Александра Лёвина - Силмирал. Измерение

Я понимала: он прав. Но я не могла промолчать…

— Но разве это не подлость по отношению к другим? К тем, которые подобно тебе, хотят вернуться?

Минуту Гаудон молчал. Потом повернулся к Раудкогу, за время нашего разговора не проронившему ни слова.

— Дарвэл, выйди.

Я ожидала, что он возмутится, но Дар коротко кивнул и покорно покинул помещение. Я даже вяло удивилась:

— Что это с ним?

— Поговорили по душам. — Так же коротко ответствовал волк.

Тишина повисла вновь, но ненадолго.

— Знаешь, Ней, — негромко, несколько устало начал мастер, — когда я смирился с невозможностью возвращения, я сумел оглянуться вокруг и увидел то, чего не замечал раньше.

Силмирал не оставляет неизменным никого. Не надо, я знаю, что ты знаешь… Но я имею в виду нечто иное.

Очень скоро я пришёл к неизбежному выводу. Попав сюда, человек либо сходит с ума, либо… влюбляется. Но говоря «сходит с ума» я подразумевал немного не то, о чём ты подумала. В Пришедшем этот мир раскрывает самые сильные его черты, идущие с малого. Ботаг, к примеру, я уверен: в своём мире был кляузником, «стукачом» то бишь. Здесь же эта его черта переросла на новый уровень: он стал предателем. Лорина упражнялась в фехтовании — я спрашивал у неё как-то — и была в каком-то средневековом клубе. Здесь она стала мастером своего дела, уступающем лишь мне, и своеобразным рыцарем-одиночкой. Лента… Лента была заведующей какой-то компании. Ничто не происходило без её ведома. Здесь же практически всё, начиная от чистоты комнат и заканчивая боеготовностью баллиститов, зависит от неё. И она прекрасно справляется…

Вот, значит, как. Не думаю, что это называется «сумасшествием», но…

— Ты сказала, что то, что я предлагаю — подлость. — Продолжал он. — Но я так не думаю. Во-первых, это честно в первую очередь к вам с Даром. Вы многое сделали для наших народов. То, что сейчас происходит в этом лагере — огромный скачок для всех. Я уже просто не смогу жить и смотреть, как грызутся, словно бойцовые псы, три народа. Все пришедшие перешли семнадцатилетний барьер. Если они уйдут, кто будет защищать оставшихся? В Дорганаке мало детей. Не более пятидесяти тех, кто не достиг тринадцатилетнего возраста, когда человек окончательно принимает облик зверя. Но, тем не менее… кто защитит их?

Во-вторых, это будет честно по отношению ещё и к тем, кто уже что-то сделал для благополучия своих народов. Я знаю одну, уже очень старую, женщину-белку. В первый же год своего здесь пребывания, она создала с десяток антибиотиков от болезней и ядов, переносимых животными. Но они не могут спасти от стрелы или меча… Другой мой хороший друг, чёрный кот, упорядочил наш архив и по памяти добавил туда более тридцати книг. А ведь все они могут быть уничтожены — по случайности или намеренно… Я могу перечислить много примеров тех, кто создавал, и то, что может быть уничтожено.

Во-третьих… что если Эсприт ошибся? Впервые? И те, кто пройдут туда, не изменятся? Как бы не сложилась ситуация, они могут… нет, они наверняка погибнут.

Я молчала. Ворлок прав… прав везде. Но почему же я всё равно не до конца принимаю этот вариант? Быть может, он скажет что-то ещё?

— Ты хочешь знать, почему я не хочу возвращаться. Я отвечу. Потому что я не сошёл с ума.

— Лента?.. — тихо спросила я.

Он кивнул.

— Да. Она не уйдёт, я знаю это точно. А я не оставлю её.

И вновь молчание. Какая-то неторопливая беседа выходит…

— Нейра, ты знала, что дети в Силмирале не имеют звериного облика?

— Да я знаю. Но увидела я это лишь случайно, когда мы шли на приступ Дорганака. До этого же, я лишь сейчас с удивлением это осознаю, я не видела ни одного ребёнка…

Волк кивнул.

— Да. Быть может, это потому, что у детей ещё нет определённо сложившегося характера. Когда же он появляется, тогда и появляется первая шерсть и первые клыки.

— Между прочим, это не только в Силмирале. — Заметила я, и на непонимающий взгляд мастера, пояснила. — Многие люди очень похожи на каких-то зверей. Но в подростках это заметно лучше. Жестоких, независимых… Уже сильных и сознательных — если можно так сказать — но ещё не имеющих достаточно опыта, чтобы не использовать эту силу во зло, и поэтому кидающихся на всех: родителей, дружков-неудачников и просто неудачников — бомжей и нищих. Сколько уже погибли не от голода-холода, а от жестокости дворовой ребятни…

— Ты размышляешь практически, как взрослый. — Заметил он. — Но я сейчас говорю не о жестокости, а о чём-то прямо противоположным. Ты, я думаю, ещё не знаешь, но мы с Лентой тоже видим друг друга в настоящем облике.

— Я знаю, — не подумав, подтвердила я. Брови Ворлока поползли вверх, и я торопливо пояснила… признавшись первый раз кому-то, кроме себя, — потому что… я тоже не сумасшедшая.

Во взгляде мастера мелькнуло удивление. Он наклонился ко мне.

— Вот как? Но я… я всё же надеюсь, что Дарвэл не солгал мне, пересказав события той ночи. И происхождения царапин у него на щеке.

— Ворлок, — я не сдержалась от укоряющей нотки в голосе, — ну как вы могли подумать?

Гаудон откинулся назад.

— И ты… всё равно хочешь уйти? — через минуту спросил он.

— Да. — Я не стала юлить. — Я… я не могу объяснить… но я должна вернуться домой. Просто должна. Просто знаю.

Волк вздохнул.

— Что ж… мне очень жаль. Но это твой выбор, и я не буду препятствовать ему. Только… только, может быть, попрощаешься с Лентой?

— Я не знаю, когда закончатся переговоры. — Тихо проговорила я. — А портал может закрыться очень скоро.

Волк наклонил голову.

— Что ж… Это твой выбор. — И, не сказав больше ни слова, он поднялся и вышел.

После того, как ушёл Ворлок, я тоже не стала рассиживаться. Выйдя на улицу, я думала застать там Дарвэла, но его рядом не было. Пожав плечами, я пошла за тем, чем хотела заняться ещё часа два назад — позавтракать.

Затем мне предстояло не самое лёгкое дело — нужно было рассказать Трессе и Эсприту, а также кое-кому из друзей-Кародоссов, о своих планах. О том, что скоро я уйду в Каурул, и не вернусь…

Кстати, сначала я хотела переговорить об этом с Даром, но он как сквозь землю провалился. А вот когда он совсем не нужен…ну, или не совсем нужен, появляется, да ещё и настойчиво требует моего внимания!

Закон подлости — что сказать?..

Эсприт успокоил меня. В смысле, насчёт времени. Он сказал, что порталы «живут» как минимум два дня. Вот и отлично. Сегодня я хотела бы ещё побыть здесь…

А вот когда я говорила с Потапом, выяснилось кое-что очень неприятное.

Ботаг, которого для сохранности взяли с собой, неизвестно как освободился сам и освободил бунтовщиков. И хотя почти всех перебила стража, но он и Грейс ухитрились сбежать.

Ну вот как уходить, если без тебя сейчас всё к чёртовой матери разваливается?