Юлия Набокова - Волшебница-самозванка

За оградой не было видно ни души, на улице не играли босоногие детишки. Казалось, все затаились, напуганные сообщением о появлении кровожадного маньяка.

Моя догадка была недалека от истины. Деревню уже не меньше недели третировал медведь-людоед. Первой его жертвой стал здешний охотник Сайрес, а там уж зверь, отведавший человеческой крови, стал подбираться все ближе к деревне.

– И вот ведь чего в толк взять не могу, – дивился наш рассказчик Рой, местный кровельщик лет пятидесяти. – Сайрес больше десятка медведей на своем веку одолел. Уж ему-то страх был никогда не ведом! Первый лез в бой, зверя никогда не боялся, на нежить в одиночку ходил, а тут оробел, как девка. Мальчишки говорят, – они неподалеку ягоду собирали, – что наш смельчак даже не пытался медведя ранить. Застыл от ужаса и даже кинжала не вынул – так и стоял, пока его медведь не растерзал. Просто не верится! Непостижимо!

Не верится – согласна, хотя после нескольких подобных случаев поведение охотника уже не казалось мне таким невероятным. Непостижимо – а это мы еще посмотрим. Держись, неизвестный маг!

– Днем он возле деревни появляться боится, а в лес мы с той поры и не ходим – кому ж охота прямиком в пасть троглодиту отправиться? – продолжал Рой. – Зато ночью слышим, как он за забором топчется. Пока не решается войти, а ну как решится? Вояк-то у нас, почитай, и не осталось. Только земледельцы с бабами. Так что вовремя о нас король вспомнил, подмогу прислал.

Веснушчатый кровельщик с надеждой воззрился на нас.

– Разберемся, – заверил Ив, не спросив меня.

Мне ничего не оставалось, как выразить полную боевую готовность.

– А что Каролина? – вспомнила я.

– Так она в жизни с медведями не воевала, – простодушно удивился Рой. – Даже за травами в лес ходила в сопровождении охотника. Страшно зверя боялась.

– Да я не об этом... Кто-нибудь знает, как она пропала?

– А как же не знать! Деревня-то у нас маленькая, а люди – шибко любопытные. Плотник, который по соседству живет, видел, как к дому ведуньи подъехали трое всадников. Наутро дверь ее избы нашли распахнутой, а сама хозяйка исчезла.

Опять какие-то неизвестные всадники, будь они неладны! Но с ними будем разбираться позже, сейчас предстоит охота на медведя.

Сумерки уже начинали сгущаться, и мы, не теряя времени, отправились в лес, оставив Полли на попечение подруги.

Пройдя в глубь леса, мы решили разделиться. Точнее – решил сумасшедший Ив, а мне ничего не оставалось, как выкрикивать ругательства вслед ломанувшемуся в чащобу рыцарю.

– Если что, кричи! – обронил он напоследок, и я осталась одна, в окружении дубов и осин.

Похоже, мой верный спутник решил взять огонь на себя и уберечь мою нежную психику от свидания с кровожадным зверем. Неужели я ему все-таки не безразлична? Насладиться этой мыслью как следует я не успела.

Медведь появился так внезапно, что нарушил все законы саспенса. Я не успела ни углядеть горящих в чащобе глаз, ни услышать зловещий хруст веток, возвещающий о приближении маниакально настроенного лесного зверя, ни испугаться толком. Только что лес был тих, освещен закатными лучами и сказочно хорош, и вот уже меня с головой накрыла туча – тень несущегося на меня медведя, и вечер сразу перестал быть томным.

Единственный глаз хищника полыхнул ненавистью, широкие ноздри с шумом втянули воздух. Когтистая лапа наотмашь прошлась по моей груди, и я полетела на землю, как сломанная ветка. Удар был такой силы, что крик застрял у меня глубоко внутри, и, как в ночных кошмарах, я раскрыла рот в безмолвном вопле.

Медведь нависал надо мной, скаля желтые клыки и отвратительно брызжа слюной. И не было никакой надежды на то, что звон будильника или протяжный вопль озабоченной мартовской кошки прогонит страшное видение прочь и перенесет меня в чудесное солнечное утро того мира, где самое ужасное, что может со мной случиться,– это опоздание на лекцию сурового Матвея Артуровича или падение с лестницы на глазах красавца аспиранта Алексея Вадимовича. И где единственный из медведей, с которым я могу столкнуться лицом к лицу,– плюшевый мишка с нелепым розовым сердцем в мягких лапках, подаренный неизвестным поклонником на прошлый День святого Валентина. Все на свете бы сейчас отдала, чтобы очутиться не на холодной земле в компании с гигантским хищником, а в теплой постели с игрушечным медвежонком подмышкой.

Я уже давно (секунды три, что по меркам изголодавшегося медведя, собирающегося закусить поздним полдником,– необъяснимая проволочка) жмурила глаза, вжимаясь спиной в колючие ветки, покрывающие землю. Но косолапый людоед только рассекал мордой воздух над моим лицом и глухо рычал, нагнетая еще больше страху на и без того перетрусивший полдник.

Где-то вдалеке раздался крик Ива – верный рыцарь, ломая кусты, несся ко мне на помощь. Медведь угрожающе взревел и бросился на меня, рванув зубами за левое плечо: мое!

Я прогнулась в крике, но с губ сорвался лишь тихий хрип. Что-то теплое потекло по груди, убегая в ворот рубахи. Вот и все. Если у меня и был какой-то призрачный шанс на спасение, теперь хищник, почуявший запах крови, меня уже не отпустит. Нет, только не сейчас. Не думать о боли, не думать о смерти. Всего несколько мгновений кошмара, и я попаду в рай. А там меня уже ждут теплая постель, «Служебный роман» по видео и добрый мишка под боком.

Мягкий, маленький рыжий мишка. С черными глазами-пуговицами, с резиновым розовым носом, со смешными пятками и нежными подушечками лапок, с обшитым кружевом сердцем – анонимным признанием в любви....

На грудь мне упало что-то мягкое и невесомое, я распахнула глаза, увидела залитую кровью рубаху и улетела к ангелам.

Ангел безжалостно хлестал меня по щекам и протяжно выл, как раненый зверь.

– Ничего себе, рай! – выдавила из себя я, разлепляя глаза.

– Жива! – вскричал ангел, избавляясь от нимба над головой и обретая черты Ива.

– Правда? – разочаровалась я.

Значит, никакого «Романа» и постельки с розовыми слонами? Значит, опять вечный бой с нечистью – и покой мне только снится? Не сказать, чтобы я слишком обрадовалась.

– Добил бы, чтобы не мучилась, – простонала я, пытаясь шевельнуться.

Плохо дело. Голова тяжелой гирей тянула вниз, в бедро впилась острая ветка, правую руку я отлежала так, что при попытке поднять конечность, та заколола так, словно по ней прокатилось стадо пьяных ежиков колючками вниз.

Я оперлась на левую руку и приподнялась от земли. Каждое мое телодвижение рыцарь сопровождал нечленораздельными выражениями восторга. Я оглянулась по сторонам в поисках туши противника. Но ничего похожего в поле зрения не обнаружила. Только помятые кусты, из которых вылез хищник, и меч Ива, воткнутый в землю.