Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

— Нужно быть поаккуратнее с документами, — стараясь говорить спокойно, произнес я. — У тебя могут быть неприятности, если ты их потеряешь.

— Да… это так, — ответил Говард.

Его пальцы теребили страничку с личными данными, и я увидел, с каким трудом он подавил вздох облегчения, когда его взгляд упал на дату рождения. Он быстро закрыл паспорт и сунул его в карман брюк.

— Пойду к себе, надо положить его в чемодан, — сказал он. — Лучше прямо сейчас, пока я вновь не забыл.

Говард хотел было уже встать, но я остановил его быстрым жестом.

— Подожди, — сказал я. — Ты… потерял еще кое-что. Вот, возьми.

С этими словами я достал из ящика второй паспорт и положил его на стол между нами.

Говард побледнел еще сильнее. Его губы задрожали, и сигара чуть не выпала изо рта. Не веря своим глазам, он уставился на паспорт, который держал в руке, а затем перевел взгляд на второй, лежавший на столе.

— Ты… ты… — пробормотал он и пристально посмотрел на меня.

— Я ничего такого не сделал, — перебил я его. — Твой пиджак действительно порван. Вот этот… — сказал я, кивнув в сторону второго паспорта, — выпал, когда я хотел положить в карман первый.

Говард несколько раз нервно сглотнул. Его кадык нервно задвигался вверх-вниз. Затем он резко схватил паспорт и прижал его к груди, как какое-то сокровище.

— Я заглянул в него, — тихо сказал я.

— И что? — в голосе Говарда прозвучал вызов. — У меня есть фальшивый паспорт. Тебя это удивляет? Теперь ты хочешь выдать меня полиции? — Смех, последовавший за этими словами, прозвучал неестественно и казался вымученным. — У меня в чемодане есть еще три или четыре таких. Иногда возникают ситуации, когда путешествовать под другим именем намного проще.

— Даже когда ты там указан как человек, который еще не родился? — спокойно спросил я.

На этот раз прошло больше времени, прежде чем он ответил. Несколько секунд Говард лишь смотрел на меня, но в его взгляде не было гнева, как я ожидал. Скорее в нем была грусть. Может, даже смущение. И разочарование.

Наконец он открыл паспорт и, вытащив из кармана брюк другой, положил его на стол рядом с первым.

— Я мог бы сказать сейчас, что… все дело в ошибке, — спокойно произнес он, — которую допустил человек, подделавший паспорт.

— Да, можешь, — подтвердил я.

Глаза Говарда заблестели.

— Но ты мне не поверишь.

— Нет, — не задумываясь, ответил я. — Разумеется, не поверю, Говард. Какой из этих паспортов настоящий?

Я наклонился и прикоснулся ко второму паспорту, в котором была указана немыслимая для Говарда дата рождения. Говард невольно вздрогнул, как будто испугался, но тут же сумел взять себя в руки.

— Этот и есть настоящий, — криво улыбнувшись, заявил я. — Но с ним ты навряд ли сможешь пойти в какое-нибудь учреждение, верно? Ведь человек, который родится только через пять лет…

— А если и так, — перебил меня Говард.

— Кто ты? — спросил я, едва сдерживаясь.

Мне стоило больших усилий, чтобы не сорваться и спокойно разговаривать с ним, но я слышал, насколько неестественно звучит мой голос.

— Кто ты, Говард? — повторил я.

На какое-то мгновение его взгляд задержался на мне, затем он опустил голову, откинулся на спинку стула и, устало вздохнув, провел по подбородку.

— Мне нужно это знать, — запальчиво сказал я, когда понял, что Говард, похоже, не собирается отвечать, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. — Я, наверное, дурак, Говард. И ты обращался со мной так, как я того заслужил. Какой же я глупец!

— Вздор, — пробормотал Говард.

— Нет, это далеко не вздор. Доказательства были достаточно ясными. Ты помнишь нашу встречу с Лиссой?

Говард ничего не ответил, да я и не нуждался в этом. Никто не забыл этой встречи, а также тех слов, с которыми Говард обратился к колдунье, завладевшей телом Присциллы.

— «Ты совсем не изменилась с Салема», — процитировал я по памяти. — Салема, Говард. Жаль, что я не обратил на это особого внимания. Но теперь я понимаю, что ты имел в виду именно то, что сказал. Ты встречал эту женщину в Салеме — в городе, который был разрушен двести лет назад! — Неожиданно мой голос зазвенел, и я даже не заметил, что перешел на крик. Не в силах унять охватившее меня волнение, я с сарказмом спросил: — И ты всего лишь друг моего отца, не так ли? Больше ничего. Всего лишь…

— Я абсолютно обычный человек, — прервал меня Говард.

Он говорил очень спокойным тоном, лишенным каких-либо чувств, а его взгляд, как мне показалось, стал просто ледяным. Затем Говард резко встал, взял пиджак со спинки стула и засунул оба паспорта во внутренний карман. Но они, проскользнув через подкладку, снова упали на пол. Говард в гневе сжал губы, наклонился за ними и, выпрямляясь, стукнулся головой о край стола.

— Все, хватит, — сдавленно произнес он. — Когда ты пришел ко мне, Роберт, я сразу принял тебя, хотя мы раньше никогда не встречались. Я сделал это потому, что твой отец был моим другом, и даже надеялся, что однажды мы с тобой станем друзьями. — Он горько засмеялся. — Какое-то время я думал, что в твоем лице нашел своего друга Родерика. Но я, к сожалению, ошибся.

— Пожалуйста, Говард, — нетерпеливо сказал я. — Ты же прекрасно знаешь…

Но Говард в ярости взмахнул рукой и остановил меня.

— Я ничего не знаю, — произнес он, надевая пиджак. — Просто полностью разочарован в тебе, Роберт. Я думал, что выпавшие на нашу долю переживания не только сблизили нас, но и убедили тебя в моей искренности по отношению к тебе. Но все, что я вижу, — это недоверие и подозрительность.

У меня во рту появился неприятный привкус горечи. Я знал, что его слова в большей мере продиктованы гневом, и меня нисколько не удивило, что он перешел в наступление, подобно зверю, загнанному в угол и вынужденному искать пути для побега. На мой взгляд, это было совершенно нормально.

Однако в словах Говарда я услышал нечто большее: я вдруг обнаружил в них правду, которая до сих пор была скрыта от меня самого, и от этого мне было больно. Очень больно.

— Мне… очень жаль, Говард, — с горечью в голосе сказал я.

Говард улыбнулся, тонко и очень грустно. Он избегал моего взгляда.

— Мне тоже, Роберт, — тихо произнес он. — Мне тоже.

Этот дом находился в одном из районов на окраине Лондона. Несколько десятилетий назад город начал расширяться, но затем по каким-то причинам, о которых до сих пор никто ничего толком не знает, строительство прекратилось. Две-три улицы, которые составляли обедневший район, вели в никуда, так и оставшись всего лишь частью планировки, которая не была доведена до конца.

На некоторых участках уже успели вырыть погреба и заложить фундамент, но дома так и не построили. И теперь там, где должны были вырасти роскошные виллы и пятиэтажные доходные дома, зияли равномерно расположенные котлованы. Эти ямы, казавшиеся причудливыми прямоугольными кратерами, частично наполнились дождевой и грунтовыми водами, так что из них получились небольшие маслянистые озера, заросшие по краям сорняками и кустарниками.