Анна Аршинова - Девочка по имени Аме Глава 12 Дневнеки повелителя

Кимэй напористо и сильно целовал ее, с таким нетерпением, будто старался выпить ее душу, но ничего больше предпринимать не пытался. Он выглядел сумасшедшим, который, похоже, не понимал, что делает, требуя от нее чего-то жизненно важного. Делал он это так, что Вивиан ощущала себя обессиленной и немного напуганной. Впрочем, последнее придавало еще больше пикантности и необычности ситуации. Вивиан не была бы кицуне и не была бы Первой фрейлиной, если бы подобное не пришлось ей по вкусу.

Все закончилось именно тогда, когда девушка ответила ему с тем же пылом, с каким он целовал ее. Кимэй остановился и приподнялся. Он взглянул в ее лицо так, будто впервые видел, хотя, скорее всего, так оно и было. Его глаза при этом горели, губы припухли и покраснели, лицо покинула мертвенная бледность. В воздухе отчетливо пахло озоновой свежестью, будто кто-то расплетал нити Небесного Потока. Это казалось таким странным…

Вивиан, не растерявшись, улыбнулась Кимэю. Он нахмурился, провел рукой по ее волосам, нежно и заботливо, стер с уголка губ капельку крови и с тихим "извини", перекатился на бок. Девушка ответила, что все нормально, и что она рада, что ему лучше, но он ее не слышал. Его глаза уже были закрыты, а дыхание выровнялось, что говорило о глубоком сне. Правильном, нормальном сне, а не том страшном анабиозе, в котором Кимэй проводил большую часть суток. Его волосы разметались по постели, лицо испачкалось в ее крови, но лицо хранило такое выражение, словно ничего и не произошло.

Кимиясу тоже снятся сны, но, в отличие от пророческих Гоэна, они о прошлом. Эти сны - неотъемлемая часть жизни любого из Принцев, и поэтому холодный пот на простынях и гулко бьющееся сердце - состояние довольно привычное, хоть и не особо приятное.

В эту ночь ему снился Повелитель. Как он долго сидел на берегу реки, и его руки мяли глину - не самую хорошую, не самую качественную, и это злило Сусаноо. Первые йокаи не получились красивыми, не получились умными, но они были жизнеспособны. Это - "низшие": зрящий, могильщик и другие. Сусаноо сидел на берегу реки Хи, и воды ее казались желтыми - ведь закатное солнце отражалось в спокойной глади. Лик Повелителя задумчив, и тонкие иссиня-черные брови хмурились. И он выглядел таким одиноким, будто не существует во всем мире существа, способного понять его. В его движениях скользила печаль и разочарование - он открылся сестре, он надеялся, но она отвергла его, разозлилась, опозорила… У Сусаноо и Аматэрасу всегда были сложные отношения.

Потом картина неуловимо поменялась, и Сусаноо уже находится в большом зале с зеркалами. Их так много, фигуры, сделанные в полный рост из глины отражаются в них, и таких статуй здесь тысячи. Пальцы чуткие, острожные, умелые - они лепят из глины, и вскоре появляется ворон, лиса, енот, собака, кошка, паук и крыса. Сусаноо много времени уделяет деталям. Он полностью сосредоточен, и каждое его движение наполнено вдохновением. Это - истинный акт творения. Чтобы оживить, ему не нужно проливать свою кровь, как это делала Аматэрасу. Ему достаточно нескольких капель Сейкатсу и кроху вдохновения, чтобы создания, сделанные из глины, ожили, зашевелись. Потому что Сусаноо - единственный из всех богов, который обладает великим даром Создателя.

- Тц… - все в том же сне кривится Цукиеми, совсем молодой, горячий, еще не лишенный эмоций и не придавленный гранитной плитой вечности. - И кто создал людей такими? И почему они так кровожадны?

Ответ знала их мать, Идзанами, которая молча стояла в стороне и взирала на детей. Но ее рука, спрятанная за спиной, сжималась в кулак, а сама она едва сдерживала слезы.

- Мы позаботимся о них, - Аматэрасу смотрит с уверенностью. Только вот она ошибается. Боги, оказывается, часто ошибаются…

…Разбуженный странным толчком, весь в испарине и на влажных простынях, Кимиясу долго лежал, не шевелясь, и старался понять, что именно выдернуло его из туманного сна о прошлом Повелителя. И вроде все было как обычно, и даже тихо - Кимэй уже давно не устраивал ночных концертов с завыванием, но интуиция подсказывала, что все не так просто. В замке что-то происходит.

Подумав о том, что если третий отряд опять что-то натворил, то он выгонит их взашей и никакие слезные мольбы Гоэна им не помогут, Кимиясу поднялся с кровати. В отличие от Гоэна, который довольно часто разрешал себе расхаживать в своей истинной форме, Принц Ину менял облик лишь во время битв и то не всегда, но сейчас, из-за сна, контроль ослаб, и пушистый белый хвост мазнул по обнаженному бедру. Подобное открытие Кимиясу не понравилось, и он, попутно одеваясь, быстро восстановил контроль над собой и покинул комнату. В замке царила тишина, но что-то тревожное витало в воздухе, и это с легкостью улавливал чуткий нюх Принца. Только вот с идентификацией и местоположением были некоторые проблемы.

Сердце в груди билось гулко, когда Кимиясу шел по длинным, тускло освещенным коридорам. Он думал телепортироваться к казармам третьего отряда, чтобы убедиться в том, что они там, но вместо этого направился в соседнее крыло. Туда, где находились гости.

Посреди коридора в розовой сорочке и с крыльями, обнаружился Гоэн с ошалелыми глазами. Он казался застывшим грани сумасшествия.

Кимиясу нахмурился, стараясь оценить обстановку. Если у Гоэна вот сейчас сорвет крышу, то разбираться с ним нужно будет быстро, потому что он пойдет убивать. А Кимиясу убийства не любил, особенно у себя в замке - кровь плохо отмывается. Принц не сразу понял, что тенгу стоит у двери Кимэя, замерев на одной ноге. С другой на пол капала кровь.

- Гоэн… - Кимиясу двинулся вперед. Нужно было привести брата в чувства, а еще лучше отвести в свою комнату и уложить спать, пока не произошло что-то страшное.

- Скажи, дорогой брат, я ведь бесполезен, да? Со всеми своими идеями и трагичной любовью? - он прикрыл глаза.

- Я не думаю так.

- Думаешь. Я ведь знаю. Не пытайся меня обмануть, - на миг его лицо приобрело свирепое выражение, и показались белые острые клыки, но из-за двери послышался шум, и Гоэн переключился на него.

- Что там? - Кимиясу подошел еще ближе, готовый схватить Принца и скрутить его быстро и эффективно. Тенгу взглянул на брата и искренне пожал плечами.

Из- за двери снова послышался шум, а за ним -тихий испуганный вскрик Вивиан. Кимиясу вдруг понял, перед чьей дверью ошивался Гоэн до того, как его накрыло. Сегодня ночью в воздухе летало что-то такое необычное и тревожное. Это подтверждал и недавний сон Кимиясу, и то, что чувствительный к подобным шуткам "эфира" тенгу слетел с катушек. Не медля, ину оттолкнул брата в сторону и распахнул дверь. За его спиной Гоэн вначале возмущенно заверещал, но довольно быстро его курлыканье перешло в восхищенный свист.