказала она.

- Он, безусловно, оказал на тебя сильное влияние, не так ли?

- Что ты имеешь в виду?

- Ты стала такой - не могу подобрать точное слово - спокойной, что ли? Никогда тебя такой не видел раньше.

- Просто я раньше никогда ничего подобного не чувствовала.

- Ну ладно, только позаботься о том, чтобы мы не потеряли ту Джуди, которую мы все знаем и любим, хорошо? - сказал Клем. - Чрезмерная безмятежность вредит кровообращению. Каждому нужна время от времени приличная встряска.

Значимость этой реплики открылась ей только на следующий вечер, когда, сидя внизу в окружении покоя и тишины и ожидая возвращения Оскара, она поняла, насколько пассивную жизнь она ведет. Это выглядело почти так, как если бы та женщина, которой она была, Юдит - палец в рот не клади, была сброшена, как мертвая кожа, а теперь хрупкая и новая Юдит вступила во время ожидания. Она предположила, что инструкции не заставят себя долго ждать, не может же она прожить всю оставшуюся часть жизни в такой безмятежности. И она знала, от кого ей ожидать этих инструкций, - от человека, чей голос в прихожей заставлял ее сердце биться быстрее и кружил ей голову. От Оскара Годольфина.

Если Оскар был той радостью, которую ей принесли эти недели, то Каттнер Дауд был ее несчастьем. Он обладал достаточной проницательностью, чтобы за очень короткое время убедиться в том, что ее познания относительно Доминионов и их тайн были значительно меньше, нежели предполагал их разговор в Убежище. Так и не став для нее источником желанной информации, он повел себя скрытно, недоверчиво и иногда грубо, хотя последнее никогда не случалось в присутствии Оскара. Напротив, когда они собирались все втроем, он всячески выказывал ей свое нижайшее почтение, ирония которого пропадала даром для Оскара, который настолько привык к подобострастному присутствию Дауда, что едва ли замечал его.

Юдит отвечала недоверчивостью на недоверчивость и несколько раз собиралась поговорить о Дауде с Оскаром. И если она этого не сделала, то причиной тому было то, что она увидела рядом с Убежищем. Дауд расправился с проблемой трупов чуть ли не походя, уничтожив их с мастерством человека, который уже не раз оказывал своему хозяину подобную услугу, и не потребовал никаких похвал за свой труд, во всяком случае в ее присутствии. Если отношения между хозяином и слугой столь тесны, что даже преступное действие - уничтожение убитых существ - рассматривается как незначительная обязанность, то, пожалуй, не стоит пытаться встать между ними. В конце концов именно она вторглась сюда - наивная девчонка, которой почудилось, что она создана для своего хозяина. Она не могла надеяться на то, что Оскар станет прислушиваться к ней так же, как к Дауду, а любая попытка посеять между ними недоверие может с легкостью обернуться против нее. Она хранила молчание, и все шло своим чередом До первого дня дождей.

Поход в оперу был запланирован на второе марта, и она провела всю вторую половину дня в неторопливых приготовлениях к вечеру, медля при выборе платья и туфель, купаясь в своей нерешительности. Дауд ушел около двенадцати по поручению Оскара, связанному с каким-то неотложным делом, о котором она сочла благоразумным не осведомляться. В день ее прибытия в дом ей было сказано, что любые вопросы относительно дел Оскара нежелательны, и она никогда не нарушала это правило: содержанки не обладают таким правом. Но сегодня, заметив необычную суетливость Дауда, принимая ванну и одеваясь, она задумалась о том, что же за дело могло быть у Годольфина. Отправился ли он в Изорддеррекс, город, по которому, как она предполагала, разгуливал сейчас Миляга со своим дружком-убийцей? Всего лишь два месяца назад, когда колокола лондонских церквей возвестили наступление Нового года, она поклялась отправиться в Изорддеррекс за ним. Но ее отвлек от этого замысла тот самый человек, чьего общества она искала, чтобы он помог ей привести его в исполнение. Хотя ее мысли снова обратились к этому загадочному городу, она уже не чувствовала прежнего нетерпения. Конечно, она с радостью бы узнала о том, как живется Миляге на его солнечных улицах, и, возможно, с интересом бы выслушала описание его злачных кварталов, но то обстоятельство, что она когда-то дала клятву попасть туда, представлялось ей сейчас едва ли не полным абсурдом. У нее было все, что ей необходимо.

Не только ее любопытство к Доминионам было притуплено ее теперешним довольством - ее интерес к событиям на своей собственной планете также был не слишком горяч. Хотя телевизор постоянно что-то бормотал в углу ее спальни, где она держала его из-за его снотворного действия, она едва ли вообще следила за экраном и пропустила бы дневной выпуск новостей, если бы сообщение, которое она мельком уловила, проходя мимо, не напомнили ей о Чарли.

Сообщалось, что на Хэмстедской Пустоши в неглубокой могиле были найдены три трупа, причем состояние искалеченных тел давало повод предположить, что они стали жертвой какого-то ритуального убийства. Предварительное расследование установило, что покойные были связаны с обществом приверженцев тайного культа и практикующих магов, некоторые из членов которого, в свете других смертей и исчезновений в их рядах, считали, что против них ведется вендетта. В завершение этого сообщения были показаны кадры, как полиция прочесывала кусты и подлесок на Хэмстедской Пустоши под проливным дождем.

Сообщение расстроило ее по двум причинам, каждая из которых была связана с одним из братьев. Первая заключалась в том, что оно напомнило ей о Чарли, как он сидел в своей маленькой душной палате, созерцая Пустошь и размышляя о самоубийстве. Вторая причина была связана с тем, что вендетта может угрожать Оскару, который, как никто другой, был вовлечен в оккультную практику.

Она беспокоилась об этом всю оставшуюся часть дня, и тревога ее усилилась, когда Оскар не вернулся к шести часам. Она переоделась, сняв приготовленную для оперы одежду, и стала ожидать его внизу, распахнув настежь парадную дверь и наблюдая за тем, как дождь хлещет по растущим вокруг крыльца кустам. Он вернулся в шесть сорок в сопровождении Дауда, который, не успев еще переступить порог, объявил, что сегодня визит в оперу отменяется. К его неудовольствию, Годольфин тут же опроверг эту информацию и сказал Юдит, чтобы она готовилась выходить через двадцать минут.

Послушно направившись вверх по лестнице, она услышала, как Дауд сказал:

- Вы помните о том, что Макганн хочет вас увидеть?

- Мы убьем двух зайцев, - ответил Оскар. - Ты достал черный костюм? Нет? Чем же ты занимался целый день? Нет, не рассказывай. Только не на пустой желудок.