Василий Горъ - За гранью долга.

Увидев, что я поворачиваю коня на вытоптанную конями посетителей дорожку, начинающуюся под вывеской постоялого двора, еле сидящий в седле Том ошалело посмотрел на все еще висящее в небе солнце и на всякий случай даже потер глаза руками.

Естественно, от этого солнце не закатилось. И даже не попыталось скрыться в облаках. Может быть, потому, что на совершенно чистом небе их не наблюдалось?

Тогда мой оруженосец собрался с духом, и, пришпорив измученного не меньше него коня, хрипло поинтересовался:

- Простите, милорд! А что, у нас незапланированный привал?

- Угу... - усмехнулся я. - Мой учитель утверждает, что на этом постоялом дворе молочных поросят зажаривают лучше, чем в любом другом месте Диенна. И что человек, побывавший в Делирии и не заехавший в 'Поросенка' - полный и законченный идиот...

У парня отвалилась челюсть. Несколько раз моргнув, он помотал головой, потер ладонями лицо и снова уставился на меня:

- И это - достаточно веская причина для того, чтобы останавливаться на привал в середине дня?

- Почему нет? - невозмутимо ответил я. А потом, поняв, что моего оруженосца вот-вот хватит удар, улыбнулся: - Конечно, есть и другая причина: посмотри на себя! Четыре дня пути превратили тебя в сонное, постоянно зевающее существо, давно успевшее забыть, с какой стороны надо хвататься за топор...

- Я в порядке! - возмутился Ромерс.

- Может быть... - примирительно подняв перед собой руки, усмехнулся я. - А я - нет. Ты же видел - сегодня я полдня бежал рядом с конем. Почему, по-твоему?

- Боитесь сверзиться с лошади, ваша светлость? - сообразив, что я пытаюсь пошутить, ехидно поинтересовался Том.

- Угу. И превратиться в 'вашу темность'... или 'вашу грязность'... - кивнул я. - Кроме того, завтра ночью спать нам не придется... В общем, я решил, что сегодня надо отдохнуть... Ну... и поросенка попробовать хочется...

- Белье стирать умеешь? - поинтересовался я у Тома, сворачивая с Зайдского тракта на покрытое стерней поле, за которым прихотливо извивалась речка Мутная.

- Простите, милорд? - ошарашено переспросил он.

- Белье, спрашиваю, стирать приходилось? Или графам Ромерсам стирают только служанки?

Ромерс слегка покраснел, сдвинул брови и признался:

- Это, конечно, неблагородно, но... приходилось...

- Отлично... - улыбнулся я. - Значит, сейчас мы уделим час времени этому неблагородному делу и перестираем все, что у нас есть...

Том чуть не упал с коня:

- Зачем, милорд?!

- Чужой город. Куча симпатичных дам... А от нас прет потом, своим и конским... Представляешь себе выражение их лиц?

- Вы собрались на королевский бал? - сообразив, что я опять шучу, ехидно поинтересовался он.

- Почти... И там, где я планирую провести сегодняшнюю ночь, запах пота будет совершенно лишним...

- И как же называется это место? - поинтересовался Томас, а потом, поняв, что косвенно интересуется целью нашего путешествия, о котором я предпочитаю не говорить, виновато отвел взгляд.

Я почесал затылок, посмотрел в сторону холма, за которым скрывались стены Свейрена, и, подумав, все-таки ответил:

- Хочу пообщаться с графом Сарбазом. Прямо в его имении. Знаешь такого?

- Да, милорд... - с легким ужасом в глазах посмотрев на меня, пробормотал он. - Только... вы уверены, что начальник Ночного двора захочет с вами общаться?

- Его желание - не главное... - почувствовав, что у меня сводит скулы от злости, я глубоко вздохнул и снова заставил себя улыбнуться. - Достаточно того, что это нужно мне...

- И вас действительно беспокоит, как от вас будет пахнуть во время этой беседы? - после небольшой паузы спросил Том.

- Во время - нет. А вот до и после - еще как! Если воины его охраны набраны не из юродивых, то они несут службу, как подобает. Открою тебе небольшой секрет - обнаружить лазутчика можно десятком разных способов. И обоняние - далеко не последний...

Мгновенно посерьезнев, Томас повернулся ко мне корпусом и прямо в седле изобразил уважительный поклон:

- Спасибо за науку, мастер...

Принцесса Илзе.

Портьера, за которой я пряталась, пахла пылью. И не только пахла - любое прикосновение к ней окутывало меня серым облаком, от которого ужасно хотелось чихать. А чихнуть, стоя в двух шагах от маэстро Велидетто Инзаги, было бы редким идиотизмом: певец, не понимающий причины моего негативного отношения к его 'таланту', с удовольствием сдал бы меня страже. И я, вместо того, чтобы любоваться королевским балом, мигом оказалась бы в своих покоях.

Нет, особой поклонницей того, что происходило за пределами ниши с музыкантами, я не являлась - толпа расфуфыренных дворян, хаотически слоняющаяся по огромному залу, на протяжении всего бала в основном занималась тем, что лгала, хвасталась своими настоящими и мнимыми подвигами и флиртовала. Причем женская половина общества при этом усиленно изображала непорочность, а мужская - так же усиленно старалась в нее 'верить'. Прекрасно зная, что непорочностью от дамы, с ног до головы усыпанной мушками , и переспавшей с доброй половиной его друзей и знакомых, давно и не пахнет. Однако, у игры 'кто-кого-соблазнит', в которую самозабвенно резались обе стороны, были свои правила. И каждый из игроков следовал им в меру своей фантазии и способностей. Для того чтобы уверенно 'выиграть'...

Правда, называть такие связи выигрышем я бы постеснялась: скажем, для того, чтобы уложить в постель ту же леди Лусию, под которую я так успешно загримировалась при работе с бароном Ярмелоном, не требовалось ни особого обаяния, ни веса в обществе, ни наличия десяти поколений дворян в роду или фамильных драгоценностей. Любой, кто был в состоянии сделать пару двусмысленных комплиментов, получал возможность дорваться до тела одной из самых доступных женщин королевства. Ну, а до души... Впрочем, кого из флиртующих по привычке могла бы заинтересовать чья-то там душа?

Иногда, глядя на этих игроков, я задумывалась над тем, что они будут делать, когда перебывают в постелях всех представителей противоположного пола. Пойдут на второй круг? Примут обряд безбрачия? Или обратят свое внимание на женское население ленов своих соседей?

Второй вариант казался наименее реальным - галантные кавалеры и 'невинные' дамы бросались навстречу друг другу так, как будто жили последний день, и как будто любая минута, прожитая вне изображаемой ими страсти, являлась самым страшным грехом. Поэтому отказаться от привычного стиля жизни были не в состоянии...

...Нет, будь у меня возможность посещать балы, я бы, конечно же, от нее не отказалась: в толпе веселящихся людей можно было бы отвлечься от однообразия своей жизни, на пару мгновений почувствовать себя человеком. И даже суметь не думать о своем будущем.

Однако приглашения посетить королевский бал мне не приносили, а любые мои попытки проигнорировать традицию и нагло вломиться в большой зал для приемов всегда заканчивались одинаково - недельным пребыванием на хлебе и воде. И ежедневной поркой.