Баркер Клайв - Пятый доминион

- Частицу чуда, - процитировала она.

- Правильно. Но я уверен, что он испытывал к ним противоречивые чувства.

- Чарли был Чарли.

- Верно, верно. Он был слишком англичанином. Он никогда не отваживался дать волю своим чувствам, разве что когда ты была замешана. И кто может упрекнуть его за это?

Она подняла взгляд от безделушки, которую изучала, и обнаружила, что также является объектом самого пристального изучения со стороны Оскара, выражение лица которого не отличалось двусмысленностью.

- Это семейная проблема, - сказал он. - Когда замешаны... сердечные дела.

После этого признания на лице его появилось выражение неудобства, и он поднес руку к груди. - Я оставлю тебя здесь ненадолго, - сказал он. - Походи, посмотри. Ковров-самолетов здесь нет.

- Хорошо.

- Ты запрешь за собой дверь?

- Конечно.

- Она смотрела ему вслед, не зная, чем удержать его, но чувствуя себя одинокой и покинутой. Она слышала, как он прошел в свою спальню (которая была на том же этаже, через холл) и закрыл за собой дверь. Потом она вновь принялась за изучение сокровищ на полках. Она хотела прикасаться и ощущать прикосновение чего-то более теплого, нежели эти реликвии. После недолгого колебания она оставила сокровища в темноте и заперла за собой дверь. Пойду верну ему ключ, решила она. Если его комплименты были не простой лестью - если у него на уме был секс, - то она скоро об этом узнает. А если он отвергнет ее, то во всяком случае будет положен конец этой пытке сомнениями.

Она постучала в дверь спальни. Ответа не последовало. Однако из-под двери выбивалась полоска света, и она постучала снова. Потом повернула ручку и, нежно произнося его имя, вошла. Рядом с кроватью горела лампа, освещавшая фамильный портрет, висевший над ней. Суровый желтоватый индивидуум смотрел из своего позолоченного окна на пустую постель. Услышав звук льющейся воды в прилегающей ванной комнате, Юдит направилась через спальню, подмечая по дороге множество деталей этой самой личной комнаты. Великолепие подушек и постельного белья, графин и стакан на столике у кровати, пепельницу, стоящую на небольшой кипе потрепанных книг в бумажной обложке. Не объявляя о своем приходе, она распахнула дверь. Оскар сидел на краю ванны, в трусах, протирая фланелью частично залеченную рану у себя в боку. Покрасневшая вода стекала струйками по волосатой выпуклости его живота. Она не стала пытаться как-то оправдать свое присутствие здесь, да он и не требовал этого. Он просто сказал:

- Чарли сделал это.

- Ты должен пойти к доктору.

- Я не доверяю докторам. Кроме того, рана заживает. - Он бросил кусок фланели в раковину. - Ты всегда входишь в ванные комнаты не постучавшись? - спросил он. - А ведь ты могла наткнуться на что-нибудь еще менее...

- Венерическое? - сказала она.

- Не смейся надо мной, - ответил он. - Я знаю, из меня никудышный соблазнитель. Это оттого, что мне годами приходилось покупать женское общество.

- Ты будешь себя лучше чувствовать, если купишь меня? - сказала она.

- Господи, - ответил он испуганно. - За кого ты меня принимаешь?

- За любовника, - ответила она просто. - Моего любовника!

- Интересно, ты вообще понимаешь, что говоришь?

- То, что я не понимаю, я сумею понять, - сказала она. - Я пряталась от самой себя, Оскар. Гнала все мысли из своей головы, чтобы ничего не чувствовать. Но я чувствую, и чувствую очень многое. И я хочу, чтобы ты об этом знал.

- Я знаю, - подтвердил он. - Я знаю даже больше, чем ты можешь себе представить. И это пугает меня, Юдит.

- Здесь нечего бояться, - сказала она, удивленная тем, что именно ей приходится произносить эти ободряющие слова, в то время как он старше ее и, судя по всему, сильнее и мудрее. Она протянула руку и приложила ладонь к его массивной груди. Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Рот его был закрыт до тех пор, пока не встретился с ее жарко раскрытыми губами. Одной рукой он обнял ее за талию, другой - прикоснулся к ее груди. С ее поглощенных поцелуем губ сорвался невнятный шепот удовольствия. Потом его рука двинулась вниз, по ее животу, вдоль паха, потом - забралась ей под юбку

И продолжила свое путешествие. Его пальцы ощутили ее влагу, которая оросила ее лоно еще тогда, когда она переступила порог сокровищницы, и рука его скользнула в горячие глубины ее нижнего белья, прижимаясь ладонью к вершине ее святилища, в то время как средний палец устремился в направлении фундамента, осторожно поглаживая его складки.

- В постель, - сказала она.

Он не разжал своих объятий, и они неуклюже вышли из ванной. Он вел ее спиной вперед, и наконец ее бедра прикоснулись к краю кровати. Там она села и стала медленно стаскивать с него испачканные кровью трусы, покрывая поцелуями живот. С неожиданной застенчивостью он попытался остановить ее, но она продолжала свое занятие до тех пор, пока не появился его член. Зрелище было прелюбопытное. Он пока лишь слегка налился кровью и был лишен крайней плоти, что придавало ему неестественно головастый вид. Его карминово-красная головка выглядела даже более яркой, чем рана в боку у его владельца. Ствол был значительно тоньше и бледнее. Он был весь опутан венами, несущими кровь к увенчивающей его короне. Если его застенчивость была вызвана этой диспропорцией, то это он зря, и чтобы доказать, как приятно ей открывшееся зрелище, она обхватила губами головку. Его рука, пытавшаяся помешать ей, куда-то исчезла. Она услышала над собой тихий стон, подняла взгляд и увидела, что он смотрит на нее с чем-то очень похожим на благоговейный ужас. Проведя пальцами по мошонке и стволу, она подняла диковинный член ко рту и втянула его внутрь. Потом она высвободила руки и стала расстегивать блузку. Но не успел еще член как следует набухнуть у нее во рту, как он протестующе забормотал, извлек на свет божий свой орган и снова натянул трусы.

- Зачем ты делаешь это? - сказал он.

- Мне это нравится.

Она увидела, что он по-настоящему взволнован. В новом припадке стыдливости он попытался спрятать выступающий из трусов член и замотал головой.

- Зачем? - сказал он. - Ведь ты знаешь, что ты не должна этого делать.

- Я знаю.

- Так в чем же дело? - сказал он с искренним удивлением в голосе. - Я не хочу тебя использовать.

- Я бы и не позволила тебе это сделать.

- Может быть, ты просто не заметила бы.

Это замечание взбесило ее. В ней поднялась ярость, которой она давно в себе не чувствовала. Она встала.

- Я знаю, чего я хочу, - сказала она. - Но я не собираюсь умолять об этом на коленях.

- Да нет, я не то имел в виду.

- А что ты имел в виду?

- Что я тоже тебя хочу.

- Ну так сделай же что-нибудь, - сказала она.

Он, похоже, подумал, что она вновь впадает в ярость, и шагнул к ней, произнося ее имя. Голос его звучал едва ли но страдальчески от переполнявших его чувств.