Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

Оглушенный, с тупой пульсирующей болью в висках и мелькающими перед глазами красными кругами, я с трудом поднялся, тыльной стороной ладони вытер выступившие слезы и внимательно осмотрелся. С удивлением и нарастающей тревогой я обнаружил, что приземлился не на улице, а в низкой темной комнате, набитой всяким хламом. От невыносимой вони я чуть не задохнулся. Резкие крики до сих пор стояли в ушах. Я подскочил, приготовился к бою и поднял шпагу, описав ею широкий полукруг. Но вокруг была лишь пустота.

Где же улица? Я ошеломленно огляделся. Я был уверен, что пробился через окно на улицу , но вокруг меня были стены… Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел, как из аморфных теней, затаившихся в углу помещения, проступили очертания силуэтов. Я был не один! Несколько существ, похожих на лемуров, теснились в самом дальнем углу комнаты. И только после того, как я внимательно присмотрелся к ним, мне стало ясно, что это были дети. Их широко раскрытые глаза казались сверкающими стеклянными шариками, в которых застыл панический страх.

— Не бойтесь! Я ничего не сделаю вам! — сказал я, приблизившись к ним на один шаг. Смущенно улыбнувшись, я опустил шпагу, но они еще теснее прижались друг к другу.

Затем я услышал позади себя шум, быстро обернулся и уставился на маленькую дыру в стене, по размеру не более ширины моих плеч, — еще минуту назад ее там не было. Один из моих противников, злобно рыча, сорвал остатки обоев и начал протискиваться через образовавшуюся щель.

— Сейчас я тебя достану, Крэйвен! — ликовал он, пролезая через дыру.

Отступать было некуда, и я направил на него шпагу. Я хотел пронзить парню плечо, чтобы обезоружить его, но в последнее мгновение он потерял равновесие, упал на пол и сам наткнулся на шпагу, клинок которой вошел ему в горло. Наверняка удар был смертельный, однако мужчина лишь вскрикнул, резким движением вытащил клинок из раны и тут же вскочил с кошачьей ловкостью.

Я осмотрелся в поисках запасного выхода. Дети сжались в углу комнаты и следили за нашей борьбой расширившимися от ужаса глазами. Помещение было окутано полумраком, повсюду лежали кучи мусора. Я напряженно вглядывался в неясные тени, пока не увидел дверь. В отчаянии я подскочил к ней и так крутанул торчащий в скважине ржавый ключ, что чуть не вырвал замок.

Открывая дверь, я почувствовал, как позади меня под тяжелыми шагами моего преследователя задрожал пол. Надо мной выросла огромная тень, и неожиданно повеяло ледяным дыханием, похожим на сквозняк. Даже не пытаясь уклоняться от удара, я первый ударил его локтем и со всех ног рванул вниз. Мой локоть угодил нападавшему в грудь, и поэтому его дубинка не попала в меня, пролетев всего в нескольких сантиметрах от моей головы. Зато она ударила в дверь, разбив ее в щепки.

Человек, который преследовал меня, гневно зарычал, а потом, неестественно захрипев, зашатался и схватился руками за грудь. Когда я обернулся к нему, он очень медленно опускался на колени, уставившись на меня выпученными, остекленевшими глазами. Я отбросил его дубинку в сторону и с силой толкнул своего противника, так что тот беспомощно упал навзничь и застонал.

Пока я боролся с ним, к нам подошли дети. Их лица казались пустыми и застывшими, такими же безжизненными, как у кукол. Но я заметил, что выражение их глаз изменилось: до этого в их взгляде я видел только страх — теперь же они смотрели на меня с гневом и злостью. Неожиданно в их руках блеснуло оружие: зазубренные ножи, осколки зеркала, обломки каких-то железяк. Один из них размахивал доской, из которой торчал огромный ржавый гвоздь. Маленький человечек направил это средневековое оружие на меня и неуклюже поправил стяжку.

Защищаясь, я невольно поднял шпагу. Стоявшие впереди дети отпрянули в сторону, но я не заметил, чтобы они испытывали страх. Я опустил оружие. Не знаю, по какой причине они на меня нападали, но это были дети , и я не мог бороться против них. Даже если речь шла о моей жизни.

Я подождал, пока они приблизятся ко мне, а затем неожиданно замахнулся на одного из них, чтобы отпугнуть. Мальчишка отшатнулся и упал на тех, что стояли сзади. После этого я рванул на себя дверь. В тот же миг тишину разорвал оглушающий выстрел, и рядом с моим плечом что-то ударило в дверную раму. В воздухе сильно запахло порохом.

Я выскочил за дверь, закрыл ее за собой на замок и какое-то время тщетно пытался найти хоть что-нибудь, чтобы забаррикадироваться. Не обнаружив ничего подходящего, я решил прекратить поиски и побежал прочь.

Всего через несколько секунд дверь снова распахнулась. Уже на бегу, посмотрев через плечо, я увидел, что меня преследовали не дети, а те двое убийц, от которых я отбивался в холле дома. Увидев их, я даже почувствовал облегчение.

Я побежал еще быстрее и, достигнув тупика, которым заканчивался коридор, даже не раздумывая, повернул направо. Когда еще одна закрытая дверь перегородила мне путь, я не стал искать ключ, а просто навалился плечом на трухлявое дерево и буквально влетел в комнату. Каким-то чудом мне удалось сохранить равновесие и предотвратить падение.

Мои преследователи тут же удвоили усилия, чтобы догнать меня. Я поспешно огляделся, но в темноте не увидел ничего, кроме размытых серых теней огромных пауков, качающихся на паутине. Готовый к бою, я поднял клинок шпаги.

В следующее мгновение комната наполнилась писком и свистом. Откуда-то сверху на меня накинулись черные тени и захлопали крыльями. Я был поражен, увидев желтые глаза и длинные белые клыки. Почувствовав многочисленные укусы, я попытался накрыть лицо полой пальто, чтобы защитить глаза. Затем я начал размахивать вокруг себя шпагой, рассекая мелькающее живое облако вокруг меня так быстро, как только мог. Несмотря на это, мое лицо горело, словно я подпалил себе кожу. Прикосновения крошечных когтей и зубов были ужасно болезненными.

Неожиданно все прекратилось так же быстро, как и началось. Я услышал неясный удаляющийся шум хлопающих крыльев, а затем черные тени и вовсе исчезли.

Не успел я отдышаться, как мои преследователи были уже за дверью и, громко ругаясь, ворвались в комнату. Не обнаружив ни другой двери, ни окна, через которые я мог бы убежать, я помчался наверх, на второй этаж, а после этого полез по шатающейся, наполовину сгнившей лестнице на чердак. Черт побери, какой же большой этот дом!

Чувствуя, что мои силы на исходе, я все же продолжал решительно лезть наверх. Полуразрушенная крыша местами провалилась, поломанные стропила и балки висели, как бледные кости жуткого громадного скелета, но здесь, по крайней мере, было немного света. И в первый раз с тех пор, как я оказался в лабиринте домов на Ван Денгстерштраат, мне снова светило солнце.